Танцующие девушки - М. М. Шуинар

— Я так понимаю, ты знаешь, почему я звоню, раз сбрасываешь звонки.

— Я не хочу сейчас ходить на свидания вслепую, устроенные моей мамой, Ева. И я ничего не могу поделать, раз она этого не понимает.

— Она психует, Джози.

— Она психует каждый раз, когда я с кем-то расстаюсь.

— В этот раз всё по-другому. Ты никому об этом не рассказала, а теперь даже не сделаешь маме одолжение с этими слепыми свиданиями. Вообще, она просила меня, чтобы я сказала тебе об искусственном оплодотворении.

Джо поперхнулась кофе, который только что отхлебнула, и с трудом не разлила его себе на рубашку.

— Тебе надо предупреждать заранее, если ты собираешься использовать слова «моя мама» и «искусственное оплодотворение» в одном предложении.

— Тогда представь, какого было мне.

— Да, я могу понять, что эта беседа была не из приятных, — согласилась Джо. — Я ей позвоню и успокою.

— Успокой и меня тоже.

— Да ладно, я же тебе всё рассказала. Чем это отличается от сотни моих таких же проколов?

— Отличается тем, что ты только что сказала. Ты как будто сдалась. Ты даже не позвонила ему, когда он ушёл, чтобы выяснить, что случилось. И ты не говорила никому об этом до тех пор, пока не пришлось. С тобой что-то происходит, и я дала тебе время самой в этом разобраться. Может, даже слишком много. Поэтому с меня хватит.

Джо загнула краешек папки с делом Джанин и вздохнула.

— Пожалуй, это не казалось мне чем-то важным, чтобы об этом распространяться.

— И неважно почему, да? То ли потому, что ты убедила себя в его непременном возвращении, то ли потому, что не хотела разбираться с последствиями?

— Нет, возвращаться он точно не станет. И я по нему скучаю, но не слишком сильно. И нет, я не хотела всё это объяснять, потому что, как бы ужасно это ни звучало, мне на это плевать. Я знаю, что моей маме этого не понять. И я не знаю, сможешь ли понять ты. Но если к тридцати семи годам я не поставила личную жизнь в приоритет, то для этого есть причина. Я не хочу детей, и мне кажется, что даже не хочу отношений. Особенно если они мешают моей карьере, а так оно и есть.

Ева на долгое время замолчала.

— Ладно, как мне тебе помочь? Сказать твоей маме, чтобы отстала? Заказать тебе стриптизёра и напиться с тобой? Устроить спа-выходные?

Джо улыбнулась.

— Я поговорю с мамой, но уверена, что в итоге пойду на это её свидание вслепую, чтобы она не стала приносить в жертву живых цыплят во имя внуков. Стриптизёров оставь себе, а выходные вместе — это здорово. Может, соберемся в поход?

— Э-э-э, я почти уверена, что в эти выходные будет снег, и даже если нет, мне не улыбается умереть на сорокаградусном морозе. Как насчёт старого доброго кофе? Я попрошу Тони присмотреть за детьми и заранее к тебе приеду.

— Хороший план, — согласилась Джо, затем сбросила звонок и открыла папку Джанин, чтобы добавить новые сведения.

Из-за секрета всё остальное стало как-то проще выносить.

— Прости, мам, но твоя лазанья просто невкусная, — сказала Сюзанна. Судя по ее лицу, можно было подумать, что на её тарелке лежит расплющенный скунс с зияющими ранами, откуда вытекает зелёный гной.

— Наверное, это правда, — улыбнулась Эмили, забирая пустую тарелку Эдди и направляясь к посудомойке, пока Эдди прямиком шагал в гостиную, чтобы включить телевизор.

— Может, тебе с этим что-то сделать? — продолжила Сюзанна. Злобный сарказм так и сочился из её голоса.

— Хм-м-м. Раз уж тебе так не нравится мой рецепт, залезь в интернет и найди новый. Приготовишь свой вариант в субботу?

— Ни за что!

— «За что». Уверена, у тебя прекрасно получится, а я как раз поучусь.

— Ничего я не буду делать.

— Будешь, если хочешь получить на карманные расходы в этом месяце.

Сюзанна отшвырнула свою вилку и вылетела из комнаты. Эмили слушала, как стихают её шаги, а потом хлопнула дверь.

Она покачала головой, улыбка так и не сошла с её лица.

— Уэйд, когда доешь, напомни своей сестре, что сегодня посуду моет она.

Она ушла к себе в комнату и включила компьютер. Все эти жалобы, обиды, никудышный муж больше уже не ранили ее так сильно с тех пор, как она начала проводить время за игрой с Порртосом (она потом узнала, что на самом деле он Питер). Просто осознание того, что скоро она с ним поговорит, создавало вокруг неё защитное поле, отбивающее всякую негативную фигню, которая обычно доставала до печёнок.

Она играла с ним каждую ночь уже почти три недели и не могла вспомнить, когда в последний раз ей было так весело в игре или вне её. Она не навязывала своё общество, ей не приходилось терпеть раздражённые вздохи и громкое молчание. Он хотел говорить с ней, хотел узнать её мнение, задавал ей бесконечное количество вопросов. Он заставил её чувствовать себя хорошо. Они проходили квесты и задания, но в основном просто болтали. Два одиноких человека, которые нашли друг в друге утешение.

Она всё больше и больше задумывалась о том, как он выглядел. Не то чтобы это было важным. Они никогда не увидятся, и потом, он просто друг. Но всё же. Можно же девушке помечтать? В этом ничего такого нет.

У неё не было причин полагать, что он красавец, но она позволила себе его таким представить. Не сногсшибательно роскошным, это уже слишком. Но красивым в обычном понимании этого слова. Может, даже в немного ботанском стиле с такими элементами, как огромные очки или дурацкая рубашка, застёгнутая до последней пуговицы. Такой мужчина, что любая женщина не посмотрит дважды, но при этом, как только он снимет очки и расстегнёт рубашку, сердце у нее выпрыгнет из груди.

Она остановила себя на этой мысли и потрясла головой. Ну и ладно, какая разница? Каждая женщина о ком-то мечтает. Это безобидно и делает её счастливой. А она заслуживает немного счастья для разнообразия.

Насилие бывает разным.

Отец Мартина ушёл, когда ему было восемь. Впрочем, его всё равно почти никогда не было дома, он всё время находился в разъездах по продажам. Мартин так толком и не понял, чем же занимался его папа. Но зато Мартин хорошо знал, что, когда папа уезжал, мама начинала гулять по вечерам. Она оставляла Мартина одного дома и возвращалась ночью с каким-нибудь уродом. Оба, как правило, были в невменяемом состоянии.

Всему пришёл конец, когда однажды отец вернулся домой раньше и обнаружил в постели двоих. В ту ночь Мартин проснулся от грохота — папа кинул в стену телевизор. Мартин вскочил с кровати и побежал, но резко остановился в коридоре, когда услышал мамин голос.

— Чёрт возьми, Джонни, зачем так беситься? Тут хватит места и троим.