Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Из смерти в жизнь…. Главная награда - Сергей Галицкий

Из смерти в жизнь…. Главная награда - Сергей Галицкий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 60
Перейти на страницу:

Во время привала ко мне пришёл «дух», который разговаривал по-русски. Он начал задавать вопросы — кто я? Говорил на очень плохом русском, но понять его было можно. Воевали мы без знаков различия, «песочка» (полевая форма песочного цвета. — Ред.) у всех одинаковая. Он спрашивает: «Командор?» — «Командор». — «Сколько, куда, где, Джелалабод?». — «Джалалобод». Вот на таком уровне я с ним и разговаривал. Другой «дух» говорит: «Пичкари нист». Это означает — резать не будем. Я отвечаю: «Хуб». Это значит: ну хорошо. Мой ответ их очень развеселил, они засмеялись.

Но когда вертолёты прилетели во второй раз и саданули по ним, я понял, что шутки кончились. Меня хорошо пнули пару раз по рёбрам и двинули автоматом в спину!.. Именно в этот момент все мои радужные надежды на всё хорошее в плену испарились без следа. И тут же перед глазами снова возникла страшная картина: вот сейчас меня убьют, завалят камнями — и всё!.. И не будет больше меня вместе с моим богатым внутренним миром. Я в душе к смерти уже приготовился. То, что я перечувствовал тогда, — ужасно…

Потом они меня куда-то снова повели. Как мне показалось, шли долго. К утру я услышал, как играет музыка, женщины разговаривают, пахнет дымом и гавкают собаки. Это верный признак, что рядом населённый кишлак. «Духи» сели у костра, кто-то с кем-то ссорился. Потом была какая-то разборка: они друг на друга накидывались и орали страшно. И тут меня потащили по земле к дому около кладбища. У афганцев могилы — это небольшие холмики с парой камней в голове и в ногах покойного. Ни надписи, ничего больше. Когда они меня ещё только поволокли в сторону кладбища, я снова подумал: «Ну вот, сейчас они меня в башку стрельнут, в «земотдел» спустят, и всё». Обнадёживало то, что мне оставили ботинки, никто их с меня не снимал. На мне остался, как это ни странно, разгрузочный «лифчик», только они из него всё вытащили. Оставили мне офицерский ремень, «песочку». А кепку я потерял, когда по башке прикладом получил…

В доме в земляном полу была круглая дыра метра полтора в диаметре. Из неё несло жутким трупным запахом. Меня в эту дыру и бросили. Причём летел я с ощущением, что меня убивают: ведь кидали-то они меня вниз головой! Как я не разбился насмерть, до сих пор понять не могу. Ведь яма была глубиной метра три.

Приземлился я больно. Но не на голову, перекатился как-то. На дне ямы было какое-то невыносимо зловонное месиво, а в углу сидел труп… В темноте я на него натолкнулся, а потом уже разглядел, что он старый, находится здесь не меньше полугода. И ещё вокруг стоял такой звон! Я даже не сразу понял — отчего! Оказалось, что я разбудил мух, когда бухнулся в то, что было на дне ямы. И ещё полчаса стояло такое гудение! Потом они затихли, но стало ещё хуже — мухи всего меня облепили. Я попытался лицо закрыть руками, но помогало это мало. Вот в этот момент я подумал, что, наверное, так выглядит ад. Вот в этой жуткой яме я в Господа Бога и уверовал. Как я Ему молился!..

То, что поместили меня в эту яму с какой-то целью, я понял сразу. Это, скорее всего, был способ психологически сломить человека. Внутренне я одурел от всего этого так, что ай да ну! Думал и о том, что даже если останусь жив, как же сложится моя дальнейшая судьба, как это на мне отразится. С другой стороны, меня терзал вопрос: как я в такой ситуации вообще могу остаться живым.

Уверенность, что меня ищут, не покидала меня всё это время. А вот надежды на спасение у меня никакой не было. Тем более рядом со мной находился мой молчаливый визави, который всем своим видом свидетельствовал о бренности всего сущего.

И все эти мысли в уме крутились беспрерывно. А что если они меня будут допрашивать с пристрастием — пытать, проще говоря? То, что от боли, от страха я буду им врать, а не правду говорить, это однозначно. Ведь проверить меня они не могут, как не смогут сразу и отличить правду от лжи. Но то, что они, помучив, меня убьют, сомнений нет. Самостоятельно после такого допроса я уже передвигаться бы не смог. А на руках меня тащить — какой им смысл?

А на следующий день утром началась страшная война! Когда пошла стрельба и загудели вертолёты, я понял, что это по мою душу! Какое-то время сидел и думал: когда же кто-нибудь из «духов» мне гранату сюда кинет? Но, на моё счастье, «духам» было просто не до меня. Как потом выяснилось, они вышли в свой базовый район, который находился очень недалеко от кишлака, и по радиостанции, идиоты, доложили, что у них пленный офицер. Наша служба радиоперехвата эти переговоры засекла и мгновенно их вычислила!

Помню — крутятся вертушки, вертушки, вертушки!.. А недалеко от ямы стояла зенитная пулемётная установка «духовская», СГУ калибра 14,5 мм. Она по вертолётам палила, палила, но в конце концов её всё-таки накрыли. Потом раздался какой-то крик, короткие очереди!.. И сверху от края ямы на меня глянуло родное славянское лицо!!!

В кишлаке нашли меня очень просто: пленных «духов» взяли в оборот так, что они сразу показали, где я сижу.

К этому времени я находился в Афганистане два года и был уже воробей стреляный. У меня уже был орден Красной Звезды. Но думаю, что если бы меня взяли в плен в начале войны, то я бы испугался меньше. Просто за эти два года я насмотрелся, что творили «духи» с нашими пленными. Я уже чётко знал, что война в Афганистане — это не шуточки.

Психологических последствий плена, как это ни странно, у меня не было. Иногда мне мои коллеги говорят про какие-то боевые стрессы. А я им всегда отвечаю: «При правильном профессиональном отборе никаких боевых стрессов быть не может. Просто не надо брать в армию хлюпиков». Я не утверждаю, что я тогда был весь из кремня и стали. Конечно, умирать мне очень не хотелось. Но внутренне к этому я был готов. Во-первых, я уже видел, как люди погибают. А во-вторых, если я иду на боевой выход, то это не пионерский поход за тюльпанами. Мы идём воевать. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

Один бой я не забуду никогда. На это есть несколько причин. В этом бою на моих глазах погиб мой друг, старший лейтенант Миша Румянцев, погибли бойцы Андрей Голендухин и Иван Харчук, который умер прямо у меня на руках. Но самое страшное не это. Я хочу рассказать обо всём по порядку, чтобы даже мельчайшие детали этого жуткого боя остались в памяти не только у меня.

14 февраля 1983 года рано утром нас срочно погрузили в несколько вертолётов, и мы вылетели в направлении населённого пункта Картатут, Улусвали Ачин, провинции Нанганхар… Тут бойцы спрашивают: «Где Сорокин?». — «Нет Сорокина». А Сорокин — это командир группы (командир минометного взвода 1-й десантно-штурмовой роты), с которой я должен лететь. Оказалось, что в спешке он сел в другой вертолёт, и я оказался единственным офицером на борту. Спрашиваю командира экипажа, Володю Авдеева: «В каком вертолёте Сорокин? Вы парами работаете?». — «Какими парами!.. Вас надо довезти да высадить. Карта-то у тебя хоть есть?». А карта — у командира, то есть у Сорокина. Ведь моё место по боевому расписанию — рядом с командиром роты, в шаге от него. И не должен я никуда ни шагать, ни бегать, а обязан быть всё время рядом с ним. Поэтому мне карта ни к чему. Правда, задачу отряда в общих чертах я знал. Но конкретную задачу для группы ставили Вите Сорокину.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 60
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?