Опоссум по имени Апельсинка - Голдберг Слоун Холли

– Ты что, вел нас посмотреть на миграцию чудищ?

– Что такое миграция? – шепотом спрашивает Амлет.

Вместо ответа Антонио пристально смотрит вперед, туда, где провода взбегают на огромную башню. Башни эти, одна за другой, стоят посреди широкой асфальтовой тропы, и добраться до них можно только по воздуху.

Большой Оп тоже вглядывается в даль:

– Ваша мама – на той стороне.

Антонио в ужасе делает шаг назад:

– Я не пойду! Я не могу! Я высоты боюсь! Да, боюсь! Я, конечно, большой, но еще маленький! Точно, пусть меня зовут Малыш!

Амлет шепотом поддакивает:

– Я тоже не могу.

Большой Оп в недоумении смотрит на сыновей:

– Что – не можете?

Амлет отвечает за обоих:

– Мы не можем перейти по проводам надо всеми этими машинами и грузовиками.

Большой Оп фыркает:

– Да не собираюсь я идти по проводам! Я просто хотел показать вам, какой отсюда вид.

Пятнистый язык исчезает в пасти, Большой Оп хватается за столб и лезет вниз. Амлет и Антонио ничего не понимают. Если он не собирается перебираться через тропу по воздуху, то что же – надо идти по земле?

– Ты что! – кричит Антонио. – Там столько машин, грузовиков, у нас ничего не получится!

Но Большой Оп ничего не отвечает.

Спрыгнув на землю, он идет к груде камней. В щелях между камнями проросли сорняки. Земля вокруг поникших зеленых побегов усеяна обрывками бумаги и пластиковыми пакетами (их много, и они по большей части рваные). Большой Оп явно знает эти места и идет быстро, но не по прямой, а зигзагом, и наконец выходит к большому входу в ливневую канализацию, которого не видно было за камнями.

– Идите за мной. Гуськом. И не вздумайте гоняться за жабами. Или болтать с крысами. Нет у нас времени слушать их болтовню!

Ливневая канализация перекрыта решеткой. Антонио и Амлет с легкостью пролезают внутрь, а вот для Большого Опа расстояние между прутьями маловато, поэтому ему приходится выдохнуть и протискиваться по миллиметру. Наконец он пробирается через решетку и радостно восклицает:

– Для настоящего артиста тело – послушный инструмент!

В канаве течет ленивый тонкий ручеек. Большой Оп идет первым. Антонио и Амлет бегут следом, оскальзываясь в грязи. Очень скоро темнота вокруг оживает. Сначала они слышат жабье кваканье. Амлету очень нравятся амфибии – на вкус, конечно. Но после исследования мусорных баков все трое опоссумов сыты, и к тому же Большой Оп велел не останавливаться.

Затем Антонио и Амлет сначала слышат, а потом уж видят крыс. Что-то шуршит, поскрипывает, а потом слышится свистящий шепоток:

– Эй, вы здесь первый раз? Поболтаем? Черепаху недорого – надо?

Большой Оп все так же идет вперед и лишь ворчливо обрывает невидимок:

– Ничего нам не надо, отвяжитесь!

Еще через несколько шагов что-то ударяет Антонио в спину. Камушек. Опоссум оборачивается и видит во тьме бесчисленные глаза. Услышав его аханье, Большой Оп встает на задние лапы и рычит:

– Значит, так, крысаки: я сюда пришел не за дракой, а по делу, но если кому надо, могу и задать!

И с этими словами Большой Оп прыгает прямо в темноту, разинув пасть, в которой видны все сорок восемь острых (но все же щербатых и пожелтевших) зубов. Впрочем, пускать их в ход ему не приходится. Крысы – а их несколько десятков – бросаются прочь, и трое опоссумов могут продолжить свой путь без помех.

Амлет и Антонио молчат, но в глубине души сознают, что представление вышло замечательное.

По ту сторону туннеля начинается совсем другой мир.

Большой, залитый яркими огнями город.

Антонио разглядывает высокие сооружения, что уходят прямо в небо. Деревьев здесь нет. На дворе ночь, но вокруг все равно очень светло и шумно, а воздух насыщен запахами еды, которую готовят в сооружениях, и мусора, что скопился в баках вдоль переулков.

От восторга у Амлета подрагивают задние лапы. Он восклицает:

– Да это же настоящий рай для опоссумов!

Большой Оп позволяет Антонио и Амлету хорошенько рассмотреть все вокруг: и людей, что идут по асфальтовым тротуарам, и бегущие по широким тропам автомобили. Почти на всех сооружениях светятся лампочки, а воздух наполнен рычанием проносящихся туда-сюда машин. Из-за угла появляется запряженная лошадью тележка. У кобылки на голове соломенная шляпа, из дырок торчат большие коричневые уши. Кожаную сбрую украшают яркие бумажные цветы, а с красного шнурка на шее свисают серебряные бубенцы. Лошадь неторопливо идет по улице, повинуясь чудищу с белыми волосами, которое сидит на козлах. Все это ужасно интересно (и страшно).

Антонио открывает рот первым:

– Мама нам столько всего не рассказала.

Большой Оп пожимает плечами:

– Должно быть, думала, что вам еще рано.

Амлет полушепотом спрашивает:

– А сейчас не рано?

Большой Оп гордо выпячивает грудь:

– Вы же с Большим Опом, ребятня! Я за вас горой. Ну да мы не на экскурсию пришли. Давайте-ка поищем вашу маму. Держимся все вместе. Из тени не выходим. Я – главный, вы – на подхвате. Итак, звезда шоу снова на сцене!

Большой Оп почти ползком выбирается из ливневой канавы (брюхо его трется о гладкий камень). Братцы движутся следом. Отец исчезает под спящей машиной. И дальше – выскакивает из-под одной машины, залезает под другую, пока не добирается до металлической решетки и ныряет меж прутьев. И братья следом. Внутри темно и пахнет чем-то противным.

– Где мы? – спрашивает Амлет.

Большой Оп понижает голос:

– Это называется канализация. Поосторожней здесь.

Большой Оп проходит еще чуть-чуть и останавливается. Опоссумы видят над собой большой металлический круг, сквозь щели пробивается свет. Большой Оп встает на задние лапы, передние поднимает над головой и толкает круг.

Металлическая крышка ползет вверх и вбок, становится видно ночное небо.

– Живо сюда, спиногрызы!

Большой Оп вылезает из канализации. Антонио и Амлет встают на задние лапы, но даже на цыпочках не могут дотянуться до края дыры.

– Большой Оп! – кричит Антонио. – Здесь слишком высоко!

Большой Оп не отвечает, но во тьме перед братьями вдруг оказывается его хвост. Братцы хватаются и ползут, как по канату.

Они выбираются наружу. Большой Оп весело скалится:

– Запомните: что бы ни случилось, решение всегда найдется. Всегда. Не хватает реквизита – импровизируйте. Кстати, чтоб вы знали: хвост у меня не казенный.