Мертвая земля - К. Дж. Сэнсом

Устремив взгляд вниз, я убедился, что наши вновь двинулись в атаку на Норидж. Воздух сотрясал грохот орудий, Епископские ворота были затянуты дымом, как и вся северная часть города. Повстанцы наступали с нескольких сторон. Над южной частью Нориджа тоже взметнулся столб дыма, – судя по всему, горели амбары у реки, где хранилось зерно.

– Господи Исусе, – пробормотал я. – Там же совсем близко Конисфорд, где живет Джозефина. Кому понадобилось поджигать амбары?

– Наверное, повстанцы применили отвлекающий маневр, – предположил Николас.

Мы продолжали наблюдать за происходящим, погрузившись в напряженное молчание. Неожиданно к нам, прихрамывая, приблизилась знакомая фигура. То был Питер Боун, из-за больных ног не способный сражаться. Он поклонился, приветствуя нас:

– Доброе утро, мастер Шардлейк, мастер Овертон.

– Доброе утро, мастер Боун. – Я пожал ему руку. – Судя по всему, сегодня все решится.

– Мне так хотелось быть вместе со всеми, но меня опять не взяли, – вздохнул он. – Сказали, от хромоногого на войне больше проблем, чем пользы. Ну, как там дела?

– Похоже, наши подожгли южную часть города, – по крайней мере, оттуда валит дым. Войска Уорика с севера ведут огонь из пушек. Пока непонятно, удалось ли им продвинуться к центру.

– Если дойдет до решающей битвы здесь, на холме, я буду сражаться вместе со всеми, – с горячностью заявил Боун. – Думаю, подносить порох канонирам я смогу не хуже любого другого. – Питер неловко переступил с ноги на ногу, и я догадался, как ему тяжело ходить. – Все, кого я любил, умерли, – вздохнул он. – Грейс, Мерси, моя жена, Эдит. Так что о своей собственной смерти я думаю без всякого страха.

– По крайней мере, бедная Эдит была счастлива все те девять лет, когда жила с вами и вашей сестрой, – заметил я, пристально глядя на него. – Кстати, ее обручальное кольцо по-прежнему у меня. Муж Эдит отказался его забрать. Думаю, мне стоит вернуть его вам.

С этими словами я вытащил украшение из кошелька и протянул собеседнику.

– Благодарю вас, – кивнул он, убирая кольцо в свой собственный потрепанный кошелек. – У вас нет никаких новых соображений по поводу того, кто мог убить Эдит? – осведомился Боун вполголоса.

– Мне известно не больше, чем во время нашего предыдущего разговора, – покачал я головой. – Наибольшие подозрения у меня вызывает управляющий Болейна, некто Чаури, который ныне скрывается неведомо где. Впрочем, сам Болейн тоже мог убить Эдит, так же как и его нынешняя жена. Не говоря уже о сыновьях Эдит, этой бешеной парочке, – вздохнул я. – Боюсь, мне не суждено узнать правду.

– По крайней мере, вы пытались, – заметил Питер. – Вам не все равно, кто лишил ее жизни, а это уже немало.

Мы вновь обратили взоры на расстилавшийся внизу город, но не увидели ничего, кроме густых клубов черного дыма. Я опять с тревогой подумал о Джозефине и маленькой Мышке.

– Судя по всему, наши уже за городскими стенами, сражаются на улицах, – предположил Боун. – Идемте, я покажу вам, какие приготовления были сделаны для битвы на холме. Даже если армию Уорика не удастся отсюда выбить, у нас еще остаются хорошие шансы на победу. Капитан Майлс и другие командиры предусмотрели все.

Вслед за своим неуклюже ковыляющим проводником мы прошли около мили и оказались на пустоши, расположенной к северу от города: склон холма здесь был пологим и образовывал нечто вроде широкого уступа.

– Это место называется Дассиндейл, – сообщил Боун. – Здесь-то мы и сразимся с врагом.

