Леди и Некромант - Екатерина Воронцова

…еще одна лавка. Не травник, хотя пахнет здесь именно травами. И лавка расположена на первом этаже крохотного домика. Он возвышается над рыночной площадью этакой башней о трех этажах. И хозяйка башни, узколицая женщина с оттопыренной губой, долго разглядывает нас, прежде чем запереть дверь. Снова торг, на сей раз яростный, а у меня — несколько минут отдыха.

Хватает, чтобы разглядеть сумеречный торговый зал.

Пару зеркал.

В одном отражается худенькая брюнетка с безумным взглядом. И в не менее безумном наряде… в остальных — полки со склянками и банками, содержимое которых весьма и весьма разнообразно. Травки… травки мало интересны. Вот сушеная жаба, кажется. И пара коровьих рогов. Или не коровьих? Какие-то мелкие шарики. Козий навоз? Желтый жир… Светлячки? Живые? Суетятся, толкутся, бьются о стекло.

Я протянула было руку…

— Не стоит, благородная лайра. — Мои поползновения не остались незамеченными. — Шабру чувствительны к магическим потокам. И весьма дороги.

— Не настолько, как слезы единорога…

— Если это и вправду слезы! — Женщина крутила флакончик, на сей раз прозрачный. — Может, расскажете, любезный, как у вас получилось заставить эту тварь плакать?

Светлячки облепили банку.

Они ползали, а я… я вдруг ощутила их слабый далекий интерес. Такой знакомый интерес… голодный… как у каюши…

— Я рассказал ему очень грустную историю. — Грен потупился и протянул серебряную иглу. — Можете проверить… за ваш счет.

— С какой это радости?

Светлячки застыли.

Так, я ничего не делала, но если они…

— Или мы уходим. — Грен вытащил флакон из рук хозяйки. — Боже мой, на свете, в розовом корсете; хоть бы в худом, да в голубом… Думаю, найдутся желающие кроме вас… мне вас порекомендовали знающие люди. Выходит, ошиблись.

Это заявление женщину не испугало. А вот меня… что в этом флаконе? Слезы единорога? Буквально? Или же это просто название чего-то… не знаю чего. Местного наркотика?

— А если я стражу кликну?

— Думаю, ей будет очень интересно узнать, для чего вам понадобились не только слезы, но и ведьмина метелка… — Грен указал на склянку с серыми былинками. — Еще, если не ошибся, здесь есть и краснокаменник. А вот там явно кровь. Девственницы-лайры?

Женщина скривилась.

— Отвод глаз? Или просто пользуетесь, что в вашем захолустье нет никого, кто бы разбирался в редких… ингредиентах? — Грен выделил последнее слово. — Поэтому, милочка, не стоит грозиться… а то ж и небо разорится.

— Двадцать империалов.

— Тридцать…

— Двадцать два… они все равно долго не хранятся.

— Двадцать девять. Думаю, вы сегодня же перепродадите их втрое дороже. Или вчетверо? Альвинийский бальзам на слезах единорога… сколько местные красавицы заплатят за то, чтобы повернуть время вспять?

— Двадцать три… в нашем захолустье не так много людей, у которых имеются деньги.

— Двадцать восемь… немного, но вам хватит…

Сошлись на двадцати пяти монетах, и золото вновь же перекочевало ко мне в сумку, а прозрачный флакон достался дамочке…

— Грен. — Когда мы вышли на улицу, я решилась спросить. — А что такое с…

Он дернул меня за рукав:

— Не здесь…

— Но…

— Клянусь своей бородой, — за бороду он и дернул, проверяя, крепко ли держится, — ничего плохого мы не делаем…

— А незаконного?

Грен одарил меня укоризненным взглядом.

— Закон что дышло. Куда повернул, так оно и вышло.

…была лавка, забитая товаром разнообразным, от золоченых — или золотых? — подносов до чучел певчих птиц. И старик, дремавший на разостланном коврике… полнотелая женщина в белом фартуке и высоком колпаке…

…и наконец, нынешняя лавка, следовало заметить, весьма богатая.

Каменный дом с узкими окнами. Желтые стеклышки.

Узорчатые решетки.

Ковер на полу.

И платья на деревянных манекенах.

Хозяин лавки, который поспешил навстречу дорогим гостям, беспрестанно кланялся, заверяя, что с нами в скромный дом его заглянуло солнце… нам тотчас подали чай со льдом в запотевших стаканах.

Усадили.

…и дальше начался торг, который все длился и длился. А я, попивая чай — признаться, не отказалась бы я и от нормального обеда, — разглядывала выставленные образцы.

…и то самое, розовое с оборками.

…и куда более приличное лиловое.

…и довольно симпатичное даже черное из переливчатой парчи. Спороть бы еще лишнее кружево, и оборки убрать… оборки, похоже, были в моде.

— Вы душу из меня вынимаете, — со слезой произнес торговец.

— Ну что вы! Душа мне без надобности. То ли дело кошелек…

Я потрогала ткань.

Плотная.

И торг завершился, но лавку мы не покинули. Грен, к огромной радости торговца, чья душа, похоже, именно в кошеле с золотом и обреталась, вспомнил, что мне нужна одежда. И начался… нет, не ад, разве что очень изысканный ад, наполненный батистом, кружевом и бесовками-швеями… они окружили меня, что-то говоря, причем одновременно и громко…

Я просто закрыла глаза.

А когда открыла, обнаружила себя в этом… наряде.

— Нет, — это было первое и единственное слово, которое мне удалось выдавить из себя.

— Благородная лайра просто не привыкла к своему облику…

Надеюсь, в этой жизни не наступит момент, когда я привыкну к чему-нибудь подобному. И я решительно повторила:

— Нет.

— Розовый ныне в большой моде… — попытался убедить меня торговец. Интересно, как давно это дивное платье украшает его мастерскую.

— Нет.

— А этот фасон… его шили для благородной лайры Кариссы… — торговец пощупал кружево. — Какие ткани! А строчка… мои девочки ночей не спали…

— Сочувствую. — Я старалась тоном донести как глубину моего сочувствия, так и невозможность дальнейших переговоров. Я уж лучше и дальше в альвинийской рубахе ходить буду. — Отдайте его заказчице.

Лицо торговца исказила печальная гримаса.

— Увы… это невозможно… бедная Карисс… скоропостижно скончалась.

— Какое несчастье, — пробормотала я, избавляясь от платья, для этого понадобилась помощь двух девушек. Нет, если и остальные сделаны по тому же принципу, то… кто будет мне шнуровать корсаж?

Надо заказывать нормальное белье. И не только его.

Знать бы, во что это обойдется…

— Мы все горюем…