К истории купеческого капитала во Франции в XV в. - Софья Леонидовна Плешкова

марсельскими купцами флота Жака Кёра встает вопрос о роли марсельского порта в левантийской торговле Франции в первой половине XV в. Организация компанией левантийской торговли способствовала оживлению марсельского порта после неаполитанских войн. Жак Кёр активно использовал Марсель в торговых операциях.

Марсель был удобен для нелегальных дел, особенно Для вывоза оружия. Например, из признания капитана галеры «Сен-Жак» Жана Форе стало известно о снаряжении этого судна в Марселе и об отправке на нем на о. Родос оружия и других запрещенных товаров [18, 2, 209]. Вовлечение Марселя в орбиту деятельности торговой компании способствовало продолжению традиционных связей между Лангедоком и Провансом, обусловивших позднее присоединение последнего к королевскому домену.

Характер левантийской торговли определялся посреднической деятельностью компании. Обладание королевской argenterie, аренда рудников цветных металлов, контроль за чеканными дворами, связь с оружейными мастерскими и прочее предоставляли неисчерпаемые возможности для торговли, способствуя разнообразию в ассортименте и вывозу наиболее дефицитных товаров.

Жаку Кёру было предъявлено обвинение в вывозе оружия, военного снаряжения и монет [18, 1, 7]. Обоснованность этого обвинения подтверждается некоторыми косвенными данными, в том числе контрактами о фрахте. В одном из них упоминался купец из Монпелье Б. Воке как один из помощников Жака Кёра по вывозу серебра на о. Родос [106, 2, 232]. В ходе следствия по делу об имуществе Жака Кёра Жан де Виллаж, находившийся в Провансе, отказался вернуться по требованию прокурора Жана Дове, опасаясь расправы за передачу египетскому султану военного снаряжения и оружия [18, 1, 208]. Некоторые сведения могут быть почерпнуты из описей имущества факторов Жака Кёра в Монпелье. Например, количество оружия, найденное в домах Жана де Бона, Р. Данекина и других, не вызывает сомнения и предназначенности оружия для торговли [18, 1, 170, 171, 174, 195, 197, 227–229]. Вместе с тем активный период левантийской торговли Жака Кёра длился немногим более трех лет (1447–1450). Поэтому вывоз оружия не стал постоянным, заинтересовывая покупателя скорее своими перспективами, но способствовал утверждению торговой компании в своих привилегиях на востоке.

Эпизодическая торговля оружием свидетельствовала в пользу обмена дефицитными товарами, столь характерного для посреднической торговли.

Роль левантийской торговли в создании денежного капитала Жака Кёра вряд ли можно переоценить. Если верить документам досье, то от продажи пряностей, шелка, драгоценностей и прочих вещей торговая компания получила более 20 тыс. весовых марок золота [18, 1, 7–8], что во много раз превосходило расходы на организацию этой торговли.

Рудники цветных металлов

В 1444 г. Жаку Кёру было пожаловано регальное право на королевскую десятину с самых крупных французских рудников цветных металлов, находившихся в Лионне и в Божоле [18, 1, 285–286]. Договор, рассчитанный на десять лет (при условии ежегодной уплаты в казну 200 ливров), предусматривал капитальные вложения со стороны арендатора на восстановление производства, так как за годы Столетней войны рудники пришли в упадок. Авансирование рудников способствовало расширению владельческих прав королевского казначея.

В условиях экономического спада предприимчивость Жака Кёра безошибочно определила очевидную доходность разработок цветных металлов. Тем более, что это предприятие было связано с должностными полномочиями казначея по контролю за чеканкой монет и сбору налогов.

Под единоличным контролем Жака Кёра оказался целый горнометаллургический комплекс, состоявший из шести рудников: Коне, Вене и Брусье в Лионне и Сен-Пьер — Лапалю, Шисье и Жоз в Божоле.

