Люфт. Талая вода - Хелен Тодд

Не будет легко. Помни об этом».

Остальное разобрать не удалось. Лучше бы она не брала этот блокнот у миссис Нордман, лучше бы не читала его и просто выбросила. Не хотелось верить, не хотелось воспринимать все всерьез. Шутка? Плохое представление? Просто выдумка? Но внутри что-то отрицало эти предположения, и Ани сожалела. Ведь она просто работала в пекарне, просто жила здесь, наслаждаясь вечерним теплом и тем, что у нее есть крыша над головой, возможность быть собой, заниматься тем, что ей нравится. Да, несмотря на усталость, ей здесь было хорошо. До того случая с Молли.

Послышались шаги, наверное, Роберт поднимался, и Ани поспешила спрятать блокнот. Нервно сделала пару глотков теплого чая, но есть не стала. Слишком тревожно. Сейчас ей казалось, что они просто в ловушке.

– Поешь, на тебе и так лица нет, – Роберт тяжело вздохнул.

От него не ускользнули ее волнение, настороженность, но говорить ничего не стал. Он помнил о том, что с Ани нужно помедлить. Знал – она верила ему. И если не была уверена, хочет ли говорить, то он всегда оставлял ей выбор. В конце концов ей больше не к кому пойти. Роб поймал себя на мысли о том, что за последнюю неделю думал обо всем происходящем чаще, чем когда-либо. Его не беспокоило, что вокруг, он переживал, чем это обернется для Аннетт.

– Не смотри так, заставлять не буду. Это всего лишь просьба. Просто просьба.

Он улыбнулся. В его глазах появился странный блеск, из-за которого Аннетт на секунду показалось, что он все знает. И на легкий испуг Роб лишь вновь покачал головой.

– Не переживай. Ты ведь не одна.

Роберт забрал со своего стула теплый свитер, надел его, после чего еще раз посмотрел на Ани: пристально, словно ждал ответа и в то же время понимал, что его не будет. Дверь закрылась, вновь оставляя ее в тишине.

По радио передавали: скоро наступит очередное похолодание, несколько штормовых предупреждений и, разумеется, метели. За окном должно быть светло, но из-за сильного снегопада складывалось впечатление, что за стеклом лишь белая пелена. Ни единого движения, тени, света, суровых силуэтов соседних домов. Просто пустота.

Ани проснулась ближе к полудню, сонно потерла глаза, непонимающе посмотрела на часы. В первое мгновение ей показалось, что на мансарде слишком тепло, даже жарко, но холодный пол говорил об обратном. Ее знобило. Неприятные мысли о простуде испортили настроение. Хотелось забраться обратно под одеяло и спать. Столько, сколько нужно, чтобы переждать эти неприятные ощущения слабости и поднявшейся температуры.

В шкафу нашлись шерстяные носки, которые ей на Рождество подарила Молли. Аннетт поморщилась, ощущая неприятное покалывание, вздохнула, но снимать не стала – чтобы не усугубить ситуацию, стоило тепло одеться и потерпеть.

Прежде чем выйти, Ани еще раз посмотрела на пустую постель Роберта. Значит, давно проснулся.

Дверь в кухню поддалась со скрипом, словно ее давно никто не открывал, что, впрочем, было ложным ощущением. Просто стоило смазать петли маслом… но, скорее всего, Роберт и так записал это в бесконечный список работы по дому.

Роберт увлеченно готовил. Смочив руки в масле, перемешивал нарезанный на сухари хлеб прямо в противне. Он, в отличие от Молли, не любит пачкать лишнюю посуду. Именно поэтому подсоленные кусочки пропитывались маслом именно так. Из-за увлеченности процессом ее присутствие на кухне некоторое время оставалось незамеченным. Аннетт застыла, прислонившись спиной к двери, с улыбкой наблюдая за Робертом.

На кухне было уютно. Всегда, даже в самые сложные и напряженные дни, здесь оставалось привычное ощущение тепла и спокойствия. Это позволяло чувствовать себя на своем месте, в своей тарелке, знать, что где-то точно хорошо. Можно было наблюдать за тем, как подходит хлеб, как румянится корочка, или подсмотреть за плюшками с сахаром. Ани любила их: пухлые, легкие, они буквально таяли во рту.

Роберт обеспокоенно оглянулся, параллельно отмывая руки от масла и соли.

– Доброго утра, – его голос немного испугал Аннетт. – Зачем спустилась? В комнате холодно?

– Нет, все в порядке, я тепло оделась.

– Садись, суп почти готов, думал, справлюсь быстрее. Вот только эти сухари… пока нарежешь, кажется, наступит вечер. Не трогай посуду, – Роберт нахмурился. – С утра у тебя была температура.

Теплая и немного влажная ладонь коснулась ее лба, после чего он нахмурился, понимая, что после горячей воды пальцы не различают, есть ли у нее жар. Поэтому наклонился и мягко коснулся кожи губами. Сухие, потрескавшиеся… но в этом коротком жесте было столько тепла и заботы, что Ани не посмела отступить. Она улыбнулась, вспоминая их прошлый поцелуй. Он, как и этот, отзывался трепетом в груди.

– И сейчас есть. Садись, пообедаешь и вернешься в кровать. Здесь может сквозить, подвал все-таки.

Аннетт не хватало сил, чтобы перечить или сопротивляться. Зачем? Она просто села за стол, поблагодарила за тарелку супа, в которую Роб насыпал горячих сухарей из духовки, и принялась безразлично размешивать его ложкой. Мелко нарезанный картофель сварился в кашу, но, видимо, так и планировалось, потому что были более крупные кусочки, которые явно закинули чуть позже, для сохранения формы. Немного моркови, грибов.

– Лучше ешь, пока не остыл, и поднимайся наверх. От двадцатого перемешивания он другим не станет.

Обед прошел в полном молчании. Роберт вымыл посуду, после чего заварил травяной чай и посмотрел на Ани, которая застыла, наблюдая за подходящими плюшками в печке.

– Я принесу вместе с чаем. Все равно ждать, пока вторая партия сухарей приготовится.

Теплая рука легла на ее плечо, после чего Роберт убрал ее волосы за ухо и отошел, словно показывая, что не переступает границ.

– Иди отдохни. Я не буду повторять в четвертый раз, слышишь?

– Прости, – Ани потерла виски, вздохнула. – Спасибо за обед и помощь. Я отдохну и помогу с ужином.

Она натянуто улыбнулась, чувствуя, как после еды клонит в сон. Казалось, стоит только закрыть глаза, и она сразу же отправится в царство Морфея. В детстве ей нравилось, когда отец читал легенды о боге сновидений. Тогда в детском воображении, словно по-настоящему, прорисовывались огромные костяные ворота, возле которых стояли такие же из слоновой кости, для плохих снов. Засыпая, она все время пыталась запомнить, какие стоит открывать… и каждый раз путалась. К счастью, это не мешало приятным снам.

И вот теперь, забираясь под объемное пуховое одеяло, она боялась, что ночные кошмары вновь вернутся. Последнюю пару дней было слишком спокойно. Ничего не снилось, никакой тревоги, переживаний, волнений. Просто усталость и тишина. Хотя в присутствии Роберта она часто ощущала странное спокойствие. Даже в самые волнительные моменты.