В отсутствие начальства - Николай Свечин

– Как вы помните, приказом начальника губернии мне доверен поиск убийц потомственной почетной гражданки Мапететт. После того как вы арестовали невиновного человека…

Ткачев дернулся, но смолчал. Лыков продолжил:

– Нам необходимо наладить служебное взаимодействие. Никто не снимал с вас обязанностей начальника сыскного отделения. И у вас, и у ваших подчиненных есть текущие дела. В их рамках вы по-прежнему даете им приказания, проверяете исполнение – все как обычно. А я занимаюсь самым сложным и первоочередным делом – убийством. Поэтому мои распоряжения идут к исполнению в первую очередь, ваши – во вторую. Так заведено во всех сыскных отделениях от Варшавы до Якутска, так же будет и в Смоленске. Вы меня поняли?

Ткачев погонял по лицу желваки и, видимо, решил не ссориться со столичным волкодавом. Так и так скоро уезжать, лучше перетерпеть.

– Да, понял. Разрешите уточнить, согласовано ли это с господином полицмейстером?

– Пока нет, ибо мне не удалось сегодня обнаружить коллежского советника Гепнера на службе. Что довольно… безответственно с его стороны. Но тут компетенция губернатора. Я увижусь с ним и изложу ситуацию. Думаю, его превосходительство рассудит.

Губернский секретарь предложил:

– Не возражаете, если я пока посижу в сторонке, послушаю? Когда вы закончите, наступит моя очередь.

– Пожалуйста. Более того, если вы примете участие в обсуждении, счел бы это весьма полезным для дела.

Так неожиданно, без объяснений на повышенных тонах два сыщика помирились. В результате статский советник сделал подробный доклад всему штатному составу отделения плюс городовому Лягушкину. Смоленские лекоки узнали, что подозреваемый теперь – оценщик Зарако-Зараковский. И что в сообщниках у него, возможно, состоит разыскиваемый опасный преступник Казимир Вячис.

– Алексей Николаевич, – поднял руку, как ученик в школе, надзиратель Корнильев, – а что там за история? Вячис обвиняется в убийстве какой-то Смидович.

– Да, история вышла невеселая. Ковенская мещанка Екатерина Смидович сдала комнату в своем доме приезжим полякам. Но вскоре заподозрила, что те занимаются шпионажем. В пользу не то Германии, не то Австро-Венгрии. И донесла о своих наблюдениях в губернское жандармское управление. К ней пришли с обыском и обнаружили у жильцов динамитные патроны, кроки крепости Осовец…

На этом месте питерец осекся, хлопнул себя по лбу, но выправился и продолжил:

– … Осовец, а также шифрованную переписку. Одним словом, подозрения подтвердились. Шпионов упекли в тюрьму, а мещанку вскоре нашли зарезанной. Тоже три ножевых раны. Ковенские сыщики сумели установить личность убийцы, но не сумели его поймать. И вот, весьма возможно, хотя и нельзя пока утверждать это с уверенностью, долговязый душегуб прибыл в Смоленск. И что любопытно, снова якшается с поляками.

– Но в Ковно был шпионаж, а у нас рядовое мошенничество, – разумно возразил Ткачев.

– Увы, Николай Евдокимович, если бы так. Я не хотел говорить раньше времени, но сейчас придется. Я нашел в том же конверте, что лежал за кухонным ларем, секретные бумаги Военного министерства. Так что у нас тоже шпионаж.

Чины отделения были поражены. Что делать вражеским шпионам в Смоленске? До границы далеко, крепостей и укреплений нет. Мирный город. Но питерец развеял их сомнения. Четырнадцать процентов населения губернии – регулярные войска! В самом городе квартируют штаб корпуса и три пехотных полка: Софийский, Нарвский и Копорский. А еще местная бригада[31] и Первая артиллерийская бригада. Есть войска и в уездах. В Вязьме стоит Третий тяжелый артиллерийский дивизион, в Гжатске – Тринадцатый мортирный дивизион, а в Рославле – Невский пехотный полк. Военных хоть в бочки засаливай. Семнадцать тысяч общим счетом. А сейчас в армии идут реформы, которые очень интересны предполагаемым противникам.

– Надо сообщить жандармам, пускай они занимаются этим делом, – решительно высказался губернский секретарь.

– Я собираюсь встретиться с подполковником Пухловским, – сообщил статский советник.

– Вот и сдайте все ему.

– Николай Евдокимович, вы же сыщик. У вас в городе убили женщину. Злодей на свободе. Мы знаем, что он безжалостен и опасен. И вы желаете отстраниться? Мы ведем дознание и продолжим его вести. А жандармы нам помогут.

Лыков продолжил инструктаж для чинов отделения. Всю секретную агентуру надо ориентировать на поиск Вячиса. У него столько особых примет, что хватит на пятерых. Черный ноготь, скорее всего, уже слез. А вот сутулость, издалека бросающийся в глаза рост, походка вразвалку – остались. Пусть осведы прощупают притоны, игорные дома, бордели, низкопробные клубы, синематографы и темные трактиры. Гигант сделал свое дело, получил плату и сейчас где-то ее пропивает.

Далее, необходимо немедленно взять под наблюдение Зарако-Зараковского. Днями его отошлют в командировку, и тогда можно будет сделать негласный обыск его служебного кабинета и квартиры. А пока следить, глаз не спускать. Если догадка Лыкова верна, он должен общаться со своим подручным. Вячис в циркулярном розыске, при обнаружении его нужно немедленно арестовать. Но злодей очень силен, надо быть осторожнее и подготовиться. Лучше без статского советника и не пытаться.

– А уж я загну ему салазки, – пообещал питерец. Надзиратели хмыкнули, но он пропустил это мимо ушей. Если придется схватиться с детиной ростом тринадцать вершков, вот тогда и покажем себя…

Последним вопросом повестки был обход ломбардов и ювелиров. Алексей Николаевич потребовал от Сапожникова отчет. Оказалось, что они с Авдеевым сегодня полдня искали колье и перстень. И разделили задачи: Сапожников расспрашивал держателей ломбардов и ссудных касс, а его напарник – ювелиров.

Первым доложил Авдеев, и его отчет разочаровал сыщика. Ювелиры божились, что в глаза не видели никаких изумрудов с жемчугами. Если они и врали, то весьма убедительно.

– Константин Дмитриевич, – обратился к надзирателю питерец, – тех ювелиров, что замарались в краже бриллиантов с оклада Одигитрии, вы тоже допросили?

– С них первых я и начал, – ответил Авдеев. – Но впустую. Думаю, им тогда хорошую острастку дали. Суда над Ходоренко еще не было, и с ребят могут спросить. Вот они и опасаются, ведут себя осторожно.

– Весьма вероятно, – поддержал не имеющего чина статский советник и обратился к Сапожникову: – Николай Степанович, а что у вас?

Второй не имеющий чина лукаво улыбнулся:

– У нас кое-что есть.

Сыскные навострили уши. Надзиратель продолжил уже серьезно:

– Я начал с опроса агентуры, и один освед дал наводку. Есть такой Левон Бодрецов, армянин. Держит ссудную кассу на Бельской улице. Освед пробовал сдать ему нынче пенсне из нового золота. Будто бы на базаре нашел, но, скорее всего, врет, стащил он его… Так вот. Бодрецов разговаривать с ним не стал, велел зайти позже. Он был очень оживлен, как будто провернул удачную сделку. А перед этим от него вышел хлопец очень высокого росту!