То, что я увидел, заставило меня открыть рот от изумления. Вдоль склона суетились люди, врывая в землю множество заостренных деревянных кольев, лежавших сплошной чередой, остриями наружу. Вне всякого сомнения, то было мощное препятствие, о которое могла запнуться любая атака. По краям несколько повстанцев рыли окопы, другие сооружали земляные валы, дабы предотвратить наступление с флангов. На земляном холме, насыпанном вручную, устанавливали пушки, включая и те, что были захвачены во вчерашнем бою. Земля у нас под ногами сотрясалась, так как некоторые орудия уже вели огонь, целясь по северным городским воротам, расположенным в нескольких сотнях ярдов. Похоже, та часть Нориджа, что находилась к северу от реки Уэнсум, полностью покрывалась орудийным огнем. Среди тех, кто рыл окопы, я заметил мускулистую фигуру Майкла Воувелла. То, что он оказался здесь, не могло не удивить меня, ибо я не сомневался, что он, человек, отлично знающий Норидж, сегодня сражается на городских улицах. Воувелл, заметив нас, подошел, чтобы поздороваться.

– Как видите, мастер Шардлейк, мы хорошо подготовились к грядущей битве, – жизнерадостно заявил он. Волосы и борода у него были острижены совсем коротко – вероятно, чтобы избавиться от вшей и гнид.

– Да, и работа до сих пор кипит, – кивнул я.

– Вижу, вы строите укрепления так, чтобы солнце било прямо в глаза неприятелю, – одобрительно заметил Питер Боун.

– Все продумано до мелочей, – усмехнулся Майкл и внимательно взглянул на меня. – Есть какие-нибудь новости?

– Мы все утро простояли на гребне холма, но мало что сумели рассмотреть, – сообщил я. – Южная часть города охвачена пожаром, а в центре, как я полагаю, идет жаркая схватка.

– Завтрашняя схватка будет еще более жаркой, – изрек Воувелл.

– Если дело дойдет до битвы, то я, хоть и хромоногий, стану помогать нашим, чем смогу, – заявил Питер.

Майкл с любопытством взглянул на него, и Боун пояснил:

– Я от рождения был косолапым, а годы работы за ткацким станком не пошли моим ногам на пользу. Почти всякая работа награждает человека недугами. У меня болят ноги; у моей сестры, которой приходилось целыми днями прясть, сильно распухали пальцы рук.

– У вас есть сестра?

– Была. Она умерла этой весной.

Во взгляде Воувелла мелькнуло нечто странное. И вдруг меня осенила мысль, внезапная, как вспышка молнии. Как-то раз одна фраза, брошенная Майклом, насторожила меня своей противоречивостью; но впоследствии, погрязнув в подробностях, связанных с убийством Эдит Болейн, я об этом совершенно забыл. А теперь, когда Питер Боун упомянул о своем недуге, связанном с работой ткача, слова Воувелла вновь всплыли в моей памяти. Помнится, в тот день, три недели назад, он сопровождал меня во время визита в Норидж. Накануне повстанцы одержали победу над армией Нортгемптона, мы говорили о Гэвине Рейнольдсе, о его семье, о вечно забинтованных руках Джейн. Голос Воувелла прозвучал у меня в голове отчетливо и ясно:

«А что кисти у миссис Рейнольдс постоянно перевязаны, так это из-за воспаленных суставов. Сей недуг передается у них в семье из поколения в поколение. Сама Джейн начала мучиться от боли в суставах, едва достигнув среднего возраста, и такая же участь постигла Эдит. Возможно, когда близнецы станут старше, эта напасть не минует и их тоже».

Только теперь я осознал, в чем заключается противоречие, в котором тогда не отдал себе отчета. Откуда Воувелл мог знать, что Эдит в зрелые годы мучилась от боли в суставах, если, по его собственному утверждению, он видел ее в последний раз девять лет тому назад? Буравя Майкла глазами, я буквально чувствовал, как мой мозг усиленно работает, сопоставляя факты и обстоятельства. Вне всякого сомнения, передо мной стоял один из потенциальных убийц Эдит Болейн. А потом меня осенила еще одна догадка: я понял, кто мог быть его подручным в ночь убийства. Именно этот подручный расправился впоследствии с пьяницей-слесарем и его злополучным подмастерьем. Как видно, все эти мысли отразились на моем лице, так как Воувелл, вперив в меня долгий внимательный взгляд, произнес: