С неба женщина упала - Лариса Ильина

— Да-да-да! — писклявым голосом пропела Юлька. — Видели мы это дело. А Александр Васильевич, ну что за душка, не мужчина, а мечта. А комплектация...

Как ее на работе держат, никак не пойму...

— Комплекция! — не выдержав, я покатилась со смеху, девчонки за мной.

Хохотали мы до слез, забыв, что десять минут назад тряслись со страху.

— Комплекция комплекцией, но и комплектацию не мешало бы проверить, мало ли что. Только Альке нельзя поручать, она сразу замуж выйдет. Так что ты, Ленка, или я, больше некому! Все, Ленка, на наших плечах, как всегда. Ну, проверим?

— Проверим, раз плюнуть! Гляди, мы девки какие видные, враз в оборот возьмем!

— Сейчас вернется...

Обычный, в общем, разговор в ситуации, когда из машины вышел мужик, а в ней остались три запуганные молодые женщины.

— Ладно, видные девки, давайте о нашем, о девичьем, — предложила я, когда веселье стихло.

Решено было следующее: Юлия Геннадьевна, как убывшая в законный отпуск, уезжает завтра к матери в славный город Клин. Клавдия Олеговна, Юлькина мама, год назад вышла замуж и переехала к мужу. Так что проживала теперь в пригороде Клина, по словам Юльки, в очень и очень симпатичном особнячке. Так что все абсолютно естественно. Она и так туда собиралась, только не завтра, а через три дня.

— Ой, возьми, Юлька, свои деньги, я ж забыла тебе отдать, — опомнилась я. — А то с чем поедешь?

— Небось, прикарманить хотела, знаем мы вас. — Если бы Юлька сказала что-нибудь другое, я бы очень удивилась. — Только бы чужие денежки замылить, что за народ?!

— Шмотки какие-нибудь сейчас у меня поглядим, на пару недель хватит, — благородно предложила я и тут же услышала:

— Ой, мне же все будет велико!

— Молчи, шпингалетка! Ушьешь! — подвела я черту под дискуссией.

С Ленкой дело обстояло иначе. Уехать она не могла, да если бы и уехала, выглядело бы все это подозрительно. Потому что на данный момент она успела лично пообщаться с милейшими молодыми людьми, питающими живой интерес к местонахождению Сомовой Алевтины Георгиевны, и являлась, так сказать, нашим окном в мир. Правда, три месяца минуло, как я стала уже Аликушиной А. Г., но забывчивая Ленка об этом не упомянула.

Когда днем, взяв мой загранпаспорт, она вернулась в свой офис, секретарь сообщила, что ее ожидают два молодых человека. С первого взгляда оценив обстановку, Елена Борисовна заулыбалась и пошла бюстом на таран. Пригласив гостей в кабинет, она предложила им сесть в кресла, сама уселась напротив, представила миру на обозрение шикарные коленки и, склонив голову набок, спросила:

— Чем я могу вам помочь?

Видимо, молодые люди не ожидали увидеть в офисе французской фирмы роскошные формы красивой русской женщины, поэтому несколько смешались и растерялись. По описанию Елены Борисовны, они мало чем отличались друг от друга, но у одного томление в членах наблюдалось более явственно. Она решила продолжать работу с ним, как с более перспективным источником информации, и тут же нарекла его Пупсиком. Про себя, конечно. Минут через пять она уяснила, что интересуются они в ее кабинете совершенно другой женщиной, и обиделась. А когда она обижается, это сразу видно. Грудь взволнованно трепещет, нижняя губа закушена (впрочем, очень элегантно), а глаза...

— Вообще-то Алевтина Георгиевна работает не здесь, мягко сказала Ленка.

— Мы знаем, — в два голоса перебили ее гости, досадливо переглянулись, и чувственный Пупсик уступил право ведения переговоров. — Мы на работе у нее были, там ее нет. Но она нам нужна по очень важному делу, не могли бы вы нам помочь? Нам сказали, что вы ее близкая подруга...

— Ну, что вы, — мило улыбнулась подружка, судорожно соображая, какая сволочь могла это ляпнуть. — Алевтина Георгиевна сейчас птица высокого полета, к ней просто не подступишься. Вот раньше... Она теперь с большим удовольствием общается с бизнесменами да художниками, а не с нами смертными...

Ленка удрученно покачала головой, представляя зарвавшуюся змею-подругу, и вздохнула.

— Можете закурить, — предложила она и сама затянулась. —А зачем она вам так понадобилась? -- прищурившись Ленка со значением смотрела на Пупсика, изображая безграничное женское любопытство. — По личным вопросам?

— Да нет. — Парень расплылся в широкой улыбке. Суть проблемы его явно не интересовала. — Просто...

— Она нужна нам по вопросам бизнеса, — торопливо перебил его второй, зло мазнув по напарнику взглядом.

— A-а... Я в общем-то случайно узнала, что у Алевтины сейчас семейные проблемы. Очень большие. Говорят, она в большом трансе.

По загоревшимся глазам Умника она поняла, что сейчас последует вопрос: «Кто говорит?» Поэтому сама продолжила:

— Я разговаривала с одной знакомой... С Юлией Королевой. Алевтина вчера к ней заезжала, может быть, хотела поделиться, может, переночевать, не знаю. Сказала Юлии, что разошлась с мужем, переживает ужасно! Но Юлия сама собиралась уезжать — она сейчас в отпуске... А Алевтина укатила на какой-то курорт, залечивать душевную травму...

Поведав все это доверительно гостям, Ленка снова уставилась на Пупсика, трепеща ресницами. Услышав неожиданную концовку, ее посетители чуть не подпрыгнули и снова в один голос заорали:

— На какой еще курорт?!

Больше они уже не переглядывались, а требовательно смотрели на Елену Борисовну.

Ленка ласково улыбнулась и сама задала вопрос:

— Ну, откуда же я знаю?

Закинув ногу на ногу, она приподняла прекрасные брови, развела руками, как бы говоря: «Я ведь к вам со всей душой, а вы шумите!» Наступила пауза, Умник размышлял, что же еще спросить, а Ленка, не мешкая, приступила к обольщению Пупсика. Она опустила глаза долу и искоса, словно против своей воли, поглядывала на парня. Наконец Умник перестал скрипеть мозгами и спросил:

— А ночевала она, значит, у Королевой?

— Я не спрашивала, а Юлия не сказала.

— А куда уехала Королева?

— Я не спрашивала. Она не замужем...

— А надолго?

— Не знаю.

— А когда уехала?

— Кажется, сегодня утром, но точно сказать не могу.

— А еще у Алевтины Георгиевны близкие подруги есть?

-Я не знаю. Я же говорила вам, что сейчас круг общения у неё очень и очень... высокий... Не знаю, бывают ли там близкие подруги...

Не узнав ничего толком, Умник опечалился. В глазах его явственно читалось огорчение. Он вдруг поднял глаза на Ленку, внимательно следившую за игрой его чувств, и стал пристально разглядывать ее, словно что-то прикидывая. А у нее оборвалось сердце и сперло дыхание.

— Честно сказать, мне вдруг показалось, что он раздумывает, как бы ловчее меня разделать, изверг! Так посмотрел, так посмотрел! Я перед ним как дура, и так и этак, а он? — рассказывая, Ленка всхлипывала, но зареветь не смогла.