Сказки Востока, или Курорт разбитых сердец - Юлия Шилова

Когда я очнулась, то долго не могла прийти в себя ивспомнить, что же произошло. Я хотела было откинуть упавшие на глаза волосы, нос ужасом обнаружила, что мои руки вновь связаны. Меня трясло и подбрасывало, ив конце концов я поняла, что нахожусь в багажнике едущей машины. Я хотелакрикнуть, но не смогла, мешал кляп во рту…

А затем память начала постепенно возвращаться. Яхта,шампанское, двое красивых, весёлых парней… А потом душный подвал, и мы сЛенкой, как собаки, сидящие на цепях… Ленкино сердце не выдержало иостановилось… А моё просто отказывалось верить, что Ленки больше нет… Ленки,моей Ленки… Классной и незаменимой подруги на все времена.

Я вспомнила все наши разговоры перед её смертью и горькозаплакала. Ни за что бы не подумала, что мне придётся так нелепо её потерять.Если бы я знала, что подобное может произойти, то никогда бы в жизни не позвалаеё на эту прогулку на яхте. Господи, какой же страшный поворот судьбы… Ленки нестало, и меня везут в неизвестном направлении.

А может, Артур заплатил выкуп и меня собираются передатьмужу? От этой мысли на душе потеплело, но после того, как Ленки не стало, яперестала питать иллюзии. В самом начале похищения я была для преступниковженой олигарха, а теперь стала ненужным свидетелем, а ненужных свидетелей, какправило, убирают. Так что, вполне возможно, мне уже вынесли смертный приговор:закопают где-нибудь в лесу, выкинут в реку или спрячут в горах.

И всё же в моей голове никак не укладывалось, как обычныйаниматор мог ввязаться в похищение двух русских девушек. Ведь это неминуемаятюрьма и вся жизнь под откос. Стоит ли рисковать стабильной и отлаженной жизньюради каких-то мифических денег?!

Когда машина остановилась и крышка багажника открылась, язатряслась как осиновый лист, зажмурившись от страха. Чьи-то сильные и грубыеруки вытащили меня наружу и заставили встать на ноги. Я заставила себяприоткрыть глаза и посмотрела на двух незнакомых мужчин. Мне хотелось замахатьруками и закричать, чтобы они немедленно меня отпустили, но связанные руки икляп не позволили этого сделать.

Один крепко схватил меня за шкирку, чтобы я не смоглаубежать, а другой направился к припаркованному рядом закрытому мини-грузовичку.Держать меня так сильно было по меньшей мере глупо. Я настолько обессилела, чтос трудом могла передвигаться. В ушах громко гудело, а перед глазами проплываликакие-то непонятные жёлтые круги. Казалось, ещё немного – и я с грохотом упадуна землю. Душу грела только одна мысль – меня привезли сюда, чтобы отдать мужу.Сейчас состоится сделка, и я вновь окажусь дома…

Через несколько минут меня подвели к грузовичку, заставилизалезть внутрь и закрыли железные двери. Я лежала лицом вниз, тихоньковсхлипывала и думала, что скоро увижу Артура. Я брошусь к нему на шею, и этоткошмар наконец-то закончится.

Когда я открыла заплаканные глаза, мне стала мерещитьсяЛенка. Она сидела рядом со мной и просила таблетку от сердца. А я была от неёвсего в полуметре и не могла ей помочь. Ленка держалась за грудь и говорила,как в ней сильно жжёт…

Леночка, милая, родная, дорогая… Неужели это видение и тебябольше нет?! Как же подобное могло произойти???

Услышав, что машина остановилась, я сжалась в комочек истала молить Всевышнего, чтобы в этот раз меня привезли к Артуру и весь этотужас уже закончился. Сейчас должны открыться двери, меня высадят и передадутлюбимому мужу, который будет гладить мои потные и грязные волосы, говорить, какже он за меня боялся, и умолять, чтобы с журналистикой было покончено навсегда.

Не стоит подвергать свою жизнь смертельной опасности радикакой-то сенсационной статьи, особенно человеку, у которого есть семья, ведь оннесёт ответственность не только за себя, но и за близких и дорогих людей. И яему это пообещаю. Господи, я ему всё пообещаю, только бы это поскореезакончилось и я вернулась в нормальную отлаженную жизнь.

Двери грузовичка действительно открылись, меня вновьвытащили на улицу, и я тут же зажмурилась от солнечного света. Глаза слезились,а онемевшие руки болели с такой силой, что хотелось закричать во всё горло,чтобы меня немедленно развязали, но кричать я не могла из-за кляпа во рту. Мынаходились где-то в горах, около небольшого дома. Из него к нам вышла пожилаятурчанка, и я подумала, что именно она должна передать меня Артуру.

При виде меня та брезгливо сморщилась, как будто увиделапрокажённую. Я с мольбой посмотрела на неё, но наткнулась на суровый ибеспощадный взгляд. Когда из моего рта вынули кляп, я стала жадно ловить ртомвоздух и просить, чтобы мне развязали руки. Потом до меня дошло, что женщинасовершенно не знает русского языка, и я заговорила с ней на английском, но иэто не принесло должного результата. Она по-прежнему смотрела на меня, как наврага народа, а два незнакомых турка беседовали о чём-то своём и совершенно необращали на нас внимания.

Один из турков сел в свой мини-грузовичок и уехал, а другой,схватив меня за руку, повёл в дом. Там мне наконец-то развязали руки и, посадивв железную ванну, заставили мыться. Я тщательно тёрла тело мочалкой, понимая,что от меня, наверное, просто воняет. За время, проведённое в подвале, у меняне было возможности не то что помыться, но и элементарно почистить зубы.Стоявшая рядом в тёмном, бесформенном балахоне и платке турчанка, сморщив нос,поливала мне голову водой из кувшина и что-то бормотала на своём языке. Я жедумала о том, что, слава богу, меня никто не собирается убивать, иначе зачемменя мыть… Если они хотят, чтобы я хорошо выглядела, значит, готовят ко встречес мужем. Когда я вылезла из ванны и стала вытирать мокрые волосы, мне протянулиширокое длинное платье, расшитое бисером. Именно такие наряды носят восточныеженщины по праздникам.

– Ой, я в таком никогда не ходила. Может, лучше свою одеждупостираю и надену?

Но вместо ответа турчанка взяла мои грязные вещи и выкинулаих в мусорный бак. Чтобы её не злить, я прямо на голое тело (бельё мне никто непредложил) надела восточное платье и обулась в позолоченные шлёпки безкаблуков, которые, на удивление, оказались именно моего размера. Подумав, чтоАртур наверняка рассмеется, увидев меня в такой одежде, я набросилась напредложенную мне пищу и тут же ощутила боль в желудке. Несколько дней,проведенных на хлебе и воде, сделали своё дело, и я пока не могла есть в такихколичествах.

Проведя в этом доме два дня, я немного окрепла и всё времясидела на крыльце, ожидая, что к дому вот-вот подъедет автомобиль с моим мужем.Охранявшая меня турчанка строго следила за каждым моим шагом и, судя по еёвиду, сама кого-то ждала. И этот кто-то приехал.

Услышав шорох шин на горной дороге, женщина надела мне нашею бусы и поправила волосы.