Танкисты - Сергей Зверев

– Простите, я вас не понимаю. – Соколов покраснел от стыда и негодования. В груди гулко запульсировало.

– Вы не понимаете? Приказ был ясен, предельно ясен. Какие вы тут обходные маневры рисуете! Задача стояла в течение трех суток выйти к точке, откуда в последний раз выходил на связь генерал Казаков. Выяснить на местности судьбу остатков корпуса и маршрут движения генерала с его людьми, кто с ним еще остался. Затем принять меры к эвакуации генерала Казакова из-за линии фронта в штаб армии. Все!

– Я предлагаю наилучший вариант выполнения задания, – упрямо заявил Соколов.

– Вы предлагаете плутать по лесам неделю, вот что вы предлагаете. А за это время генерал может быть убит немцами. Или захвачен, что еще хуже. Вы что, не понимаете элементарных вещей? Какой же вы командир после этого!

– Товарищ майор! – Алексей еле сдерживался, он чувствовал, как скулы сводит от незаслуженной обиды.

– Что – товарищ майор? – хмуро осведомился Сорокин. – Не забывайтесь: вы командуете танками, солдатами, но операцией руковожу я и решение принимаю я. И ваш долг подчиняться мне и как старшему по званию, и как старшему офицеру, назначенному штабом армии для руководства этой операцией. Вам все понятно, товарищ младший лейтенант?

– Так точно, – ледяным тоном ответил Соколов, которого стали одолевать нехорошие предчувствия.

– Значит, слушайте приказ! Отдых – час. Потом снимаемся, и до ночи колонна должна выйти из леса вот в этом районе. – Майор показал на карте кромку лесного массива. – Ночным броском преодолеваем шоссе и кратчайшим, слышите меня, кратчайшим путем, строго по азимуту по пересеченной местности идем в точку севернее Бобруйска. Выполняйте!

– Есть выполнять, – поднявшись на ноги, вытянулся по стойке «смирно» Соколов. – Разрешите отдать приказания командирам отделений?

– Разрешаю, – гневно смерил взглядом фигуру лейтенанта Сорокин и двинулся через поляну к догорающему костру.

Алексей поднялся на броню и забрался в башню танка. Логунов крутил рукоятки наводки орудия, что-то проверяя, его земляк, Коля Бочкин, протирал ветошью снаряды, поправлял укладки. Внизу Омаев набивал диски пулемета патронами. Он поднял глаза на командира, но видно было, что мысли его далеко. Наверное, рядом с той девушкой-санинструктором.

– Где Бабенко? – спросил Алексей.

– Под машиной, смотрит, – ответил Логунов, внимательно бросив взгляд на командира. – Ему показалось, масло капает. Что, с майором повздорили?

– Он начальник, что с ним вздорить, – скривил губы Алексей.

– Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак, – пропел сбоку Бочкин, но тут же осекся, когда Логунов на него грозно посмотрел.

– Начальство не обсуждают, – скорее для Коли, чем для командира произнес Логунов. – Я это еще по финской помню. Как только кончается слепое повиновение приказам и начинаются рассуждения, пиши пропало. Бой проигран, потери, начальство снимают и другие сопутствующие неприятности. Нельзя сомневаться в командире, иначе в атаку не подняться.

– Так, ребята… – Алексей хлопнул по плечу Бочкина. – Ты, Коля, дуй за Никитиным и позови сюда командира автоматчиков сержанта Хвалова. Только не кричи на весь лес. Тихо позови. Руслан!

– Слушаю, товарищ младший лейтенант. – Чеченец поднял голову и замер с диском в руках.

– Сходите к пехотинцам, осмотрите пулеметы на «ханомагах». Проверьте, как они на турелях ходят. А вы, Логинов, останьтесь.

