С неба женщина упала - Лариса Ильина

— Дорогая! Ты перед ним и так и этак врала! Чего ж обижаться? —заметила я.

— Врала, конечно. Что ему, сукину сыну, правду, что ли, говорить? — Она еще повздыхала. — Но зато второго я, девочки, достала. Не хвалясь, скажу: парень был готов, что твой пончик, разве только не шипел!

— Так как же вы расстались? — полюбопытствовала Юлька.

— Как расстались? Душевно расстались...

Пораскинув, видно, как следует мозгами, Умник решил,

что допросить с пристрастием Елену Борисовну в офисе не получится, а выволочь ее каким-либо образом на улицу тоже вряд ли удастся. Поэтому он стал очень вежливо прощаться и спросил разрешения побеспокоить, если будет нужда. Расплывшаяся до ушей Елена Борисовна клятвенно заверила его в своей любви и дружбе и настоятельно просила обращаться в любое время, про себя злобно думая: «Что б ты сдох, зараза!»

— До свидания... — Она несмело протянула пухленькую ручку Пупсику. — Рада буду помочь, если в моих силах... Приятно было познакомиться!

Чуть заметная дрожь в голосе и нерешительный взгляд. Гляди-ка, Пупс рад бы задержаться... Ох, ну как бы его оставить на пару минут? Этот поганый Умник так и теребит его, шипит на ухо: пошли, пошли! Господи, как он его назвал? Кабан? Ну, надо же! Пупсик куда как романтичнее. Хотя, может, он и прав... Если бы только узнать, кто их послал... Ленка чуть дольше необходимого задержала руку Пупсика в своей. Ответный жест не заставил себя ждать.

«Спекся, козел!» — злорадно подумала она.

Момент наступил критический. Не раздумывая о

последствиях, Ленка в то самое мгновение, когда Умник повернулся к ней спиной, вложила в руку Пупсика свою визитку, волшебным образом очутившуюся в ее пальцах. Парень слабо дернулся, но под страстным взглядом леди затих. К своему огромному, облегчению, она увидела, как за спиной Умника он несколько суетливо, но быстро убрал визитку в карман. Надеясь, что у него не достанет ума вытащить ее в присутствии напарника, Ленка мысленно перекрестилась.

— Так что остаюсь одна в тылу врага, — патриотично сказала Ленка. — Так и знала, что все на мои хрупкие плечики ляжет! Может, меня даже наградят... посмертно... А вас пусть замучает беспощадная совесть...

— Резвится она, поглядите! — заворчала Юлька. — Ты шибко-то не резвись, получишь по жопе, будешь знать.

— Юлька права, — встряла я. — Не высовывайся здесь. Не знаю, не слышала, не видела. Если сейчас не дашь честного слова, что не станешь в разведчиков игратъ, никуда не поеду, останусь.

Я выглядела решительно и сурово взирала на подругу. С другой стороны на нее живым укором таращилась Юлия Геннадьевна. Ленка заелозила по сиденью, поджала губы и замычала.

— Ты не мычи, а скажи: «Честное слово!» — Я ткнула её в бок пальцем.

Она закатила глазки и сказала:

— Ну, я что, дура? Все я знаю!

— Нет, скажи!

— Ну, даю, даю! Даю вам честное слово, что, когда вас не будет, не буду высовываться, не буду приставать, не буду... ни есть, ни пить, буду сидеть как...

— Как дура! — радостно закончила Юлька и захихикала.

— Нет, дорогая, кушай на здоровье, хотя пей, конечно, поменьше. Ты как лишку хватанешь, с тобой не совладаешь!

Ленка вздохнула, закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья, давая понять, что разговора с ней мы недостойны.

Но просидеть в тишине больше двух минут нам не удалось. Потому что Ленка завозилась, открыла глаза и сказала то, что было готово сорваться с моего языка:

— Что-то Саши больно долго нет...

Мы снова притихли.

— Так не бывает, — сказала Юлька. — Не спать же он там лег!

Я облизнула пересохшие губы:

— Ага!

— Ага! — передразнила меня Ленка. — Чего делать-то будем, а? Где очередные гениальные идеи?

— Я на заказ не могу, — скромно ответила Юлька. — Но, на мой взгляд, надо... туда идти... А, Алька?

