Его невинная заложница - Лавли Рос

— Я… Арман, я…

— Я не изменюсь, Катя. Если твоя сестра участвовала в убийстве моего брата, я не пощажу ее.

Я не могу протолкнуть слова через скованное горло. В такие моменты я кожей чувствую, что Армана стоит бояться. В нем навсегда останется темная хищная сторона, он может быть почти что нежен, но это не меняет его сути. Он давно сделал выбор, как и в каком мире живет, он сильный и жестокий мужчина, а мне всего лишь повезло не разбиться вдребезги, когда несправедливой волной прибило к его берегу.

Арман ждет, что я хоть что-то отвечу, или хотя бы кивну. А я не могу.

И я благодарна всей душой, когда слышу стук в дверь. Правда, через мгновение он нарастает и становится оглушающим. Дверь буквально ходит ходуном, будто ее вот-вот сорвут с петель. Я пугаюсь и подтягиваю одеяло до подбородка.

— Сейчас, — хрипит Арман, поднимаясь с кровати. — Я слышу, мать твою! Хватит стучать!

— Арман! — из-за двери слышится встревоженный голос Ровного.

Арман накидывает на голое тело брюки и открывает дверь.

— Какого черта?

— Надо уезжать, — бросает Ровный.

Он проходит внутрь, бесцеремонно вталкивая Армана в комнату, и закрывает за собой дверь. Смотрит на экран своего сотового, забрасывает его в карман пиджака и заводит руку за спину, доставая вместо телефона оружие.

— Срочно, Арман! Одевайся и бери ее, у нас есть пять минут, не больше!

Я едва успеваю натянуть джинсы и кофту, как меня грубо хватают за руку и тянут на выход. Я ничего не понимаю, но стараюсь делать так же, как и мужчины: прижимаюсь к стенке и как можно тише передвигаю ноги, хотя получается у меня как у слона в посудной лавке.

— Ты уверен, что здесь никого? — голос Армана звучит тихо, но спокойно.

— Нет, — Ровный мотает головой.

Я едва различаю их шепот и чувствую, как внутри разливается неприятный холод страха. Тело начинает трястись, как в лихорадке, зубы постукивать друг о друга и любые попытки успокоиться не дают результата. Когда мы спускаемся вниз на парковку, мое рваное дыхание и бешеный стук сердца, кажется, эхом разносится по периметру.

— Катя, — Арман прижимает меня к стене в углу, пока Ровный осматривает все впереди. — Прекрати трястись, как заяц, все будет хорошо, — он успокаивающе проводит рукой по щеке, но я не могу сосредоточиться на чем-то, кроме мысли о том, что все кончено, что через несколько минут моя жизнь закончится.

Перед глазами возникает темная пелена, а паника захлестывает с новой силой. Я трясусь и не могу успокоиться, потому что примерно представляю, что значит бежать с оружием. У тех, кто нас будет преследовать, тоже оружие. И нет никаких гарантий, что в погоне за свободой я не получу пулю в спину.

— Катя, — голос Армана едва пробивается через замутненное страхом сознание.

— Арман, нужно уходить.

— Знаю, твою мать! Знаю! — кричит он и пытается что-то сказать мне.

— Оставь, — шепчу, — оставь меня, Арман.

Я сама не знаю, что несу, но сил бежать и скрываться у меня нет. Мои ноги будто прирастают к полу, а в груди сжимается что-то болезненное, не давая сделать вдох.

— Арман, пошли.

На мгновения сильные руки пропадают с моего тела. Я слышу громкую ругать, нецензурную брань, после чего оказываюсь в воздухе. Не сразу понимаю, что нахожусь на руках Армана и меня куда-то несут. Пара мгновений и в нос ударяет запах кожи, а тело касается чего-то холодного, но мягкого.

— На хрена ты это делаешь, — злой голос Ровного не заставляет себя ждать.

Арман молчит, но я чувствую его напряженность и густое тяжелое дыхание. Он недоволен. Я не замечаю страха перед опасностью на его лице, но зато вижу недовольство тем, что ему говорит подчиненный. В себя прихожу лишь тогда, когда слышу выстрелы. Испуганно осматриваюсь и вытягиваю голову, но меня тут же дергают вниз, практически под сидение.

— Не то, Катя, — цедит сквозь зубы Арман. — Не то ты делаешь.

Я лишь киваю и закрываю уши руками, чтобы не слышать визг автомобильных шин и то, как о нашу машину ударяется град выстрелов. После этого выживают?

Но мы, кажется, выжили. Более того, машина мчится по магистрали, Ровный что-то объясняет Арману, а тот внимательно слушает. Из обрывков фраз я понимаю, что нас преследуют. И что у нас слишком мало бензина, чтобы можно было оторваться. Я все еще не понимаю, кто это и что им нужно, а еще не знаю, где все. Где те парни, что были в клубе. Их же так много. И те автомобили, что стоят внизу, там их около полусотни. Почему на них никто не едет за нами и не прикрывает Армана? О том, что всех уже, возможно, нет в живых я даже не хочу думать.

— Катя, — снова голос Армана.

Его руки касаются моего лица, и я, наконец, выныриваю из-под сидения наверх.

— Послушай меня! — уже приказывает Арман. — И делай так, как скажу.

Я киваю, приготовившись слушать. Паника сменилась решительностью и осознанностью: если я буду сидеть на месте, меня просто убьют. Кому нужна такая мелкая сошка, как я. Пристрелят и не заметят. Арман — мой единственный шанс выжить, поэтому я отчаянно цепляюсь за него и вслушиваюсь в каждое слово.

Когда приходит время и машина останавливается, я выскакиваю из нее вместе с мужчинами, цепляюсь за руку Армана и бегу следом. Мы пересаживаемся в другой автомобиль и через несколько нескончаемых улиц добираемся к лесу. Погони за нами больше нет, но мы все равно дальше двигаемся пешком. Мне невероятно сложно идти, но я стараюсь не показывать этого и держаться. Все неважно, потому что я жива, Арман рядом, и над головой больше не пролетают пули.

Наконец, мы добираемся к какому-то заброшенному строению. Здесь, судя по всему, мы и останемся. По пути внутрь Арман переговаривается с Ровным, они обсуждают предполагаемого виновника преследования, но ни к чему так и не приходят. Уже внутри я осматриваюсь: обычное полуразрушенное здание из кирпича. Ни света, ни намека на воду или кровать.

— Сюда, — Ровный, к моему удивлению, поднимает какой-то люк и кивает вниз.

Первым спускается Арман, после я и за нами Ровный. К моему удивлению в подвале есть свет, небольшая душевая и даже помещение, похожее на кухню. Я удивленно осматриваюсь и не могу понять, как и когда это устроено. В самой большой комнате расположено несколько десятков кроватей и одна чуть в стороне, явно шире и комфортнее остальных.

— Туда, Катя, — Арман кивает на ту самую кровать, а сам идет к Ровному.

До меня доносится лишь их шепот и обрывки фраз, сказанных на повышенных тонах. Больше ничего. Я не понимаю, что происходит, кто нас преследует и зачем мы им. Наконец, Арман заканчивает разговор и идет ко мне. Садится на кровать и упирается плечом в стену, устало смотря перед собой.