Через несколько минут в танк забрался командир второго танка Никитин. Потом неуклюже влез и сержант автоматчиков. Соколов велел каждому достать свою карту и придвинуться ближе. Хорошо, что штаб армии удосужился снабдить группу крупномасштабными картами районов восточной Белоруссии в нужном количестве. Такая карта была в каждом бронетранспортере, в каждом танке и у каждого офицера.

– Значит, так, – заговорил тихим голосом Соколов. – Приказ таков, и не нам его нарушать. Сутки прошли, у нас осталось еще двое суток до выхода в нужную точку. А пройти нам предстоит около 180 километров. Фактически пойдем напролом, прокладывая себе дорогу гусеницами и огнем. Таков приказ. Что думаете?

– Силенок у нас маловато для того, – возразил Никитин, – чтобы атаковать и углубиться на 180 километров за линию фронта. Тут и дивизия не справится. Мы уже попробовали, и первый бой был для нас не очень удачным. Второй будет последним. Извините, товарищ младший лейтенант, вы спросили – я ответил.

Соколов внимательно смотрел в лицо командира второго танка. Сухощавый, всегда сосредоточенный Никитин был вдумчивым сержантом и хорошим командиром. И танк у него всегда в порядке, и личный состав опрятен и свое дело знает. И если уж Никитин такое сказал, значит, на душе у всех не очень хорошо. «Зря я эти вопросы-ответы затеял, – пожалел Соколов. – Приказать надо было, и точка».

– Вы что думаете, Хвалов? – спросил Алексей сержанта-автоматчика.

– У мамы на печке оно спокойнее, – вскинул на командира голубые глаза пехотинец. – Только война у нас. Одни приказывают, их на то учили. Другие выполняют. У каждого своя забота. Лисьими тропами оно, конечно, спокойнее, но время нам не зря ограничили. Видать, поджимает. А почему, нам ведь не скажут.

– Ну, теперь моя очередь, – кашлянул в кулак Логунов и уперся широкими ладонями в колени. – Я тут старше всех. И по возрасту старше, и по опыту, прошу прощения у товарища младшего лейтенанта, тоже я опытнее всех. Но я скажу так: уважаю я нашего командира за то, что в трудную минуту не просто приказывает, не просто велит на смерть идти не рассуждая. А хочет он услышать, в глаза наши и в души заглянуть. На серьезное дело нас отправили. Как лучших отправили, доверие нам особое. Другие заведомо не справились бы. И командир наш, не глядите, что в младших лейтенантах, а выбрал его взвод. Почему? Потому что у него есть опыт в таких делах. Уважают его. Я вот тут только несколько минут до вас еще говорил. Когда начинается в армии обсуждение и рассуждение, армия и кончается на этом. Колхоз начинается.

Соколов сокрушенно покачал головой. Если Логунова не остановить, то говорить он будет по своему обыкновению до морковкина заговенья. С расстановкой и стараясь все всем объяснить.

– Чего вы на меня все накинулись? – хмуро спросил Никитин, перебив Логунова. – Стыдят, уговаривают. Я не новичок и не трус. Меня спросили – я ответил. А приказы выполнять я не хуже других умею. Надо умереть – умру. Враг на нашей земле! Вот и все обоснование.

– Все, закончили споры! – как можно резче приказал Соколов. – Я рад, что у меня в группе надежные командиры и что я могу положиться на каждого из вас. Ситуацию я вам изложил. Теперь сверим маршрут на карте. Но прежде я хочу сказать каждому из вас, а вы доведите это до своих солдат. Если во время очередного боя, а он может случиться в любую минуту, кто-то из вас или ваших солдат отстанет от группы, потеряется, заблудится, то он должен знать и понимать, что ждать и искать его у нас не будет ни времени, ни возможности. В таком случае каждый должен самостоятельно пробиваться к линии фронта. По прибытии в часть обязан доложить о моем приказе, приказе майора Сорокина и обстоятельствах боя, во время которого он отстал от группы. По возвращении я доложу рапортом и подтвержу все события. Это понятно?