Рыбацкое счастье - Рита Флоренс

— А у нашей Виолы характер, — простонал он.

Бригитта выразительно повела глазами.

— Что вы удивляетесь ее реакции? — громко спросила она в трубку. — Она честный, прямолинейный человек. А вы обманули ее уже дважды. Как она еще может верить в вашу любовь, если каждый раз вы скрываетесь за новой личиной?

— Большинство женщин были бы счастливы, имей они возможность выйти за меня замуж!

— Тогда почему же вы не женились ни на одной из них?

Никос замолчал, похолодев. У него вдруг словно пелена с глаз упала. Идиот! Болван! Ни одной секунды он не задумывался над тем, как Виола отнесется к его богатству. Для него само собой разумелось, что она лишь обрадуется и с еще большей радостью выскочит за него замуж!

Богатого, красивого грека полюбит любая женщина, стоит лишь поманить пальцем, примерно так он рассуждал? Никос покраснел от стыда.

Он ведь даже не сделал ей предложения!

— Какой же я кретин! — вырвалось у него. — Спасибо. Вы мне очень помогли.

Бригитта услышала в трубке короткие гудки.

— До чего легко делать людей счастливыми, — лаконично прокомментировала гудки тетушка Бригитта на далеком острове Корфу.

Утренняя тошнота, по счастью, прошла. Виола чувствовала себя лучше, чем в последние несколько недель. Может быть, тому, что она окрепла, помогла и ее злость на Никоса — уровень адреналина в ее крови явно был выше нормы. Но она по-прежнему видела перед собой его лицо. Он признался ей, гордясь, как мальчишка, что на самом деле богач. Может быть, он ожидал, что от такого известия она бросится ему на шею? Или еще, пожалуй, к его ногам.

«Diamonds are the girls best friends. Лучшие друзья девушек — бриллианты. Ха!»

Но кто, собственно, когда-либо утверждал, что у мужчин есть логика? И Никос тут не исключение. Он из кожи вон лез, чтобы найти девушку, которая не посмотрела бы на его деньги. И, едва отыскав такую, считает, что она тут же должна броситься ему на шею — только потому, что он богат!

Ему не пришло в голову сделать ей предложение!

Как он представляет себе их совместную жизнь? Она что же, должна отказаться от своего книжного магазина, чтобы в будущем зависеть только от него?

Он не способен уважать женщину. Ему нужна лишь любовница.

Это не любовь — то, что он к ней испытывает. В лучшем случае страсть, которая испарится через пару недель жизни под одной крышей. Только в буднях проявится, чего действительно стоит чья-то влюбленность. Будни — лакмусовая бумажка любых отношений. Ее брак с Христианом никогда не определяли страсть и секс. Но основополагающие чувства — доверие и ответственность. Взаимные.

Никогда она на меньшее не согласится.

Затренькал старомодный колокольчик у двери. Она знала, что Аннетта займется клиентами, и поэтому не обернулась, а продолжала сортировать новые книги.

— Виола?! — Аннетта вскрикнула так, будто звала на помощь. — Ты заказывала розы?

Виола вышла из-за стеллажей. Трое посыльных вносили огромные вазы с темно-красными розами. Маленький магазинчик уже тонул в розах, а они все тащили и тащили. И никакого конца этому не было видно.

— Стоп! — Виола схватила за руку ближайшего к ней посыльного. — Кто заказывал у вас цветы?

Парень недовольно поморщился.

— Мы должны передать вам еще письмо.

Другой протянул Виоле кремовый конверт. Она взяла его и открыла.

Я люблю тебя. Никос.

Виола прислушалась к себе. Но не обнаружила ничего, кроме злости. Что за убогие мозги! Да, она любит красные розы. Да, он любит ее. И это прекрасно.

Но становиться его постельной принадлежностью?

— Заберите, пожалуйста, эти розы.

— Это исключено. Мы прямо с оптового рынка. Такое количество цветов не поместится в нашем магазине.

Виола задумчиво посмотрела на цветы и окинула взглядом крошечный торговый зальчик. С улицы в витрину заглядывали две пожилые дамы. Заглядывали с любопытством: чтобы в книжные магазины поставляли цветы в таком невообразимом количестве?

— Аннетта, встань, пожалуйста, на улице перед нашей дверью. Пусть каждый прохожий получит от нас красную розу. Хоть на что-то они да сгодятся!

Позднее, вечером, Виола подивилась результатам своей находчивости. Розы, действительно, сгодились. Да еще как! Никогда их выручка не была такой, как в этот день!

Одну-единственную розу она оставила себе. Больше, чем один цветок, ей не требуется…

Счастья большего, чем сам Никос, ей не нужно.

Ночью ей снился какой-то сумбур. Виола очнулась вся в поту. Она была уверена, что разбудил ее ребенок, чтобы напомнить о ее материнских обязанностях. У ее ребенка теперь есть богатый отец. Разве как мать она не должна сделать все, чтобы малыш не остался без наследства? А все-таки она молодец — вовремя решила не рассказывать Никосу о ребенке. И не рассказала. Он бы, конечно, посчитал, что она забеременела нарочно, чтобы гарантированно нагреть руки на его деньгах.

Бедный богатый Никос.

Бедный ребенок?

Она должна найти решение.

Позже.

— Виола, этот господин хотел бы поговорить с тобой.

«Боже, только не новая порция цветов», — мысленно взмолилась она, оборачиваясь к посетителю.

— Чем могу быть полезна?

На мужчине была серая водительская униформа, как у шоферов из старых фильмов с Одри Хепберн, ее любимой актрисой.

— Мне поручено передать вам маленький презент и письмо, — с достоинством ответил он.

От Виолы не укрылось, как завороженно — открыв рот — разглядывала его Аннетта.

— Будьте любезны, подождите, я сейчас. — Виола взяла письмо и сделала пару шагов в сторону, чтобы прочитать спокойно.

Мы должны поговорить. Пожалуйста, приходи сегодня в восемь вечера в «Chez Amis». И прими, пожалуйста, маленький подарок как знак моей любви.

Виола аккуратно сложила письмо. Задумчиво посмотрела на большую плоскую коробку у шофера в руках. Логотип дома «Prada» бросался в глаза.

«Да уж, не отказывает он себе в расходах», — с горечью подумала она.

— Пожалуйста, передайте господину Пападиполосу, что я принимаю его приглашение.

— С удовольствием, мадам.

Виола почувствовала в животе легкий трепет. Но на сей раз то были вовсе не сладострастные бабочки. Неужели правда, ее малыш впервые пошевелился?

Только вряд ли он сейчас запрыгал от радости…

Никос соврал бы, сказав, что вовсе не нервничал, поджидая Виолу в «Chez Amis». Он уже забраковал три стола. Первый был слишком близко к кухне. У второго ее место оказалось на сквозняке. Третий слишком хорошо просматривался со всех сторон. Просто немыслимо для беседы влюбленных.