Все, что вы хотели знать о смерти - Екатерина Николаевна Островская

– Ничего себе! – восхитился Иванов. – Это же целая лекция. А еще что-нибудь можно услышать?

– Это камень воинов, потому что он способствует быстрому заживлению ран. Древние греки считали, что красные гранаты – это капли крови Прометея, которого приковали к скале.

Девушка замолчала и смотрела на Павла.

– Если мужчина не воин, в чем ему помогает камень? – спросил Ипатьев.

– От мигреней. Кроме того, красный гранат притягивает удачу и помогает в делах. Но в этом случае мужчина не должен быть лентяем и лжецом. Кроме того, он не должен задумывать дурное: камень не простит. А еще это камень любви, и если человек, который носит перстень, никого не любит, а, наоборот, всех ненавидит, то проживет недолго, потому что камень убьет его в самый неожиданный момент.

– Про любовь, это хорошо, – вздохнул Иванов и посмотрел на Леночку. – А у тебя на шее ожерелье из гранатов? Или мне кажется?

– Из гранатов, – прошептала девушка и густо покраснела.

Павел втолкнул админа в свой кабинет, закрыл дверь и постучал себя по голове. Постучал себя, но обратился к админу.

– Саша, зачем ты так? Видишь, девушка влюблена в кого-то? Зачем усугублять.

– А вы не знаете, в кого она влюблена? – удивился Иванов. – В самом деле не знаете?

– Зачем мне знать? Я в чужую жизнь влезать не собираюсь. Давай допивай свой кофе – и за работу.

– Может, вы и правы, – согласился админ, – вмешиваться не надо. А почему вдруг у вас возник такой интерес к моим беспилотникам?

Ипатьев подумал немного и ответил:

– Это не у меня он возник, а у Следственного комитета; вчера с незарегистрированного аппарата неустановленной конструкции убили одного предпринимателя.

Александр молчал, ошарашенный известием.

– Да вряд ли из моего беспилотника его застрелили, – наконец произнес он, – а вообще сколько выстрелов было сделано?

– Один с восьми метров, – ответил Ипатьев, – ко мне приезжал Гончаров – ты знаешь, кто это. Приехал он, судя по всему, не только узнать про дрон, о котором я, как он и сам понимает, вообще ничего знать не могу. Но у меня убили самых близких мне людей, а потом начали отстреливать тех, кто, возможно, связан с этим преступлением. Теперь вот убили моего бывшего тестя. Понятно, что любой сыщик должен сделать определенные выводы. Ты понял?

– Я-то что должен понимать? – удивился Иванов.

– У тебя фотографии твоих беспилотников остались? Переписку с покупателем сохранил? Можешь вспомнить день, когда произошла продажа, и все подробности сделки? Только побыстрее, надо следователей опередить, чтобы тебя трясти не начали, потому что ты поставил киллеру орудие убийства.

Админ, не притрагиваясь к своему кофе, бросился к компьютеру.

Уже почти час Ипатьев находился в офисе, и никто ему не позвонил, он даже посмотрел на стоящий на столе аппарат. Глянул и даже скомандовал ему:

– Ну!

Аппарат не ответил. Но когда Павел открыл ящик стола, он вдруг зазвонил.

– Ну, наконец-то! – обрадовался Ипатьев.

Он снял трубку и услышал женский голос:

– Слава богу, а то я тебе с самого утра названиваю, хоть ты и неблагодарный негодяй. Ты что, телефон отключил?..

Снежко продолжала возмущаться, но Ипатьев отвел руку с телефоном в сторону, чтобы не слушать. Потом снова поднес трубку к уху и спросил:

– Угомонилась? А теперь слушай меня. Я в курсе всего, что происходит в городе, и не только в нем. Так что не надо меня доставать. Если ты хочешь у меня что-то узнать, то у тебя есть свои штатные информаторы: обращайся к ним…

– Погоди!! – закричала Инна. – Я звоню для того, чтобы выразить тебе свои соболезнования. Сегодня я поехала к Звягинцевым. Но меня на территорию охрана не пропустила. Ты представляешь? Меня не пропустили! Полковника полиции не пустили.

– В следующий раз бери ордер, – посоветовал Ипатьев. – Ты же не родственница, чтобы тебя пропускать в дом беспрепятственно. Или, может, ты лучшая подруга Елены Ивановны или, упаси боже, самого Николая Петровича?

– Ты меня не понял, – уже спокойно объяснила Снежко, – дело в том, что Звягинцев – крупнейший застройщик в нашем городе, вел закрытый образ жизни: никаких пиар-акций, в тусовках не принимал участия. Не любил светиться на камеры, но был близок с губернатором и, по слухам, с премьер-министром. Не было никаких скандалов, с ним связанных, но ведь за что-то его убили. И ведь как убили! Прямо как в современном американском кино. Подлетел дрон, и прямо в сердце.

– Я-то здесь при чем? – удивился Павел.

– Ты ни при чем, но ты можешь дать информацию. Ты же Звягинцева хорошо знал; просто расскажи мне, что он был за человек, что любил, какие у него были предпочтения.

– Любил свою работу, дочку любил, жену…

– Жену? – радостно переспросила Инна. – А вот у меня другие сведения.

– Пока, – произнес Ипатьев, – больше я ничего не знаю, и не звони мне по этой теме.

– Погоди! – взвизгнула Инна. – Ты мне отказываешь в ничтожной информации, несмотря на нашу давнюю дружбу. Ты не хочешь помочь полиции? Ты что, не понимаешь, что и тебе в таком случае полиция не будет помогать? При малейшем нарушении закона о средствах массовой информации твою программку закроют! И уж никогда ни на одном канале тебя не будет! Теперь за тебя некому заступиться. Ты думаешь, я не знаю, что это ты, не знаю уж как, вымолил прощение у Николая Петровича, а тот уже сказал совету директоров медиахолдинга, чтобы тебя снова открыли?

– Ты это сейчас придумала?

– Я это с самого начала знала. Генерал… ну ты знаешь, о ком я, сказал мне, что Звягинцев упросил губернатора возродить программу, и теперь опять в городе черт-те что начнется, никакого уважения к полиции не будет, а все раскрыв рот станут слушать этого трепача… Так что прими к сведению, господин трепач…

Павел закончил разговор и посмотрел в окно. Приоткрыв дверь, в кабинет осторожно протиснулся админ Иванов.

– Я все подготовил. Куда направлять? И что в сопроводиловке указать?

– Отправь майору Гончарову. У Леночки есть его электронный адрес, а текст следующего содержания: я такой-то такой-то, работающий в программе «Город принял», довожу до вашего сведения известные мне факты по поводу использования изготовленного мною беспилотника, который я спроектировал для съемок телевизионных программ в жанре телевизионного репортажа, а потом продал за ненадобностью через «Авито» незнакомому мне лицу.

– Я так и написал в сопроводиловке, – сказал админ, – ну почти.

– Тогда отправляй.

– Сейчас, только подправлю немного.

Оставшись один, Павел подумал и взял в руки мобильный, но не спешил набирать номер. К открытому окну подлетел