Семейное положение - безвыходное - Юлия Монакова

– Не сомневайтесь, куда только прикажете, – энергично закивал он.

Люся вздохнула, махнула рукой и полезла в рикшу.

– Сначала мне, пожалуйста, до Дворца Ветров… А там я покажу.

– Вы не держите на меня зла, мадам, – оживлённо заговорил водитель, выруливая на середину дороги и разворачивая рикшу в обратную сторону, чтобы ехать в центр. – Жизнь у меня такая… Не ты обманешь – так тебя обманут.

– Вас обманешь, пожалуй, – скептически усмехнулась Люся.

Он обиделся.

– А то, скажете, нет? Да я столько туристов повидал на своём веку, что многое могу вам порассказать…

– А расскажите, – попросила Люся.

– Понимаете, мадам, все иностранцы уверены, что в Индии можно прожить на сущие гроши. Я не спорю, что цены у нас ниже, чем в Европе или там в Америке, но не настолько же! А люди едут сюда, хотят отрываться на полную катушку, ни в чём себе не отказывать – и при этом почти ничего не потратить. К примеру, возьмут рикшавалу на целый день, он их катает по городу, возит по всем монументам и достопримечательностям, рынкам и кафе, ждёт по несколько часов, пока они пообедают или пошопятся, а в итоге в конце дня начинают делать недовольное лицо, когда им называют сумму в пятьсот рупий…

– За полный день это вполне нормально, – пожала плечами Люся, поскольку пятьсот индийских рупий равнялись по курсу на тот момент всего десяти долларам США. – Даже очень недорого.

– О чём и речь! А они хотят отделаться сотней рупий, а то и в семьюдесятью. Ну куда это годится! – возмутился он. – И с гостиницами так же, и с ресторанами, и с магазинами… Желают номер с кондиционером, с Интернетом, со всеми удобствами – и при этом готовы платить за него максимум пять-семь долларов, да где это видано – такие-то суммы! Или съедят обильный ужин на несколько человек и ужасно удивляются, что счет превышает сто рупий… А в ювелирных магазинах мечтают набрать серебра несколько килограммов, а заплатить за всё как за дешёвую бижутерию… тьфу! – Он в сердцах сплюнул.

– На мой счёт не беспокойтесь, – заверила его Люся. – Я знаю цену чужому труду. Но, согласитесь же, что по дороге в лавочку вы меня всё-таки надули…

– Виноват, виноват, мадам, но я же попросил прощения! Предлагаю помириться, – засмеялся он.

Люся тоже улыбнулась, оттаивая.

– Ну, будем считать, что мы в расчёте. Путь до Хава Махал неблизкий, мне бы это с другим водителем куда дороже полтинника обошлось.

– Вы долго пробудете в Джайпуре?

– Ещё несколько дней, а что?

– Запишите номер моего мобильника, и если в эти дни вас потребуется куда-то отвезти – всегда к вашим услугам. Такса та же: разовый рейд пятьдесят рупий, вне зависимости от расстояния. А если на весь день – то пятьсот.

– Замечательно! – обрадовалась Люся.

Ей это было очень удобно.

Оказавшись в районе Хава Махал, она принялась вспоминать, на какой из улочек живёт кукольник Сону, как вдруг увидела Рину и Анжали. Сестрёнки, взявшись за руки, вприпрыжку бежали куда-то. Люся попросила рикшавалу остановиться и окликнула девочек.

– Добрый день, мадам, – степенно поприветствовала её старшая, а младшая одарила чудесной ангельской улыбкой.

– Вы куда направляетесь? – спросила Люся.

– В магазин за продуктами, дади-джи просила кое-что купить к ужину…

– Дади-джи? – наморщив лоб, переспросила Люся.

Рикшавала охотно объяснил ей:

– «Дади-джи» можно буквально перевести как «уважаемая бабушка». Приставку «джи» мы используем, когда хотим выразить человеку своё почтение. То есть, вот вас, к примеру, как зовут, мадам?

– Люси, – ответила она, переиначивая своё имя на европейский лад, чтобы ему проще было запомнить.

– В таком случае, мне стоит обращаться к вам не иначе как «Люси-джи».

– Понятно, – усмехнулась она. – Значит, бабушка – это «дади»?

– Совершенно верно, но бабушка по отцовской линии.

– Ничего себе! – Люся вытаращила глаза. – А по материнской иначе?

– Конечно. Бабушку по материнской линии следует называть «нани».

– С ума сойти, как сложно… А дедушку как?

– Если это родитель отца, то «дада». Если же матери – то «нана».

В Люсиной голове, наконец, из кусочков стала складываться целая картинка. Она подытожила вслух:

– Итак, родители отца для внуков – дада и дади, а родители матери – нана и нани, верно?

– Точно так, Люси-джи. Думаю, вы легко сможете освоить хинди! – похвалил водитель.

Во время их диалога обе девочки просто молча стояли рядом и слушали. Люся спохватилась.

– Да, вот ваши пятьдесят рупий… – Она протянула ему деньги. – Если мне нужно будет куда-то поехать, я позвоню.

– Договорились, мадам. До встречи! Счастливого Дивали! – Он махнул рукой на прощание и укатил.

Люся весело обернулась к девочкам.

– Ну, что? Примете меня в свою компанию? Обожаю ходить по магазинам. А потом, если вы не возражаете, я даже могу помочь вашей дади-джи с готовкой.

Рину и Анжали заулыбались.

– Конечно, мадам! – отозвалась старшая.

Они посетили несколько продуктовых лавочек, где приобрели горчичное масло, а также топлёное – так называемое «гхи»; пять литров молока, какие-то специи с непроизносимым на Люсин слух названием, два килограмма сахара и пару свежих кокосов. Несмотря на смущение и протесты сестрёнок, Люся оплатила покупки из своего кармана. Для неё это была не такая уж большая сумма, а вот бюджет небогатой индийской семьи эти траты наверняка подрывали.

Нагруженные пакетами, они весело и шумно ворвались в дом – вернее, в съёмную квартиру. Всё семейство кукольника занимало крошечную каморку в одном из старых домов – помимо единственной комнаты, там была ещё только кухонька, а душевая с туалетом располагались в кабинках прямо во дворе. Люся поёжилась, представив, как холодными зимними утрами (говорят, в январе и феврале в этих краях температура – всего три градуса выше нуля) некомфортно принимать душ. Однако она уже успела понять за время своего пребывания здесь, что, несмотря на общую загрязнённость местности, сами индийцы чрезвычайно чистоплотны, и о гигиене тела не забывают даже нищие. Да, у многих местных в квартирах нет гейзера, но они и зимой ежедневно отважно принимают ледяной душ, причём не только взрослые, но и дети. А уж привычка каждого индийца непременно подмываться после посещения туалета говорила сама за себя… Поэтому Люсе теперь были смешны рассуждения соотечественников, да и свои собственные недавние домыслы, о «грязных индусах».

Из кухни выглянула бабушка – высокая старуха очень статного, «породистого» вида, с прямой и гордой осанкой. Несмотря на то, что волосы её совершенно поседели, на смуглом лице практически не наблюдалось морщин. Руки её были перепачканы в муке – по-видимому, она раскатывала тесто для лепёшек.