Лекарство против иллюзий - Татьяна Коган

— Нравится?

Марина повернула голову. Высокий широкоплечий парень стоял позади нее, сунув руки в карманы брюк. Его облик настолько выделялся и не соответствовал случаю, что Летова задержала взгляд чуть дольше положенного. Пшеничные волосы, прямой нос, массивный подбородок с ямочкой и ярко‑серые, почти голубые глаза, глядящие прямо на нее. «Хор‑р‑ро‑ший самец», — сказала бы Рябкина.

— Да, нравится. Вам тоже?

— Прямо скажем, это не лучшая работа автора.

— Был один товарищ, Белинский его звали, так он сказал: общее правило посредственности — бранить то, чего не понимаешь.

— И при этом он сам, если не ошибаюсь, был критиком? — улыбнулся парень и взъерошил волосы на затылке. У него были большие ладони, почерневшие от въевшейся мазутной грязи.

«Да кто он такой?»

— А как насчет этого снимка, мистер Критик? — Она указала на другое изображение. — Тоже не лучшая работа?

Парень пожал плечами:

— Не лучшая, но и не самая плохая. Выдержку стоило сделать побольше и фокус немного сместить.

— Большинство гостей с вами не согласятся. — Летова указала на таблички с ценой. — Видите, за какие деньги некоторые готовы приобрести эти работы?

— Да им просто рамки приглянулись. Наверное, подходят по цвету к раковине или камину.

— Вы меня извините, но что вы здесь делаете? — не выдержала Марина. — На мецената вы не похожи, на ценителя искусства тоже.

— Я вообще‑то машины чиню и водилой подрабатываю. Привез вот хозяина, а сам погреться зашел.

— Погреться?

— Ага.

— Ну что ж, это имеет смысл. — Марина окинула его бесцеремонным взглядом, задержавшись на узких бедрах. Она скептически относилась к тонким и скорее всего несуществующим материям типа ауры или энергетики, но от этого парня исходила еле уловимая, но при этом ощутимая сила. Она и пугала и завораживала подобно не поддающейся контролю природной стихии.

«В последнее время тебя слишком легко «завораживают» молодые юноши», — про себя сыронизировала Летова, стараясь сгладить произведенный парнем эффект. Да, хорош собой, ну так это ж Москва. Здесь все хороши собой — обстановка требует.

Повисшую паузу прервала возникшая как из‑под земли пресс‑секретарша, полная суетливая женщина с шальными, как у курицы, глазами:

— Александр, на вас жалуются! У вас хотят взять интервью, а вы прячетесь! Прошу извинить меня, что прерываю вашу беседу. — Она повернулась к Летовой. — Но вынуждена ненадолго украсть у вас господина Агеева.

Сашка обреченно вздохнул, жестом прося прощения у оторопевшей брюнетки, и поплелся следом за пресс‑секретаршей.

Несколько мгновений Летова стояла с каменным лицом, затем перевела взгляд на фотографии, казавшиеся такими знакомыми. На узкой полоске белой бумаги под изображением была напечатана фамилия автора.

Зимний городок между заснеженных сопок. Медведица, вылезающая из берлоги. Нагромождение ледяных глыбин в свете заходящего солнца.

«А. Агеев», — прочитала она подпись и обернулась, ища глазами фигуру парня. Он стоял в окружении телекамер и смущенно отвечал на вопросы журналистов.

Это ж надо быть такой дурой! А он‑то тоже хорош! Водилой подрабатываю, хозяина привез.

Марина поискала глазами официанта — ей срочно понадобилось выпить.

Она подошла к нему сама, двадцатью минутами позднее, когда журналисты оставили его в покое и переключились на другого участника. Хмель немного ударил в голову, придав Марине игривости.

— Нехорошо так поступать с доверчивой женщиной, — с притворной угрозой сообщила она.

Сашка улыбнулся — у него была красивая улыбка, и Марина невольно залюбовалась его полными, четко очерченными губами.

— Простите, вы были такой привлекательной мишенью, что я не смог удержаться.

Они отошли к стене, чтобы никому не мешать.

— Мне только одно непонятно. — Летова поправила бортик пиджака. — Как вы догадались, кто я? В письмах моей фотографии нет, только подпись.

Сашка наморщил лоб, не совсем понимая, о чем речь, но отреагировать не успел. К ним подошла уже знакомая ему пара — блондинка в сексуальном наряде и ее спутник.

— Марина Николаевна, мы с Анютой уже насмотрелись на прекрасное и готовы отчаливать, — обратился парень к брюнетке и тут же повернулся к Сашке, протягивая руку. — Виктор. А это Анна.

— Александр. Приятно познакомиться.

— Это тот самый Александр Агеев, чья фотография пойдет на обложку альбома «Арктики», — объяснила Марина. — Невероятная встреча.

Она подняла глаза на Сашку:

— Мне казалось, вы живете в Магадане? Не ожидала увидеть вас в центре Москвы. И как вы все‑таки меня узнали?

— Честно говоря, вы сами только что сказали. — Сашка смущенно пригладил волосы.

— Какая любопытная завязка, — присвистнул Виктор, с интересом следивший за диалогом, но Анюта незаметно дернула его за рукав, и он тут же добавил: — Простите за вторжение в вашу беседу. Марин, если ты не возражаешь, мы вас оставим.

— Да, конечно.

— Увидимся завтра в офисе.

— Удачи. — Едва парочка направилась к выходу, Летова удивленно воззрилась на Сашку: — Так вы не знали? Это чистое совпадение?

— Похоже на то.

— Невероятно.

— Согласен.

Они помолчали.

— Та фотография с медвежатами, — спросила Марина. — Долго выслеживали?

— Около суток.

— Целые сутки? Ничего себе, сколько у вас терпения! Страшный вы человек.

В воображении Марины возникла картина: одинокий фотограф лежит в сугробе, держит закоченевшими пальцами камеру, мысленно подбадривая себя. Бесстрастное арктическое небо сыплет колючую снежную крошку, ледяной ветер ввинчивается под куртку, и на многие километры вокруг — никого и ничего, кроме белой полярной пустыни.

— Согласен, удовольствие специфическое, но результат того стоит.

Снова повисла пауза.

Сашка лихорадочно соображал, в каком ключе продолжать беседу. Робостью он никогда не страдал, но сейчас ощущал непривычную скованность. Он не хотел, чтобы брюнетка ушла, но как ее удержать? Скорее всего, они обменяются еще парой вежливых фраз и на этом разойдутся. В таком случае что он потеряет, если скажет, как есть?

— Знаете, вы мне очень понравились, и я, как тормоз, стою и придумываю, как продолжить знакомство, — сказал он.

До Летовой не сразу дошел смысл его слов — ее внимание приковала глубокая ямочка на его подбородке. Ее хотелось потрогать, и Марина подняла руку, чтобы коснуться его подбородка, но вовремя спохватилась и завела прядь волос за ухо.