— Ага, — ответила я и полезла из машины.

Главное сейчас — идти и не останавливаться. Зайти в подъезд, подняться на свой этаж... Только не трусить и идти... Но делать это мне абсолютно не хотелось. Ноги дрожали, горло привычно пересохло, грудь теснило скверное предчувствие. «Ты всех втравила, ты и тащись, — подумала я и хныкнула: — Как я боюсь туда идти!» Направившись к подъезду, я услышала, как за спиной захлопали дверцы машины. Мои девчонки шли за мной. Я вдруг испытала к ним чувство огромной нежности и... жалости.

— Девчонки, ждите меня здесь, если что, я вас позову, — зашептала я, повернувшись.

Говорить на улице в полный голос почему-то было страшно. Юлька ничего не ответила, продолжая идти, а Ленка ceрдито буркнула, правда тоже шепотом:

— Еще чего! Давай двигай, не стой!

Саши нигде не было видно. Поднявшись по лестнице, мы на секунду замерли, потом я решительно направилась к своей двери. Она была неплотно прикрыта. «Значит, Саша; внутри», - мелькнуло в голове, и я потянулась к ручке.

Внезапно дверь распахнулась. Мы дружно сдавленно взвизгнули ц подались назад. На пороге стоял Саша, в одной руке он держал пистолет, другой держался за окровавленную голову.

Первой очнулась Юлька. Отодвинув меня рукой, она шагнула к Саше и спросила:

— Эй! Ты в порядке?

Вопрос, конечно, глуповатый в данной ситуации, но необходимый. Саша наконец сфокусировал взгляд на нас, и в нем появилось осмысленное выражение. Встрепенувшись, он быстро схватил меня и Юльку за руки и втащил в квартиру. Ленка ввалилась самостоятельно, без всякой помощи и очень быстро. Сбившись в кучу, словно овцы, мы молча таращились на Сашу. Он еще раз выглянул в коридор, аккуратно закрыл дверь и повернулся к нам. Вернее, ко мне.

— Ну? — с не очень уважительной интонацией пророкотал он.

Я не стала обижаться. Все-таки ему, судя по его виду, порядком съездили по башке, должно быть, больно. Все правое ухо кровью залито.

— Тебя надо перевязать, — сказала я, вдруг начисто забыв, что перед этим лет пять, не меньше, мы общались исключительно на «вы». — Я сейчас...

Саша поморщился и остановил меня:

— Подождите. Это потом. Во что вы вляпались? Алевтина Георгиевна, либо вы мне сейчас... Это совсем не шутки... Здесь человека убили...

—А-а? — дружно переспросили мы и стали присаживаться кто куда.

Я с Юлькой на пол, а Ленка на пуфик. Ленка сердито глянула на меня, повернулась к Саше и грубо спросила:

— Чего несешь? Охренел, нет?

— Нет, — почти спокойно ответил Саша. — И не думал.

— Саша, объясни, да не тяни, тебя надо перевязать...

Пришлось парню рассказать, как было дело. Дойдя до

квартиры, он огляделся, раз уж я так волновалась, осмотрел замок, прислушался. Стояла полная тишина. При такой тишине капля, падающая из крана, звучит набатом, голоса этажом ниже раздаются, кажется, из другого угла комнаты. Саша вытащил ключи (а не пистолет, как его не один раз просили) и стал открывать дверь. С непривычки он чуть замешкался, но все обошлось благополучно. Шагнул в темноту, протянул руку и включил свет. У противоположной стены большого квадратного холла стоял невысокий жилистый паренёк в черной трикотажной шапке, с прорезями для глаз и носа. Под маской не было видно улыбки, но парень вдруг захихикал. Хотя увидеть здоровенного мужика он явно не ожидал, тихо присвистнул и вскинул правую руку. Тускло блеснула вороненая сталь. Но вдруг за Сашиной спиной раздался чуть слышный хлопок, незваный гость вскинулся, словно с размаха врезавшись в невидимую кирпичную стену. В середине лба у него образовалась дырка. Парня отбросило на стену. Разворачиваясь назад, Саша успел выбросить вперед кулак, мазнувший по чьей-то куртке, и провалился в темноту.