Леди и Некромант - Екатерина Воронцова

Я поверила, что торговец горевал вполне искренне. Не знаю, кем была эта лайра Карисс и от чего она изволила скончаться, но весьма специфический вкус ее ввел несчастного в убытки, и, похоже, немалые.

— Мы можем заказать платья? — Я приняла решение.

Никаких корсажей.

Пуговиц на спине.

И нижних юбок.

Все должно быть просто и строго. Как и подобает если не благородной лайре, то скромной домоправительнице.

Моя, вернее, Тихонова рубаха успела пропылиться и пахла потом. Нет, с одеждой вопрос надо решать. И с обувью.

С бельем.

С тысячей мелочей, которые нужны человеку для нормальной жизни.

— Но… — Торговец прижал облако розового атласа к груди.

— Конечно, — сказал Грен и, подмигнув, заметил: — Если не здесь, то в другом месте. Ормс, конечно, не столица, но и здесь портних хватает… был бы омут, а утопленники найдутся.

В следующие минут десять мне подали бумагу, вполне себе хорошую, пусть и сероватую, но плотную, а к ней — графитовый карандаш. Рисовать худо-бедно я умела, а чтобы набросать рабочую модель, таланта особого не нужно.

Платье домашнее с отложным воротничком.

Кокетка.

Свободная юбка до середины голени длиной. Я видела, местные девицы похожие носят, значит, сильно выделяться не должно.

…и еще одно.

…длинный сарафан.

…пара-тройка блуз свободного кроя.

Юбка-брюки…

— Это для верховой езды? — уточнил торговец, который за моими художествами следил жадно. — Столичная мода?

Я кивнула.

Столица далеко, но… пусть лучше столица, чем мир неведомый или блажь благородной лайры.

Юбка.

И снова юбка, на сей раз узкая, классический карандаш с разрезом сбоку. Что поделать, столичная мода, она такая… странная.

— Вот и все…

Для начала хватит. И не стоит вспоминать собственный мой гардероб, где одних сарафанов было десятка два… за них я заплатила свою цену.

И за туфли.

И за норковый полушубок, подаренный Владом на Рождество… и за… надеюсь, здесь зимы мягкие, потому что шубу я точно не потяну.

— Ты еще кое-что забыла, — заметил Грен. — Нам понадобится платье на выход… лучше два…

— Но…

— Оливия, не спорь… нам понадобится, — он выразительно приподнял брови. И я сдалась. Может, и вправду понадобится. Да и какая женщина в здравом уме от платья откажется?

Простое.

Никаких оборок и атласных роз. Сдержанная красота ампира.

— Столица, — развел руками Грен.

И мы занялись выбором ткани…

…из мертвецкой Ричард выходил в состоянии глубочайшей задумчивости.

Интересная картина складывалась.

Девчонка была беременна. Нет, это с девчонками случается, причем частенько, и порой отнюдь не к радости такое прибавление. В столице-то нравы помягче, да и то… что бы ждало, откажись кавалер жениться? От места отказали бы. Беременные горничные никому не нужны.

Семья?

Если и вправду столь ревностные последователи Старых Богов, то вряд ли нашлось бы в доме их место ублюдку… значит, улица.

А там или приют, которых словом Императора открылось целых три, а после родов — работный дом, ибо Император был не только мудр, но и экономен. А ребенка — в другой приют… Или бордель, а ребенок… что ж, в лучшем случае его бы подкинули к лечебнице. В худшем… худших много.

Нет, быть может, беременность эта к вывертню отношения вовсе не имела, но…

Ричард огляделся.

И вытащил из связки амулетов один — два фазаньих пера с цеолитовой бусиной. Прислушался. Кивнул сам себе и решительно зашагал к рынку.

Грен находился где-то рядом.

И чем ближе Ричард подходил, тем четче определялось направление.

Прямо.

Поворот.

Еще поворот… и прямо… идти вслепую ему не нравилось, но заклятье, сколь он ни бился, не менялось.

Три шага. И снова налево… и понятно, где еще искать этого чудака, как не в модной лавке. К раздражению Ричарда, Грен был не один.

Девица застыла перед зеркалом, замотанная в несколько слоев тончайшего лилового шелка… ей лиловый был к лицу… и розовый… и на лице этом застыла тоска… а Ричарду в голову пришла одна интересная мысль.

Очень интересная.

— Доброго дня. — Он улыбнулся настолько очаровательно, насколько это вообще возможно с переломанным носом и кривоватым левым клыком. — Рад, что вы здесь.

— Я?

Девица удивилась.

— Вы выглядите прелестно…

Пожалуй, переборщил. Она насторожилась. Понятно, прежде Ричард вел себя иначе.

— Действительно? — переспросила она, подхватывая ткань над грудью. Ткань была тонкой, а грудь высокой… да и вообще… лайра, ничего не скажешь.

Несправедливо это, когда красота по праву рождения.

С другой стороны, Боги постановили, и Ричарду ли решать, что справедливо, а что нет?

— Нет, — сказал он. — Но нас пригласили к ужину… и было бы неплохо, если бы ты привела себя в порядок.

Девица исчезла за ширмой, чтобы выйти… Боги милосердные! Что на ней надето? Да это просто… да лучше голой, чем…

— Извините, — ехидно произнесла она и скрестила руки на груди. — Мое платье вчера было испорчено, а Тихонориэль любезно…

О да, чтоб его благородным предкам икалось за такую любезность.

Альвинийский шелк льнул к телу, и ладно бы к костлявому телу Тихона: лицезрение этих мощей вряд ли было способно доставить эстетическое удовольствие кому бы то ни было, но нынешние… линии стоили того, чтобы на них взглянуть.

Линии.

Именно.

Лучше уж думать о кривых линиях и абстрактных окружностях, чем о том, как эти окружности обрисовываются под тонким шелковым полотном… и уж точно не о кружеве, выглядывающем в декольте.

С другой стороны, мысль оформилась.

Окончательно.

— Для провинции сойдет и это…

…еще как сойдет.

Конечно, нехорошо так поступать даже с лайрой, которая, в принципе, пока ничего плохого Ричарду не сделала. Но с другой стороны, вывертень — тварь такая… с него станется затаиться на недельку-другую, а то и на месяц-другой. Месяц в Ормсе не привлекал.

Другие дела имелись.

И вообще, все, что Ричард делает, он делает не для себя, а для общественного блага. Именно…

Вот то, как на меня смотрели, мне не нравилось. Нет, если бы было в глазах некроманта законное восхищение, я бы поняла и простила. За восхищение в глазах женщина способна простить мужчине если не все, то очень и очень многое.