Магия Терри Пратчетта. Биография творца Плоского мира - Марк Берроуз

«Я работала в Хаунслоу, где курировала газеты Западного Лондона и Суррея, которыми владеет Trinity Mirror, когда один из редакторов отдела новостей сказал, что кое-кто собирается подписать книгу у Терри. Я рассказала, что когда-то работала с Пратчеттом – не так уж много журналистов могут похвастать столь знаменитым наставником. Репортер сообщил про меня Терри… и тот ответил: «Передайте ей, что не имеет значения, сколькими газетами она руководит, я все равно не доверил бы ей черепашку».

Размеренная деятельность Bath Evening Chronicle устраивала Пратчетта гораздо больше, чем безжалостная обстановка в Western Daily, и она бросала ему вызов заметно более серьезный, чем в хорошо знакомом мире Bucks Free Press. Он вновь работал в кабинете заместителей редактора со старым коллегой Тони Бушем и восстановил близкую дружбу с другим беженцем из Western Daily, Питером Фиппсом («долговязым фонарным столбом», так называл его неизменно тактичный бывший босс Эрик Прайс).

Редактором Chron был Пат Уир, который сильно отличался от старомодного Артура Черча и энергичного, но ужасающего Эрика Прайса. Уир, сын сэра Кеннета Уира, австралийского ученого, ставшего ректором Оксфордского университета, был живым и приятным человеком и создал семейную и дружескую атмосферу, отражавшую дух этого периода времени в газете. Персонал Chron представлял собой прекрасно сработавшуюся команду опытных профессионалов среднего возраста и «молодых стрелков», привлеченных превосходной подготовительной программой, составленной владельцами Westminster News. Наставничество Уира помогло начать карьеру нескольким известным журналистам, в том числе Адаму Рафаэлю, специалисту по журналистским расследованиям, который получил не одну награду. Он служил корреспондентом The Guardian в Вашингтоне и представлял BBC Newsnight. А также Майклу Коулу, бывшему королевскому корреспонденту, работавшему представителем Мохаммеда Аль-Файеда, когда погибла принцесса Диана. Терри не рассматривал газету как трамплин в будущее и рассчитывал, что пробудет здесь в новой роли достаточно долго.

Бывший штатный сотрудник газеты, Мартин Уэйнрайт, вспоминает полную веселья и шуток дружелюбно оживленную атмосферу в отделе новостей:

«Основное веселье исходило от молодых репортеров, которые выпивали и много общались с людьми, а также устраивали игры, стараясь использовать слова недели или целые фразы в своих статьях, или, когда в офисе бывали гости, говорили «черт возьми!» совершенно естественно, как, например, во время визита миссис Робертсон из местной династии производителей джема[86], являвшейся серьезной фигурой в культурной жизни Бата. Офис был открыт для всех, туда постоянно приходили без приглашения и приносили с собой истории от бесконечно оптимистичного Гилберта Уайта из “Партии мирового правительства” до любителя ветеринара с предполагаемым средством от вируса везикулярной инфекции свиней, который принес с собой свернутую диаграмму внутренностей свиньи».

Терри, от природы стеснительный, работал на более спокойном месте заместителя редактора и обычно держался в стороне от подобного рода журналистских шуток, впрочем, у замов имелись собственные игры. Время от времени он и Тони Буш приходили в редакцию в субботу, чтобы составить спортивные отчеты, которые Терри просто ненавидел. Спортивный редактор отправлялся на игры городских футбольных и регбийных команд, предоставляя заместителям разбираться с его помощником, среднего возраста ветераном ВВС по имени Джордж Сингер, который проводил день, потихоньку подливая виски в пластиковый стаканчик. Когда приходили отчеты о матчах, Пратчетт и Буш развлекались, придумывая особенно дурацкие заголовки, и отправляли их в спортивный отдел для одобрения до тех пор, пока не приводили уже совершенно пьяного Сингера в апоплексическую ярость. Насквозь пропахший виски Сингер поднимался по лестнице, врывался в их кабинет с покосившимися очками, и орал на «молодых пидоров», которые назвали напряженную игру Бата с Кентербери «Кентерберийскими рассказами с печальным концом» или «Вероятно, самая страшная история для жены Бата»[87]. Пратчетт и Буш дожидались, когда он уйдет, после чего хохотали до упаду.

