Алекс Ван Хельсинг. Воскрешение вампира - Джейсон Хендерсон

— Что это все-таки значит? «Talia sunt»?..

— Это значит: так бывает, — сказал Сангстер и бросил Алексу пару очков со встроенным навигатором и прибором ночного видения. — Давай, поехали. Надо понять, как вытащить Минхи и Пола.

Алекс порадовался, что он в линзах; он сильно сомневался, что носить еще одни очки поверх его собственных — хорошая идея. Очки сидели плотнее, чем вчера. Неужели это было только вчера, пронеслось в голове у Алекса. Он надел шлем, который дожидался его на сиденье.

И, стоило ему надеть шлем, как тут же Сангстер вышел на связь — его голос лился Алексу прямо в уши через встроенные динамики.

— Прием.

— Я думал, вы против моего участия во всем этом?

— Айсмейкер говорил с тобой, Алекс, — сказал Сангстер, запуская двигатель мотоцикла. — Ты уже во всем этом. И… я думаю, нам может пригодиться твоя способность их чувствовать.

Они выехали на двухполосное шоссе, окружавшее озеро, и направились к югу.

Километров десять они проехали в молчании. Навстречу им не попалось ни одной машины, и темноту прорезали только редкие огни фонарей вдоль шоссе. Затем они свернули на грунтовую дорогу, к Ферме.

И снова за тонкой жестяной стеной последовал спуск по туннелю. Несколько минут — и вот они уже в переговорной директора.

— Во-первых, — рявкнул Каррерас, — я вам позволил привести с собой Ван Хельсинга. Но хотел бы узнать о причинах — о весомых причинах — вашего решения.

Армстронг, сидевшая по правую руку от директора, явно разделяла его точку зрения; она вопросительно подняла брови.

— Он говорил со мной, — опередил Сангстера Алекс. — Я столкнулся с Айсмейкером лицом к лицу.

— И что он сказал? — Каррерас наклонился вперед.

— Что-то о продолжении дела моей семьи, — сказал Алекс. — И о том, что вряд ли у меня что-то получится.

— Они следили за ним еще в Гленарване, — добавил Сангстер. — И напали на нас вечером, на глазах у всех. Они знают, кто он, и знают, что он здесь. У Айсмейкера с этой семьей свои счеты. Отец Чарльза помешал его планам в Лувре, помните? А сам Чарльз уничтожил около пятисот его сторонников на Кубе. Да я готов на что угодно поспорить, они засекли Алекса, как только он предъявил свой паспорт в аэропорту Женевы!

— Вы думаете… Он похитил Пола и Минхи потому, что они были со мной? — в ужасе спросил Алекс. Он вспомнил, как его друзей у него на глазах унесли прочь вампиры.

Сангстер вздохнул.

— Алекс, пойми… Никто не знает наверняка, но все выглядело именно так. Я думаю, у него была какая-то цель, но он не устоял перед соблазном тебя… ммм… подразнить. Он хотел привлечь внимание. Хотел, чтобы его увидели. И это серьезный шаг.

— Нам придется здорово раскошелиться, чтобы заставить репортеров молчать, — проворчал Каррерас.

«Неужели они говорят об этом всерьез?»

— Итак, Айсмейкер взял заложников, — продолжал Сангстер. — С какой целью? Что он собирается сделать, если ему понадобились заложники?

Сангстер вывел на экран досье — фотография Айсмейкера, даты, текст… Это выглядело, как страница из альбома Сида.

— В последний раз он появился здесь тем проклятым летом. И именно тогда он впервые проявил открытый интерес к вампиризму. Тогда они еще были друзьями с Полидори. И все вместе жили на вилле Диодати.

Сангстер прокручивал досье на экране.

— Вы говорили, что Айсмейкер напал на корабль, — вдруг вспомнил Алекс.

— Да. — Сангстер добрался в досье до описания последних событий. — Он напал на «Вэйфэрер», грузовое судно Полидориума, разграбил его и потопил. И сразу же отправился в путь, то есть сюда.

— И у вас нет предположений, что ему было нужно на корабле?

— У нас есть список из тысяч наименований. Книги, свитки, статуэтки, перчатки… Но что именно? Мы ничего не можем вычеркнуть наверняка.

— Итак, — сказал Алекс, — значит, Айсмейкер проник на корабль и что-то там взял или узнал и направился сюда в…

— В Шоломанс, — подсказал Каррерас.

— В Шоломанс. И взял двух заложников. Моих друзей. Ну, так я скажу вам, что это, по-моему, значит.

— И что же?

— А то, что вы напрасно теряете время! Чего вы ждете? Идите и освободите их!

— Алекс, — сказал Сангстер. — Сначала надо узнать, где они. И именно это мы и пытаемся сделать.

— Можете поискать нового руководителя, — вмешался Каррерас, которого, казалось, вспышка Алекса оставила полностью равнодушным. — Армстронг?

Армстронг что-то нажала на своей клавиатуре, и на экране появилось новое изображение — покрытое волнами озеро, и волнистые линии над озером, которые указывали направление ветра.

— Когда Айсмейкер нанес удар, один из наших спутников начал съемку озера. Туман и клубы ледяного воздуха, практически нулевое видение — мы потеряли след Айсмейкера. Но обнаружили ключевые нарушения в движении ветра. Это здесь, — она указала на какую-то точку на карте.

— Что вы имеете в виду? — спросил Алекс.

— А это, — Сангстер наклонился вперед, — вилла Диодати, место, где все началось.

— Минхи!

Минхи лежала с открытыми глазами, которые блестели в темноте. Ее мутило, как при сильной качке; казалось, комната вращается. Она лежала на железном полу, в плечи впивались прутья. Минхи поняла, что оказалась в клетке. Она вцепилась в прутья, выглянула наружу — и закричала. Клетка не вращалась — она качалась.

Ее крик эхом прокатился над огромным залом, где собрались сотни вампиров.

— Минхи! — снова позвал кто-то.

Ее звал Пол; он был заперт в соседней клетке. Их клетки висели футах в двадцати над землей.

Внизу, на сцену, установленную между клетками, как раз выходил высокий вампир, и внимание публики сразу обратилось на него.

— Что происходит? — спросила Минхи Пола.

— Понятия не имею, — отозвался Пол, потирая затылок. — Думаю, они отправили нас в нокаут. Ты как? В порядке?

— Я-то в порядке, — жалобно сказала Минхи. — Только… только на самом деле этого ведь не может быть.

Она оглядела зал. На стене от потолка до самого пола висели флаги, на каждом было изображение креста и надпись «Шоломанс». Между двумя флагами располагались огромные часы; циферблат, похоже, был костяным. Оставалось несколько минут до полуночи.

— Нет, — подал голос Пол, — видимо, может. И оно есть, причем прямо сейчас. Но мы ведь живы, верно? А это, мне кажется, неплохой знак.

— Неплохой знак? Почему это?

— Хотя бы потому, что если бы они хотели нас убить, они бы уже это сделали. Так что, может быть, они просто хотят за нас денег.