Ева - Ева Миллс

В середине октября произошел случай, который врезался мне в память.

Я привычно стояла за прилавком, когда дверные колокольчики не зазвенели – забренчали как сумасшедшие, так громко хлопнула дверь.

В лавку влетел Оливер Хайд и, вытащив меня из-за прилавка, сгреб в свои огромные объятия, приподнял над землей и расцеловал в обе щеки.

Я испугалась ужасно, но при этом отстраненно отметила, что от Оливера пахло иначе – точнее сказать, от него вообще пахло! Ветром, дождем, золотыми каплями, сосновыми шишками и …переменами.

– Я осознал раз и навсегда, что земля, на которой мы живем, вертится вокруг своей оси вовсе не ради маленького народца. «Но и не ради большого».21

– Что? – тупо переспросила я.

– Книга. Она помогла. Я давно хотел, но я боялся. И теперь я знаю, что от этого и сделался таким маленьким. От страха. 22

Я оглядела его высоченную фигуру. Мне, с моими метр семьдесят, приходилось запрокидывать голову, чтобы посмотреть на него.

– Ээмм, Оливер, я не совсем понимаю, о чем ты…

– Я уезжаю. Поеду в Лос-Анджелес, твои братья давно зовут меня, открою собственное дело! Как же хорошо я себя чувствую. Мистер Голд, эта девочка вернула мне крылья!

Я оглянулась. Оказалось, Голд тут, наблюдает за разыгрываемой сценой с легкой улыбкой.

– А что я вам говорил, мистер Хайд? Но как же ваш отец? Наверняка он не в восторге.

– Это не имеет значения. Чего не сделаешь, если твердо решился!23 Ева, если тебе когда-нибудь понадобится помощь адвоката –Оливер Хайд твой вечный должник!

Он отсалютовал мне и Голду и уверенным шагом вышел из магазина навстречу ветру перемен.

Мы с Голдом посмотрели друг на друга и синхронно подняли брови. На меня напал смех:

– Хорошо, что я не посоветовала ему «Черный котел»!

– Да уж, не хватало нам только тут Оливера с мечом из камня. «Решение задачи порой стоит дороже, чем жизнь того, кто ее решает. Каков ты, таков и твой меч»24 –хмыкнул Голд. –Ты становишься сильнее. Что скажешь на это, Ева?

Я ответила ему строфой из Scorpions:

- Август ночи рад.

Громкий шаг солдат, ветер перемен в нём слышен.

Мир теснее стал.

Кто же раньше знал – что будем мы близки, как братья.

И воздух очень свеж,

Собрать всё из надежд – вот ветру перемен занятье.25

Кажется, я знаю, что буду петь в эту пятницу, мистер Голд.

Я до сих пор не знаю, пошло ли бы что-нибудь по-другому, не приди к нам в тот ненастный ноябрьский вечер накануне дня Благодарения в лавку миссис Нолан.

За окном была буря и, хотя было еще не очень поздно, на улице рано стемнело. Отец позвонил и сказал, чтобы я сама домой не шла, а ждала его, но он задержится часов до восьми. У нас как раз был Лукас – как ни странно, они ладили с Голдом. Чаще всего спорили по политическим вопросам до хрипоты, иногда что-то вполголоса обсуждали – я не вслушивалась, занимаясь своими делами. Помимо этого, Локи, под стать своему хитроумному божественному тезке, тоже оказался тем еще шутником и игроком, и приучил нас с Голдом любить покер. И в тот раз мы уютно сидели и разыгрывали партию, потягивая горячий кофе с черничным пирогом. Когда дверь в лавку распахнулась и колокольчики застонали, мы не сразу узнали в мокрой, растрепанной курице Мэри Нолан.

Порыв ветра влетел в комнату и я кинулась закрывать. Лукас подбежал к женщине, помог снять плащ и усадил в кресло, всучив чашку кофе.

Какое-то время мы все собирались с мыслями, а потом Голд огласил вопрос, волновавший всех:

– Миссис Нолан, что за срочное дело привело вас к нам в такую погоду?

Мэри подняла голову и мне вдруг стало не по себе. Внешне миссис Нолан выглядела как обычно, но в глубине ее глаз плескалось что-то… Я не успела додумать мысль, потому что женщина заговорила:

– Верни их домой.

Не нужно было объяснять кого: все присутствующие понимали, про кого идет речь. Дела у Ника и Фрэн и правда шли неважно. Каждый раз возвращаясь из Портленда и рассказывая про них, Нил все больше и больше мрачнел. Постоянной работы у Ника так и не было, он подорвал спину, разгружая вагон в порту, и долгое время пролежал. Фрэн тяжело переносила беременность. Учебу она бросила. Мистер Нолан на попятный не шел и не желал признавать их брак. Миссис Нолан против воли мужа много раз умоляла обоих вернуться, но они уперлись, как бараны.

– Мэри, это ваше семейное дело. Я сочувствую тебе, но не могу вмешиваться. –Голд был тверд, как никогда и по его голосу я поняла: как ни проси – откажет.

Но миссис Нолан упрямо вздернула подборок – характером Ник пошел, вероятно, в мать.

– Я пришла не к тебе, колдун. Я знаю, что она – кивок в мою сторону– сможет.

Лицо хозяина потемнело.

– Она, может, и сможет, да только я ей не позволю. Есть такие дела, в которые нельзя вмешиваться, Мэри, и ты не хуже меня это знаешь.

– А есть такие дела, в которые нельзя вмешиваться, да только если не сделать этого, будет еще хуже, и ты это знаешь лучше меня, Роберт!

Они сверлили друг друга бешеными взглядами и – невероятно – Голд опустил глаза.

– Ева, – голос его был обреченным. – Ева, просто проверь. Что будет, если ты дашь миссис Нолан то, что она просит?

Я прошлась между рядов, пробегая пальцами по корешкам. Привычные действия вводили в рабочий транс, лишние мысли отсекались, и я понемногу сконцентрировалась на вопросе: как мне вернуть Фрэн и Ника домой. Радостное возбуждение охватило меня – я так скучала по Фрэн – и не сразу я поняла, что уже остановилась и готова вытянуть толстую, коричневую, старинную книгу. Томас Манн «Будденброки». В ужасе я отдернула руку, как ужаленная. Это совершенно не та книга, которая возвещает счастливый конец!

– Им нельзя возвращаться. Будет что-то плохое. – Страх льдом бежал по позвоночнику, хотелось вымыть руки, сбросить с ладоней ощущение страшной силы, дремавшей на полке.