В отсутствие начальства - Николай Свечин

Алексей Николаевич помолчал, осмысливая услышанное. Потом спросил:

– Что, все это за полдня?

– Так точно.

– Давайте подробности.

Перебивая друг друга, сыщики стали докладывать.

Крестьянин Федор Иванов, что ранее служил у убитой содержанки дворником, в пьяном виде повесился на черной лестнице помещения Окружного суда. Почти одновременно с ним скончался у себя в кабинете почетный гражданин Короновский. Доктор заключения еще не дал, вскрытие не закончено, но, по его предварительному мнению, с заведующим ломбардом случился удар.

Пока эти двое прощались с жизнью, на Бельской улице вспыхнул пожар. Он начался в бараночном заведении Титова и перекинулся на соседние строения. Обширное владение Бодрецова включало в себя целых три дома, в которых помещались гостиница, ресторан Шмакова и ссудная касса. Все они сгорели дотла. Вместе с ними огонь уничтожил еще четыре строения, итого всего семь. Жертв нет, убытки подсчитываются.

Лыков не успел сказать ни слова, как губернский секретарь дополнил:

– Еще утонул в помойной яме в доме Кравцовой по Третьей линии Солдатской слободы крестьянин Иван Нилов Дружинин. Тоже в нетрезвом виде.

– Это еще кто?

– Мой освед, – пояснил из угла Сапожников. – Тот, что дал наводку на ссудную кассу.

– Да, дела… – вздохнул командированный. – Три покойника зараз. И касса сгорела. Надеюсь, никто не думает, что это совпадение?

– Ваше высокородие… – Сапожников споткнулся, но докончил: – Но как они узнали?

– Очень просто, Николай Степанович, – ответил тот. – Выяснили, что Азвестопуло из-под стражи освобожден, и догадались, что дознание обращено теперь на них. Ах я дурак! Надо было выпустить Сергея Маноловича по-тихому, секретно. И без помех подбираться к пану Зараковскому. А теперь он настороже и уничтожает улики.

– Кто же мог предположить… – сокрушенно поддакнул Ткачев.

Они долго молчали, потом Лыков заговорил:

– Арест Бодрецова не отменяется. Жена даст ему телеграмму о случившемся, он на всех парах помчится домой. Надеюсь, с деньгами. Чтобы через час на вокзале уже стоял пост.

– Слушаюсь, – буркнул губернский секретарь. – А дальше-то что?

– Поедем сейчас в ломбард искать соболей. Вдвоем. Остальные, кто не дежурит на вокзале, щупают блатер-каинов, как и договаривались.

Два сыщика примчались на Большую Дворянскую, но здесь их ожидало очередное разочарование. Никаких соболей в хранилище не обнаружилось, и по документам они тоже не проходили. Приемщик залогов пояснил, смущаясь:

– Был воротник. Иосиф Львович сказал, что взял его на пробу от знакомого, а документы оформит потом. Он иногда так делал.

– Куда же делся мех? – строго спросил Ткачев.

– Не могу знать. Днем к заведующему приходил какой-то господин, они поговорили, даже выпили чаю. Может, он унес? А потом у Иосифа Львовича случился сердечный приступ…

– Как выглядел тот господин? Видели ли вы его раньше?

– Хорошо одетый, росту… как вы. Лица не разглядел, видел только со спины.

Сыщики вышли несолоно хлебавши. Статский советник приказал губернскому секретарю:

– Ступайте сей же час к доктору Помилуйко и попросите его, когда будет делать вскрытие, обратить особое внимание на один вопрос. Понятно на какой?

– Так точно, – ответил Ткачев. – Думаете, его отравили?

– Очень на то похоже.

До вечера Лыков пытался свести концы с концами и найти новые направления для дознания. Сразу несколько нитей оборваны. Пан Зараковский теперь настороже. Вот если бы удалось отыскать его помощника со светлыми волосками на одной стороне подбородка…

Смоленские сыщики опросили свидетелей и выяснили, что по черной лестнице Окружного суда спускались трое, один из которых был высокого роста, с несоразмерно маленькой головой. Примерно в то время, когда сторож повесился. Ясно, что его сунули в петлю насильно. Но трое… Значит, преступников больше, чем казалось Лыкову.

Вечером статский советник пришел к губернатору. Он подробно рассказал Кобеко обо всех событиях последнего времени и попросил убедить управляющего банками помочь дознанию. А для этого – отправить пана Зараковского в уезды на несколько дней, так, чтобы внезапная командировка не вызвала у него подозрений. А потом дать негласно обыскать кабинет оценщика и изучить его бумаги.

Дмитрий Дмитриевич пробежал глазами заявки, что лежали в конверте, и сказал:

– Мне придется вызвать управляющего сюда. Пусть увидит, как далеко зашло дело. Иначе он откажется помогать.

– А можно сделать это прямо сейчас? Я уже протянул время и лишился сразу трех свидетелей…

Кобеко телефонировал Белановичу и, не объясняя причин, попросил его немедленно явиться. Статский советник шел чуть ли не час, хотя ему всего-навсего надо было пройти Блонье. Все это время Алексей Николаевич дополнял свой рассказ подробностями о шпионаже.

Наконец управляющий появился на пороге. Губернатор представил двух статских советников друг другу, и Лыков, чтобы не тянуть резину, выложил на стол заявки на аукционы.

– Вот, взгляните.

– Наши заявочки? – весело заговорил Беланович. – Где вы их подобрали? Неужели дурак-уборщик выкинул в мусорный ларь?

– Ларь там действительно присутствовал, – начал объяснять сыщик. – Из-за этих заявочек несколько дней назад убили женщину.

Банкир всплеснул руками. По мере изложения его лицо стало наливаться кровью так, что Алексей Николаевич забеспокоился. Хватит ему удара Короновского… Он предложил собеседнику воды, но тот отмахнулся:

– Продолжайте! Стыд и срам, если все это правда…

Дослушав до конца и узнав, что оценщика надо срочно отправить в уезды, Беланович заявил:

– Сделаю все, о чем вы просите.

– Только надо отослать пана так, чтобы он ничего не заподозрил.

– Он регулярно выезжает на осмотр предметов залога, так что не заподозрит. Сколько дней вам нужно, чтобы его не было в городе?

– Хотя бы три-четыре.

Управляющий задумался:

– Скоро именины государя, неприсутственный день. Люциан Болеславович может вернуться.

– А вы отошлите его подальше, – посоветовал губернатор.

– Могу и в Витебскую губернию пульнуть, мы там тоже ведем операции.

– Как считаете, Алексей Николаевич, – спросил Кобеко, – может, действительно пульнуть подозреваемого далеко и надолго?

– Больше чем на неделю не следует, Дмитрий Дмитриевич.

Банкир удрученно молчал, потом встал:

– Приходите ко мне завтра к концу дня, господин Лыков. Зараковский в это время уже будет в пути. Мы все обсудим, и я дам вам возможность ознакомиться с его бумагами. Он служит оценщиком в обоих банках, но кабинет его находится в Дворянском земельном.