Пространство круга - Лина Баркли

Телевизионные передачи, которые обычно интересовали ее просто потому, что после просмотра их можно было обсудить с Диком, теперь казались настолько скучными, что и смотреть невозможно. Даже книги, чтение которых она все время откладывала из-за недостатка времени, перестали манить к себе. Она пыталась сесть за чтение, но буквы плясали перед глазами, непонятные, как иероглифы, лишенные всякого смысла. И увлек ли ее сюжет, если она могла думать только о том, как ей не хватает мужа?

Да, Дику и раньше приходилось уезжать в деловые поездки, но никогда они не длились так долго. И никогда не имели отношения к другой женщине, с горечью напомнила себе Хейзл. И плюс к этому мы еще ухитрились поругаться по телефону.

На другой же вечер Хейзл позвонила, чтобы извиниться, и Дик заверил, что все забыто, но весь их остальной разговор носил подчеркнуто сдержанный характер. Не будь при ней девочек, за которыми нужен глаз да глаз, она бы не знала, чем заняться. И Хейзл не могла не задумываться, как сложится жизнь, когда девочки, подрастая, будут становиться все самостоятельнее и неизбежно отдалятся и от нее, и от Дика. И кем же она тогда станет? Одной из тех особ, которых, как Хейзл подозревала, Дик презирал не меньше, чем она сама? Всего лишь пресыщенной женой очень богатого человека? Ни в коем случае!

Но в конце концов страхи, таившиеся где-то в подсознании, заставили Хейзл взяться за изменение того отрезка бытия, в котором она была столь несчастлива. Она с удовольствием приняла идею Саскии запечатлеть на фотопленке ее успешную работу над собой.

— Хейзл, я думаю, в самом деле может получиться книга, — как-то сказала Саския, заскочив к Хейзл в середине дня и увидев, что подруга с фанатизмом качает пресс, лежа на ковре в гостиной. — Точнее, Расселл в этом просто убежден!

От напряжения лицо Хейзл покраснело и покрылось испариной. Закончив упражнение, она со сдавленным стоном распростерлась на ковре.

— Книга? Что ты имеешь в виду?

— Вот. — Саския разложила перед собой пачку глянцевых черно-белых снимков. — Смотри.

Взглянув, Хейзл чуть не потеряла сознание от ужаса, когда перед ней предстало выразительное изображение обтянутой трико огромной задницы в складках и целлюлитных ямочках, напоминающее гигантскую карту Луны.

— О, господи, — потрясенно простонала Хейзл. — До чего ж огромная!

— Что именно?

— Да моя задница, черт возьми!

— И не такая уж огромная, — возразила Саския. — Просто чуть круглее, чем нормальная.

— Ах, не утешай меня, я же вижу!

— В прессе постоянно появляются снимки невероятно тощих красоток, фигуры которых выдают за идеал женственности. Достичь его большинство нормальных женщин не в состоянии, так что не переживай!

— Уничтожь их, Саския, ради бога, — простонала Хейзл. — Порви, прошу тебя!

— А вот Расселл говорит, что снимки просто потрясающие! — вступилась Саския за свою работу.

— В таком случае наши с Расселлом мнения не совпадают, — уныло ответила Хейзл. — Хотя я допускаю, что потрясающее зрелище может быть и ужасным. Так что он довольно точен в своем определении, хотя и не прав!

Собрав снимки, Саския аккуратно сложила их в конверт, после чего последовала за Хейзл на кухню, где снова стала профессионально придирчиво рассматривать подругу, пока та наливала в два стакана минеральную воду, один из которых протянула Саскии.

— Угощайся, — с саркастической усмешкой пробормотала Хейзл.

— Благодарю. — Сделав глоток, Саския отставила стакан. — А если серьезно, Хейзл, — сказала она, помахивая конвертом с видом человека, готового к решительному сражению, — я не могу отделаться от мысли, что этот набор снимков весьма многообещающ!

— В каком смысле? Чтобы людям при взгляде на них становилось плохо?

— Не стоит так себя настраивать!

— Я тебя умоляю! Будь у тебя такая задница, ты бы еще не так себя настраивала!

Саския пожала плечами.

— Должна признать, что на первых снимках твоя попка в самом деле несколько великовата…

— Не уступает по ширине гиппопотамьей — это ты хочешь сказать? — мрачно перебила Хейзл. — А не «несколько великовата»!

— Ну, а теперь взгляни вот на это! — Саския вытащила еще одну пачку снимков из конверта, который продолжала держать в руках. — Смотри! Видишь, чего ты добилась всего за три недели!

Хейзл буквально потеряла дар речи, присмотревшись к фотографиям, которые протягивала ей Саския. Она отнюдь не ожидала увидеть себя в образе некоей топ-модели. Этого и быть не могло, ибо Хейзл не была ни высока, ни длиннонога; не обладала и броской внешностью. Но не оставалось никаких сомнений, что за три недели ее облик претерпел удивительную метаморфозу. Это было самым точным определением!

Сочетание физических упражнений, диеты и плавания в бассейне устранило жировые отложения на талии, а поскольку она накачала пресс, живот стал более плоским, то казалось, что груди увеличились.

— Понимаешь, что я имею в виду?

— Я в самом деле стала лучше выглядеть, — признала Хейзл, пристально разглядывая фотографии и не веря своим глазам.

— Смотришься просто потрясающе! — улыбнулась Саския. — Расселл буквально неистовствовал, а его завести нелегко! Итак, относительно книги…

Но Хейзл отрицательно покачала головой.

— Дорогая, давай хоть на минуту вернемся к реальности. Несколько снимков, на которых я действительно теряю сходство с бегемотом, — это ведь еще не книга. Не так ли?

— А вот Расселл считает, что она получится… учти, он ведь занимается этими делами. Согласись, Хейзл, ты — женщина удивительных достоинств…

— Достоинствами обладают мои девчонки, — спокойно поправила ее Хейзл. — А не я. Это они — «Дети „Триумфа“».

— Но мы продадим тебя как их мать! Как «Женщину „Триумфа“»! Которая столкнулась с теми же проблемами, что и тысячи других женщин, и одержала триумфальную победу! В твоем лице, дорогая, женщины смогут увидеть себя. Ты симпатичная, не обладаешь сногсшибательной красотой, которая может только отпугнуть…

Сомнительный комплимент, но Хейзл невольно заинтересовалась и попросила:

— Продолжай, пожалуйста.

— Женщины сыты по горло моделями, с которыми у них нет ничего общего! — вдохновенно вещала Саския. — Тощие, как бобовый стебель, нимфетки, которых так и хочется накормить досыта, или миниатюрные актрисульки, которые решили подзаработать, демонстрируя тряпочки «от кутюр». В то время как ты, женщина с тремя детьми…

— …Которые, не забывай, одновременно появились на свет! — заразившись энтузиазмом подруги, подхватила Хейзл.

— Вот именно! И уж если ты смогла подтянуть живот и сделать его плоским как гладильная доска, то и другие женщины, глядя на тебя, воодушевятся!

— Но ведь придется еще убеждать «Триумф», не так ли? — задумчиво нахмурилась Хейзл, признавая, что идея начала ей нравиться.