Измена. Уходя, - уходи - Гала Григ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кажется, я перестаю дышать. Не верю… Не хочу верить… Этого не может быть!
— Мамуля, что ты такое говоришь? Ты хорошо себя чувствуешь? — мозг взрывается при мысли, что она бредит. — Я вызову врача!
— Не надо врача. И я не сошла с ума, — говорит медленно, но уверенно. Взгляд осознанный и виноватый.
— Мамочка! — я бросаюсь к ней, крепко прижимаю к себе, глажу по спине. Затем, слегка отстранив от себя, заглядываю в глаза. — Я не понимаю и не хочу понимать, о чем это ты. Ты у меня единственная, любимая и самая-самая родная.
— Да, но не биологическая… Твоя мать умерла при родах…
— А отец?.. Он тоже…
— Нет, папа — твой родной отец. А я… Я приняла тебя, как родную дочь, и полюбила всей душой. Вот только не знаю, справилась ли…
Слезы градом льются из моих глаз. Я не знаю, как справиться с этой новостью. Что сказать. Как поступить. Только крепче обнимаю ее.
— Мамуля, ты у меня самая лучшая, самая дорогая, ты для меня — всё. Я не могу поверить твоим словам. И давай забудем о них. Вычеркнем. Будем считать, что я их не слышала.
По ее лицу тоже льются слезы. Нежно вытираю их. Целую в обе щеки. Глажу по волосам.
А она — только молча счастливо улыбается.
Когда мы, наплакавшись и наговорившись, приходим в себя, я осторожно задаю вопрос, прочно засевший в мозгу.
— Скажи, а почему отец не велел рассказывать, не хотел, чтоб я знала?
— Он любил тебя так сильно, что боялся сделать тебе больно. А я не смела перечить ему. Хотя считала, что ты должна знать. Но я любила вас обоих и во всем доверяла ему. Раз он так решил, значит так правильно. Но когда его не стало, мне стало казаться, что я не вправе дальше скрывать от тебя правду…
Она помолчала, но, решившись, все-таки спросила:
— Скажи, только честно, я не расстроила тебя своим признанием? Ты по-прежнему любишь меня? Мы семья?
— Ну конечно, родная. Я люблю тебя, как прежде, и мы — семья. А еще… — я набрала в легкие побольше воздуха и, выдохнув, выпалила: — а еще, у тебя скоро будет внук или внучка!
Давно я не видела маму такой счастливой. И куда только делись печальные глаза? Куда исчезла ее бледность?
Передо мной была счастливая женщина.
Моя родная и горячо любимая мама.
Будущая бабушка моего будущего ребенка.
Глава 23
Время за разговорами промчалось быстро. Мама предложила остаться ночевать у нее. И я согласилась. Правда, пришлось сделать вид, что я созвонилась с Русланом и предупредила, чтобы не ждал меня.
Разве могла я не выспросить подробности о тайне своего рождения, так тщательно скрываемой родителями. Только то, что я узнала привело меня в еще большее смятение, добавив к шоку от предательства Руслана сведения, от которых стало горше во стократ.
Мама долго не соглашалась рассказывать мне подробности. Но, уступив моим уговорам, все же решилась поведать далеко не привлекательную историю.
— Понимаешь, дочка, твой отец не хотел, чтобы ты узнала правду по двум причинам. Во-первых, потому что, как я уже сказала, боялся сделать тебе больно. Не хотел омрачать твою жизнь рассказом о смерти матери. А во-вторых…
Тут она надолго замолчала, отвернувшись от меня к окну. По всему было видно, что ей очень тяжело открыть мне нечто такое, чего мне вообще, наверное, не стоило знать.
— Мам, ну что же ты? Я ведь теперь жить спокойно не смогу, не выяснив до конца, что произошло давным-давно. К тому же, пойми, я же не успокоюсь и, прикоснувшись к краешку тайны, постараюсь выяснить всё. Только мне будет легче узнать подробности от тебя, чем от чужих людей.
Я легонько, но настойчиво взяла ее за плечи и повернула лицом к себе. На нем застыла боль. Печальные глаза были полны слез, печали и… стыда.
— Мамочка, ну пожалуйста, — настаивала я, — не бойся. Что бы ты мне сейчас не рассказала, я буду по-прежнему любить тебя.
— Но это не моя тайна. Отец так скрывал ее, что нам даже пришлось уехать из родного города. Мы ведь раньше жили в Саратове. Но когда ты родилась… Юля, давай укладываться спать. Не могу я… Наверное, и права не имею. Ведь отца уже нет, а только он мог бы дать согласие на признание.
— Вот именно потому, что его уже нет, я умоляю тебя рассказать мне обо всем. Не заставляй меня обращаться к детективам. Это будет больнее и тебе, и мне, и папе. Если даже есть что скрывать, пусть оно останется только в нашей семье.
В комнате повисла жуткая тишина. Она была сродни надвигающейся грозе, когда всё вокруг стихает перед страшным ударом раскатистого грома. Я мысленно уже рисовала себе страшную трагедию, вплоть до преступления, в котором был замешан мой отец и напрямую связанного с умершей при родах матери. А может быть, и…
Не давая воображению разгуляться в полной мере, обращаюсь к маме как можно мягче:
— Мамуля, я тебя умоляю. Я должна знать все.
— Ты думаешь, надо? — в глазах отчаяние и мольба.
— Думаю, да.
Дальнейший рассказ матери поверг меня в глубочайшее уныние, сдобренное доброй порцией горечи и жгучей боли.
— Была и другая причина, по которой отец не хотел раскрывать тебе тайну твоего рождения. Но теперь уж расскажу по порядку. А ты постарайся не судить никого строго. В жизни всякое случается. Поэтому… надо уметь прощать. Понимаешь…
Слова давались ей с трудом. Но, собравшись с духом, она все-таки нашла в себе силы озвучить боль, с которой прожила долгие годы:
— Он… изменил мне… Но я, — поспешила она добавить, — не осуждаю его. Дело в том, что мы прожили с твоим отцом почти пять лет, а я так и не смогла забеременеть и родить ребенка. Пустоцвет, как говорят в народе. А тут вдруг у Игната… случайная связь, в результате которой на свет появилась ты. Крохотная, беззащитная, и уже наполовину сирота.
Она утирает слезы, непрерывным потоком стекающие по ее щекам. А я, замерев, не знаю, как воспринимать услышанное. Только чувствую, как меня пронизывает боль и жалость к себе. И сочувствие к этой несчастной женщине, наконец-то решившейся поделиться своей болью.
Вот оно как. Я ведь надеялась, что отец был женат сначала на моей биологической матери, и она умерла при родах. А тут такое! О, Боже! Я родилась от любовницы отца. Я — внебрачный ребенок. А мама приняла