Превратности судьбы - Аманда Квик

Он вздрогнул с облегчением, когда богомол, громко щелкнув, замер на месте. Фасеточные глаза больше не излучали смертоносной энергии.

Немного помедлив, ученый продолжил путь по коридору.

Эксперименты с Хэкетт и Рэтфорд, хоть и удачные, были лишь грубыми прикидками — в дополнение к тому, что он узнал в ходе предварительных исследований в подвалах под особняком Холлистера. Тогда он установил, как следует калибровать заводные механизмы.

После Рэтфорд и Хэкетт он удостоверился: устройства действуют на зеркальных гадалок именно так, как следовало. И теперь он был готов провести последний эксперимент. В случае удачи его великолепная машина заработает.

Однако прошлой ночью все пошло не так.

«Что ж, подобное случается в развитии науки, — напомнил он себе. — Нужно быть готовым и к неудачам».

Он открыл дверь спальни. В комнате все было так, как он устроил в ночь эксперимента. Разумеется, труп объекта и личные вещи унесли сразу после смерти. Но они не имели значения. Важно лишь то, что он достиг цели — прокалил энергией самую глубину зеркала, что стояло на туалетном столике. Энергетический поток был слабым, потому что Хэкетт не отличалась силой, но это несущественно. Главное — доказана справедливость его теории.

Он включил сверхчувственность. Зеркало на туалетном столике все еще таило в себе огонь, но энергия быстро затухала. Что ж, больше незачем возвращаться в этот дом. Из эксперимента он узнал все, что хотел.

Он вышел из спальни и направился по коридору назад, задержавшись лишь для того, чтобы забрать богомола. Заводная игрушка по-прежнему пребывала в оцепенении — зеркало подействовало. Но он знал: в таком состоянии игрушка пробудет недолго. И единственный верный способ сделать так, чтобы богомол не ожил, — это вынуть ключ из спинки насекомого. Ученый осторожно принялся за дело. Наконец ключ был благополучно извлечен.

Обезвредив богомола, ученый сунул ключ в карман и опустил игрушку в полотняный мешочек, который принес специально для этой цели. Спустившись вниз, он вышел на улицу и свистом подозвал экипаж. До места второго эксперимента было рукой подать, но ему не хотелось идти одному по улице в столь поздний час. Газеты пестрели сообщениями о несчастных, жестоко пострадавших от рук преступников в ночные часы, и было бы глупо рисковать.

Десятью минутами позже он вышел из экипажа на углу улицы, расплатился с кучером и быстро зашагал к дому Рэтфорд. Приятное возбуждение уже переполняло его душу. Второй эксперимент завершился недавно — след был свежий, да и Рэтфорд оказалась посильнее, чем Хэкетт. И любопытно было взглянуть… Может, огонь в зеркале погаснет не так быстро?

Он открыл дверь и вошел в кухню. Задержался, чтобы впитать атмосферу дома. И вдруг уловил первые потоки — слабые, диссонирующие. Дом снова потревожили! В нем вспыхнул гнев. Еще один негодяй осквернил место эксперимента. Право же, уровень преступности растет с каждым днем! Дракон наверняка устранил проблему, и, следовательно, наверху его ожидал труп. Вот еще хлопоты — избавляться от мертвеца!

Раздосадованный мыслью о том, что еще один непрошеный гость явился на место эксперимента, ученый достал карманные часы и направился к лестнице. На верхней площадке он остановился, включил фонарь и прислушался. Сейчас раздастся металлический лязг и стук — в этом доме на страже он оставил заводного дракона.

Однако дом встретил его тревожной тишиной. Он осмотрелся, охваченный страхом — не наступил ли ненароком на смертельно опасную игрушку? Но дракона в поле зрения не было.

Что ж, оружие вполне могло дать осечку. В конце концов, как бы там ни было, это всего лишь заводной механизм, а часы иногда останавливаются без видимых причин.

Держа наготове карманные часы, ученый медленно пошел по коридору, осматривая темные комнаты. Очутившись в дальнем конце коридора, он был вынужден сделать неизбежный вывод: отсутствовал не только труп, исчез заодно и дракон.

Ему стало страшно — до колик. И он поспешно распахнул дверь лаборатории. Тут все казалось нетронутым. Но, включив свой сверхчувствительный дар, он смог обнаружить слабые потоки энергии, что свидетельствовало о том, что эксперимент был снова нарушен. И на сей раз это сделал некто, способный обезвредить дракона. Подобное мог проделать только очень сильный талант. Даже он сам мог держать под контролем эти игрушки только с помощью карманных часов.

В нем снова вскипел гнев. Большинство гадалок по зеркалам были слабыми и глупыми созданиями — вроде Рэтфорд и Хэкетт. Бедняжки даже не догадывались, в чем заключаются их способности. Многие из них считали, что образы, которые они видят в зеркалах, и в самом деле являются духами. Впрочем, он знал одну, которая могла бы пережить атаку дракона и даже выдержать ее достаточно долго, чтобы его обезвредить.

Но он приберег Вирджинию Дин напоследок, потому что чувствовал: именно она ему более всего нужна, зеркальная чтица, достаточно сильная, чтобы зажечь огонь в зеркалах его Великой Машины. Теперь она доказала, что у нее гораздо больше силы, чем он думал. Он даже задрожал от приятного возбуждения.

Однако почти тут же на ум пришли два вопроса. Зачем Вирджиния Дин явилась сюда ночью? И была ли она одна?

Оуэн открыл глаза, когда Вирджиния начала освобождаться из объятий кресла и из его, Оуэна, объятий. Он смотрел, как она поднимается на ноги, и наслаждался ощущением глубокого довольства, которое простиралось не только на физическую составляющую его существа. Эта девушка и не знала, как чудесно и эротично она сейчас выглядела — взъерошенная, в одних чулках и помятой сорочке. А ее вьющиеся пряди огненных, как солнечный закат, волос, не стесненных шпильками, рассыпались по плечам.

Она посмотрела вниз, на свою испачканную сорочку, и пришла в смятение.

— О Боже! — воскликнула она. — Сорочка была совсем новая!

— Я возмещу потерю.

— В этом нет необходимости, — сказала она довольно резко. — Уверена, что пятно прекрасно отстирается.

Вспыхнув, Вирджиния торопливо пересекла комнату, шагнула в кучу одежды на полу и первым делом натянула на себя нижние юбки. Затем — платье.

«Как будто облачается в рыцарские доспехи», — подумал Оуэн.

Он смял в руке носовой платок, которым чуть раньше воспользовался, чтобы привести в порядок себя и Вирджинию, и сунул его в карман. Затем с неохотой встал с кресла и застегнул бриджи и рубашку.

— Вирджиния… — позвал он и тут же умолк, не зная толком, что сказать дальше.

— Да, слушаю. — Ее, казалось, волновали только крючки платья, которые нужно было застегнуть.

Он подошел к ней:

— Уверены, что с вами все в порядке?

Вирджиния вскинула подбородок:

— Разумеется, со мной все хорошо. Почему должно быть иначе?

— Но это ведь был ваш первый любовный опыт.