Лионские рудники издавна эксплуатировались местным бюргерством. Отсутствие сеньориального права на горные разработки, их внекорпоративная организация и доходность обусловливали подчинение рудников торгово-ростовщическому капиталу. Обладая регальным правом на разработку цветных металлов, корона охотно поощряла интерес купечества к горнометаллургическому делу.

Согласно документам, рудники в Лионне, по крайней мере с начала XIV в., принадлежали купеческой семье Жоссард [94, 467–471]. С именем ее главы Жана Жоссарда, бывшего советником Карла VI, связано установление королевской горной регалии (1413) [19, X, 141–144].

Со временем в компанию по эксплуатации лионских рудников вошли налоговые сборщики. В документах упоминаются имена сборщиков К. Фринье [94, 471], У. Блетерена и Э. Помпьера [18, 1, 258] и даже лионского нотариуса Т. Росиньоля [94, 471].

В годы междоусобиц Жоссарды, будучи сторонниками герцога Бургундского, бежали из Франции, забросив рудники. Не лучшую картину представляли горно-металлургические разработки в Божоле, издавна эксплуатируемые лионскими купцами Баронне, денежного капитала которых не всегда хватало на покрытие даже необходимых расходов.

Необходимость восстановления горнометаллургического дела заставила корону сдать рудники в аренду Жаку Кёру.

Возобновление работ на рудниках потребовало привлечения к горнометаллургическому производству квалифицированных мастеров. В документах досье упомянуты горные мастера Филиберт Мангвин и де Фонтен, управляющие лионскими рудниками. Жан Дове называет их компаньонами (compaignons) и пайщиками (раrconniers) Жака Кёра [18, 1, 259]. В администрацию рудников были введены Гюино де Сен-Реверин, который ведал наймом рабочих, выдачей жалования и отчетностью, и королевский охранник Ж. Ванеро, контролировавший поступление королевской десятины в казну и металла на монетные дворы [18, 1, 242].

В то же время в Божоле горнометатлургическое производство, еле развивавшееся под опекой купеческого капитала Баронне, с приходом Жака Кёра не претерпело существенных изменений [18, 1, 330].

Материалы по обследованию рудников, подготовленные Жаном Дове в 1454–1455 гг., свидетельствовали об оживлении горного производства в Лионне после нескольких лет запустения. Почти за семь лет с 1444 по 1451 г. Жак Кёр сумел в основном восстановить производство, приспособив его главным образом к своим торгово-ростовщическим нуждам.

Донесения Жана Дове о лионских рудниках стали основой последующей горной политики Карла VII. Особое внимание прокурор уделял техническим рекомендациям со стороны компетентной комиссии по обследованию рудников, выработке статутов для будущей эксплуатации, а также состоянию рудничного имущества и горной добычи, которые подвергались конфискации. Эти данные воссоздавали картину эксплуатации рудников в годы деятельности Жака Кёра.

Что представляло собой это горнометаллургическое предприятие под опекой казначея Карла VII — промысел или мануфактуру?

Определение характера этого предприятия требует выяснения структуры, технического уровня, масштаба разделения труда, характера наемного труда и целей производства.

Лионские рудники были комплексом горнодобывающего и металлургического производств. В описях упоминаются три шахты в горе Пампайи (в восточных отрогах Центрального массива) и относящиеся к ним плавильни Вене, Коне и Брусье, расположенные с трех сторон горы [18, 1, 263–270].

В описи рудника Коне, находившегося в лучшем состоянии по сравнению с соседними рудниками, сообщается также о жилых помещениях: комнатах мастера и писца, рабочих и подсобных, о кухне, пекарне, комнате для пекаря, комнате для немецких рабочих, об отдельных помещениях для хранения припасов, а также тканей и белья, о винном погребе, амбаре и конюшне. Продолжая эту опись, Жан Дове называл также свинцовую плавильню, угольную, новую и старую кузницы и помещения под кузницей. Перечисление