Выше звезд и другие истории - Урсула К. Ле Гуин

так ведь?» Все засмеялись. В Дом вошел еще один участник собрания, Бро-Кап – некогда прославленный охотник, крупный, но уже сгорбленный мужчина с морщинистым лицом и ввалившимся из-за отсутствия зубов ртом. Он не сел подле остальных, а направился к пустому костровищу под дымоходом и встал там, руки в боки. Все голоса стихли. Он медленно повернулся так, что его взгляд уперся в Рамчандру.

– Ты пришел научиться танцу? – спросил Бро-Кап.

– Если позволите, – спокойно произнес Рамчандра.

– Ты стар?

– Уже не молод.

Боже правый, да это же инициация, дошло до Тамары. Выдержит ли Рам испытание? Следующий вопрос она не поняла совсем, так как в нем не было слов из лексикона Молодых. Рамчандра, однако, все отлично понял и без промедления ответил:

– Не часто.

– Когда ты в последний раз приносил домой добычу?

– Я ни разу не убивал животное.

Эти слова вызвали смех, улюлюканье и некоторую долю критики.

– Должно быть, он сразу родился пятидесятилетним, – хихикнула Бинира.

– Или он жуткий лентяй, – на полном серьезе высказался моложавого вида старик с простоватой физиономией.

Смысл еще двух вопросов с ответами Тамара снова не поняла, а потом Бро-Кап угрожающе, как показалось Тамаре, громыхнул:

– За какой же добычей ты охотишься?

– Моя цель – машекено.

Что бы это ни означало, публике ответ понравился: ндифа отреагировали одобрительным гулом и кивками. Рамчандру похлопали по плечу, общее напряжение спало. Бро-Кап коротко кивнул, утер нос тыльной стороной ладони и сел в кружок рядом с гостем.

– Что ты хочешь узнать? – по-свойски, без всякой ритуальной торжественности поинтересовался он.

– Я хотел бы знать, как возник мир, – сказал Рамчандра.

– О-хо-хо, – загудели в кружке. – Да он совсем древний старик! Ему лет сто, не меньше!

– Мы говорим так, – отозвался Бро-Кап. – Ман сотворил мир.

– Я хочу знать как.

– У себя в голове, меж ушей, как еще? Все находится в голове. Нет ни дерева, ни камня, ни воды, ни крови, ни костей, всё на свете есть сансаир.

Расстроившись из-за непонятного слова, Тамара отчаянно вглядывалась в лицо Рамчандры, точно пыталась прочесть значение, которое он, безусловно, знал. Его глаза засияли, он улыбнулся, и резкие черты сразу сделались мягче.

– Он танцует, – воскликнул Рамчандра, – танцует!

– Может быть, – отозвался Бро-Кап. – Может статься, Ман танцует у себя в голове и таким образом творит сансаир.

Только услышав это вновь, Тамара поняла, что Ман – это имя. Ндифское слово по звучанию совпадало с английским man[61], а она поначалу восприняла его в обычном значении…

Но так ли это?

На мгновение все разделилось на два уровня, две накладывающиеся плоскости, две завесы, заходящие друг за друга внахлест: звучание и значение; и то и другое ирреально. Они пересекаются и взаимодействуют, их движение и смещение сбивает с толку, все скрывает или, наоборот, открывает, и в этом потоке не за что ухватиться, и в реку не войти даже единожды, если только ты сам не река. Мир возник, и в нем ничего не происходило, просто какие-то сморщенные старики и старухи в вонючей землянке болтали чепуху, общаясь с богом Шивой. Разговор, всего лишь разговор, слова, что всякий раз меняют значение. Приоткрывшиеся было завесы сомкнулись вновь.

Тамара убедилась, что диктофон работает, подрегулировала уровень записи. Она прослушает пленку позже, Рам переведет и объяснит, и тогда, наверное, ей все станет понятно.

Без танцев все-таки не обошлось. После затянувшейся беседы Бинира объявила:

– Ну хватит ратекено без музыки.

– Так и быть, прошвес, начинай, – грубовато разрешил Бро-Кап.

Бинира запела негромким, скрипучим, каким-то потусторонним голосом, и вскоре Старики один за другим начали вставать со своих мест и исполнять медленный танец: пятки почти не отрываются от пола, спины выпрямлены, в движениях рук и кистей, как и в выражениях лиц, – сосредоточенность. От этого танца странных печальных немолодых мужчин на глаза Тамары навернулись слезы. Участников действа прибавлялось, и вскоре танцевали уже все, кроме Кары и самой Тамары. Время от времени танцоры касались друг друга, коротко и церемонно, или кланялись, как журавли. Неужели и вправду танцевали все? Да, и Рам тоже. Слегка мутноватый золотой свет, льющийся из дымохода, стекал по его рукам, босые ступни приподнимались и опускались мягко и бесшумно. Один из стариков повернулся к нему лицом.

– О, риди э, риди э, ама, о, о, – словно сверчок, тянула свою скрипучую песню Бинира, а Кара и Тамара отбивали ритм, хлопая ладонями по коричневому земляному полу.

Руки старика, стоявшего напротив Рамчандры, были вскинуты, точно в мольбе; Рам потянулся рукой к нему – плавно, чуть растопырив пальцы. С улыбкой дотронулся и развернулся, продолжая двигаться в танце. Старик ответил такой же улыбкой и запел:

– О, риди э, риди э, ама, о…

– У нас для тебя такая интересная запись! – сказала Бобу Тамара по дороге к месту дуэли, главным образом для того, чтобы развеять его мрачное настроение. Из-за того что перед ними протопала целая деревня, на тропинке там и сям валялись корки от плодов ламабы.

– Опять песни о любви?

– Нет. То есть да. О любви к богу. Знаешь, как зовут их бога?

– Знаю, – вяло отозвался Боб. – Один Старик в Ганде сказал. Бик-Коп-Ман.

Дуэль прошла почти, но все-таки не совсем так, как планировали соперники. Поскольку, не считая колханы и живоа, поединок представлял собой единственное коллективное мероприятие в группе Молодых ндифа, которое могло считаться обрядом и несло в себе хоть какой-то смысл, Тамара прилежно вела аудио- и видеозапись, успевая при этом делать пометки в блокноте. Среди прочего она зафиксировала для истории выражение лица рыжеволосой Потиты (местной «мисс Америки»); удар ножом в бедро Боба, нанесенный Пит-Ватом, бойцом от Ганды; изящный жест, каким Боб отбросил свое оружие (описав сверкающую дугу, нож исчез в кустах бути, усыпанных бледно-розовыми цветами), и прием карате, после которого Пит-Ват распластался на земле без признаков жизни.

Боб не стал задерживаться, чтобы прочесть лекцию о вреде убийства для здоровья. Его бедро сильно кровоточило, а потому Тамара отключила видеокамеру и принялась обрабатывать рану средствами из походной аптечки. Таким образом, триумф Гамо и поражение Ганды остались только на аудиозаписи. Позже, когда Тамара уже выключила и диктофон, Пит-Ват, к вящему разочарованию жителей обеих деревень, пришел в себя. Поверженные ретенти не должны оживать и подниматься на ноги целыми и невредимыми, пусть и слегка шатаясь. К этому времени, однако, Боб уже ковылял обратно в Гамо, бледный и вынужденный опираться на плечо Тамары.

– Где Рам? – только теперь спросил он, и Тамара призналась, что не говорила Рамчандре о дуэли.

– И хорошо, – кивнул Боб. – Я знаю,