Измена. Уходя, - уходи - Гала Григ

я ни восхищалась твоим подвигом, но даже в страшном сне не могу себе представить, что смогла бы поступить так же. И почти уверена, далеко не каждая, особенно оскорбленная изменой женщина, может принять чужого ребенка.

— Юленька, у каждого своя история. В твоей ситуации, благодарение Богу, нет необходимости усыновлять чужого ребенка. Ты должна думать только о том, чтобы спокойно выносить и родить своего. Здоровенького и желанного. А я помогу, чем могу. Конечно, я мечтала, чтобы у тебя была крепкая семья и чтобы ты никогда не столкнулась с предательством. И, сказать по правде, никак не ожидала такого от Руслана.

— Мам, раз уж мы заговорили о Руслане, я должна сказать тебе, что он настаивает на немедленном разводе.

— Что?! На каком основании. И что значит, настаивает?!

— Ну, теперь уже не совсем настаивает, но торопит.

— А ты?!

Не ожидала от матери такой реакции. Боялась, что она станет уговаривать смириться и уступить Руслану. Но в ней видимо, слишком силен материнский инстинкт. Отсюда и желание защитить интересы своего ребенка, то есть меня, а в моем лице и будущего внука.

— Раньше была против, да и юрист, с которым я советовалась, того же мнения. Но сейчас… Не знаю. Буду думать.

— Юля! Ты о чем говоришь?! Что значит, буду думать. Тут и думать нечего. Идти на поводу у человека, предавшего тебя?! Зачем? Чтобы их ребенок родился в браке? А что же тогда мой внук?!

Оказывается, мы с мамой даже мыслим одинаково. С души словно камень упал. Переживала, что она начнет жалеть чужого ребенка, чужую женщину. Как только могла допустить такие мысли. Конечно же, она за нас — меня и моего малыша.

Становится легче дышать.

Возвращается уверенность в правильности принятых решений. Да, Кузьмин не узнает о моем ребенке. И да, он получит развод только тогда, когда это будет нужно мне. А они, повязшие в грехе, пусть делают, что хотят. Только пусть не лезут в мою жизнь со своими просьбами и угрозами.

— Мам, можешь себе представить, он грозился развестись со мной по суду и отсудить половину квартиры. Кстати, ты не знаешь, как получилось, что квартира оформлена на меня? И представь, до брака.

— Ничего удивительного, Юленька. Мы обсуждали это с Игнатом. Честно говоря, мне тогда не понравилась его идея записать квартиру на тебя. Ведь это могло внести раздор в ваши отношения с Русланом. Но муж был непреклонен. Он объяснил мне свою позицию очень просто. Честно признался, что когда Марта, так звали твою биологическую мать, забеременела, он готов был бросить к ее ногам все движимое и недвижимое. И он бы сделал это, не случись трагедии…

Мать замолчала, задумавшись о чем-то своем. Видимо, ей по-прежнему больно было вспоминать случившееся почти тридцать лет назад. Когда я тронула ее за плечо, она вздрогнула, словно вернувшись откуда-то издалека.

— Да, так вот. Помятуя о своем прошлом безумстве, он решил оградить тебя от всевозможных проблем в случае, если у вас с Русланом что-то не сложится. Поэтому предложил ему достаточно выгодные условия: квартира и твое ателье будут принадлежать тебе, а Руслану — машина. Ну и должность генерального директора. Твой Кузьмин был тогда на седьмом небе от счастья. Еще бы! Предложение отца было для него, как манна небесная. И, конечно же, он согласился.

Слушаю маму с грустью. Все почти так, как я и предполагала.

— Да, но что с бизнесом?

Задаю этот вопрос маме в полной уверенности, что получу и на него достаточно исчерпывающий ответ.

— А вот здесь пока не все понятно, — она опускает голову вниз и тяжело протяжно вздыхает. — Ты ведь помнишь, как внезапно заболел отец. Когда ему поставили диагноз цирроз печени и сообщили, что времени для поиска донорского органа и успешной пересадки почти не осталось, он в спешке поручил Руслану руководство компанией. На каких условиях, я не знаю. Тогда было не до этого. А после — и подавно. Я тешила себя надеждой, что у вас крепкая семья и беспокоиться о наследовании компании не придется. Но теперь… Теперь придется обратиться к адвокату за разъяснением. Но почему молчит Руслан? Ведь он, наверняка, в курсе всех дел отца.

Я горько усмехнулась.

— Руслан. Он специально помалкивает. Наверное, надумал разрулить ситуацию до вступления в силу завещания. А ты разве не в курсе, что в нем сказано о компании? Ты ведь всегда во все вникала, не то, что я.

— Да, пока жив был Игнат, я была в курсе всех его дел. А когда управление компанией перешло к Руслану, он не стал посвящать меня в дела бизнеса. Я же, погрузившись в горевание о муже, и сама упустила этот момент.

— Так ты тоже не в курсе, успел ли отец сделать последние распоряжения и существует ли оно, завещание?

— Знаешь, стыдно признаться, но про завещание мне ничего не известно. Дома он ценные бумаги не хранил. Все документы в сейфе в главном офисе. А там сейчас заправляет Кузьмин. Я-то была спокойна, будучи уверенной, что мы — одна семья. Прости, понадеялась на его порядочность.

— Да ладно, мам. Я тоже хороша. Не зря отец говорил, что бизнес — дело не женское… Но ты не переживай. Справимся. Юсупов поможет. Это тот самый юрист, о котором я тебе говорила.

Разговор затянулся так надолго, что мы даже не заметили, что уже давно утро. Я только хотела сказать матери, что мне уже пора на работу, ведь больничный закончился, как меня опередил телефонный звонок.

— Ну вот, Ирина, наверное, беспокоится. Заболтались мы с тобой.

На автомате принимаю вызов в полной уверенности, что звонит именно Ира. Но слышу незнакомый голос. Точнее, голос, который не так давно ответил на мой звонок Руслану.

Дыхание перехватило. Прохрипев в трубку отрывистое «Слушаю», я замерла.

— Здравствуйте, Юлия.

Первое желание — немедленно прервать звонок. Но пальцы не слушаются, одеревенели.

— Я Вас очень прошу, не отключайтесь. Выслушайте меня, пожалуйста.

Ненавижу, когда говорят таким умоляющим тоном, что невозможно отказать.

— Это Лариса… — и молчит. И я молчу. В горле пересохло и першит, будто в нем полно песка. А она между тем продолжает: — Мне очень надо встретиться с Вами. Назовите, пожалуйста, место и время, которые Вас устраивают…

Глава 26

Кипяток? Нет! Это нечто, не поддающееся описанию. Меня обдало огнедышащей лавой клокочущего гнева в тандеме с ощущением собственного бессилия. Да, именно бессилия перед натиском наглости.

Это что же получается? Теперь они взялись за меня с двух сторон?! Да я… Да