Терри работал не только на основную газету. Он также отвечал за редактуру в Keynsham Weekly Chronicle, местечковой версии Chron, сокращая содержание газеты до историй, касавшихся только жителей маленького городка Киншем, расположенного между Батом и Бристолем. «Редактор» – слишком громкое (пусть и совершенно точное) определение деятельности, состоявшей в том, чтобы выбирать значимые истории из событий прошедшей недели и вставлять их в свежее издание, но назначение на эту должность указывало на уровень доверия, которым Терри пользовался, и он им наслаждался.

Кроме того, его имя регулярно появлялось в разделе Chron, посвященном искусству. Терри писал книжные обозрения, а также подготовил несколько длинных очерков, относившихся к сельскохозяйственным работам и мероприятиям под открытым небом. Свою колонку обозревателя, выходившую по субботам в разделе «Выходные», он вел пять лет. Из содержания колонки следовало, что Пратчетт оставался ненасытным читателем, что впечатляет, если учесть требования, которые предъявляла ему работа в издательстве, кроме того, в свободное время он писал новый роман, а к 1976 году стал отцом. Кроме того, не забывайте, что каждый день он тратил час на машине на дорогу от коттеджа в Мендип-Хиллс до офиса в Бате. Новая роль литературного критика оставляла ему мало времени для посещения библиотеки, где он мог получить новые книги.

Следует отметить, что Пратчетт показал себя превосходным критиком. Его обзоры неизменно содержали вполне определенное мнение, когда требовалось, он бывал достаточно жестким, но никогда не потрошил книгу, если она того не заслуживала, и его доводы неизменно оставались аргументированными даже в тех случаях, когда были остроумными и осуждающими. Он умело избегал обычных ловушек для критиков, которые охотно обрушивались на слабые произведения, пользовались нечестными выпадами или дешевыми шутками, а если Пратчетт кого-то хвалил, то делал это с величайшей искренностью. Книги, выбранные им для субботней колонки, многое говорят нам о его интересах и философии жизни того времени. Заявления о загадочных явлениях пользовались тогда особой популярностью, и он с неизменным презрением комментировал работы об ацтеках, вступавших в контакты с инопланетянами, или о легендарной Атлантиде, ставшей колыбелью человеческой цивилизации. Его собственный интерес к паранормальным явлениям помогал ему с ходу отбрасывать все, что не имело рационального объяснения подобных феноменов. Терри часто писал обзоры книг о колдовстве и фольклоре – однажды даже похвалил две работы, написанные Сибил Лик, ведьмой двадцатого столетия: «Дневник ведьмы» (Diary of a Witch) и «Доскональное изучение искусства колдовства» (The Complete Art of Witchcraft). Последняя указывает на крайнюю непрактичность танцев голышом, что, по слухам, любят делать ведьмы в холодной сельской Англии; эту идею Терри переработал, когда писал о ведьмах в книгах Плоского мира. Терри восхитила книга Катарины М. Бриггс «Фольклор Котсуолдса» (The Folklore of the Cotswolds), что совпало с его интересом к мифам сельского юго-запада. В 1974 году книга под названием «Прыгающий заяц» (The Leaping Hare), еще одно исследование сельского английского фольклора, получило от Пратчетта особенно хвалебную статью. Зерна его истории про Тиффани Болен, в «Платье цвета полуночи», одном из самых лучших его романов, вы легко найдете на страницах этой книги. Он пренебрежительно отозвался о книге под названием «Домашняя ферма» (Home Farm), которая, как считал Пратчетт, использовала помешательство на «здоровом образе жизни» и самодостаточности, даже не попытавшись рассказать читателю о реальной сельской жизни, но на него произвела впечатление книга Питера Сингера 1975 года «Освобождение животных» (Animal Liberation), ставшая одним из первых серьезных произведений, продвигавших веганизм. Поначалу Пратчетт подошел к ней со скептицизмом, но его тронули идеи Сингера – впрочем, не настолько, чтобы он присоединился к жене и стал вегетарианцем.