Опоссум по имени Апельсинка - Голдберг Слоун Холли

– Что ж, решим проблему в семейном кругу.

Апельсинка вздыхает. Две вещи можно сказать точно: во-первых, дружить с чудищем не так-то легко, а во-вторых, ночью все становится гораздо проще, чем днем.

Апельсинке пришлось довольно долго быть среди низкорослых людей, но звуков, которые они издавали, она не понимала. В какой-то момент людь просто сунула Апельсинку в сумку странного вида и понесла наружу. Апельсинка надеялась сбежать, но не вышло.

Маленькое чудище взяло небольшой экранчик из тех, что люди часто держат в руках (и иногда прикладывают к голове), и навело его на Апельсинку! Но не успела малышка испугаться, как этот загадочный процесс был окончен, и людь снова сунула Апельсинку в сумку.

И вот Апельсинка снова в доме, у люди в комнате. По ту сторону деревянной загородки по-прежнему караулит собака – поджидает, когда же наконец представится возможность оторвать Апельсинке голову.

Наконец солнце садится и становится темно. Апельсинке кажется, что ночь непременно принесет с собой нечто новое.

Довольная (и, кажется, усталая) младшая людь несет Апельсинку туда, где стоит стул с водой и пустой белый пруд. Людь кладет в пустой пруд какие-то мягкие штуки (из собственного спального гнезда) и очень бережно опускает на них Апельсинку.

– Спокойной ночи, дружок, – шепчет людь. – Вот, спать будешь в раковине. А завтра еще столько интересного придумаем!

Людь закрывает дверь и залезает в свое гнездо. То есть это Апельсинка думает, что залезает. За дверью ничего не видно.

Апельсинка уже привыкла к сыру, винограду и хрустящему кунжутному печенью, но сейчас она думает, что согласилась бы всю жизнь прожить на иссохших червяках, гнилых яблоках и гусеницах – только бы выбраться на свободу. Младшая людь добра к ней, но Апельсинка вовсе не хочет провести всю жизнь пленницей в доме чудищ.

Вскоре из-за закрытой двери доносится новый звук: медленное дыхание маленького чудища. Людь заснула.

Наконец-то!

Апельсинка вскакивает и озирается. Здесь должен быть путь наружу! Сквозь прозрачное пятно в крыше проникает лунный свет. Как же хочется туда, на свободу! Апельсинка открывает рот и через силу выговаривает:

– Антонио… Амлет…

Впрочем, она знает, что все впустую. Они не услышат.

Она смотрит вверх и шепчет:

– Мама, мне не выбраться.

Мама…

Мам?

Увы, мир остается тих и безмолвен.

Когда мама говорит, что по металлической лестнице спускаться не обязательно и что она знает другой путь, полегче, Антонио и Амлет испытывают немалое облегчение. Оказывается, на стене у сооружения имеется водосточная труба. Она закреплена не вплотную, а на некотором расстоянии от стены, поэтому опоссум без труда может втиснуться между стеной и трубой и слезть вниз, не боясь упасть.

Большой Оп презрительно фыркает и идет к лестнице.

– Наверное, у него брюхо не пролезает, – шепчет Амлет брату.

Путь обратно занимает значительно меньше времени, чем ушло у опоссумов на то, чтобы добраться до города.

– Когда знаешь, куда идти, всегда быстрее получается, – шепчет Антонио Амлету.

Очень скоро они добираются до того самого дома, в трубу которого упала Апельсинка. Все четверо прячутся за кустом и разглядывают гигантское сооружение.

У мамы подрагивает нос. Она закрывает глаза – кажется, думает изо всех сил. Антонио и Амлет сидят тихо, зато Большой Оп сжимает кулаки, принимает угрожающую позу и восклицает:

– Клянусь, я разорву их в клочья и разбросаю по всему двору! Я сам неукротим сейчас и страшен, как эта ночь!

Мама бросает взгляд в его сторону:

– «Ромео и Джульетта», акт третий, сцена пятая. А теперь сядь и помолчи.

Большой Оп раскланивается и вновь садится за кустом. Мама все так же внимательно рассматривает дом:

– Там собака. Я чую ее запах и вижу мячик. Очень опасно.

Большой Оп всматривается в покрытый травой двор и разжимает крепко сжатые кулаки.

– Как – собака? Ну, тогда другой разговор. С собакой нам не совладать.

Мамины ноздри подрагивают, глаза мечут молнии. Выглядит это страшно, и Большой Оп сразу передумывает:

– Предлагаю новый план: лезем в трубу и надеемся на лучшее. А может, пошлем туда кого-нибудь из мелких? Пусть все разведают и доложат обстановку.

Антонио и Амлет садятся поближе к маме. План им совсем не нравится. К счастью, маме он тоже не по душе.

– Вход в дом находится на уровне земли. В домах обычно бывают воздуховоды. Можно подлезть. И – только вместе.

Большой Оп поворачивается к Антонио и Амлету:

– Залог семейного счастья – выслушать женщину. И соглашаться с нею, непосредственно и опоссредованно.

Улыбаясь, он поворачивается к маме, но та уже двинулась вперед.

Выясняется, что в стенах дома имеется несколько отверстий на уровне земли. Отверстия перекрыты металлической сеткой. Мама показывает на них и говорит:

– У людей это называется «подпол». Они здесь могут только на четвереньках. Но вы не бойтесь. Они почти никогда не лезут под дом поползать. Строят зачем-то подпол, а потом не лезут. Странные они.

Антонио находит объяснение:

– Чудища ползают, когда еще совсем маленькие. Может, потом они тоскуют по этим временам.

Мама задумчиво поднимает бровь, а потом командует:

– Большой Оп, прогрызи в сетке дыру.

На лице Большого Опа явственно читается: «А почему я?» Но возразить он не успевает. Мама поясняет:

– У тебя и так не зубы, а кошмар.

Большой Оп со стоном прижимается мордой к сетке и запрокидывает голову, чтобы вцепиться покрепче. Щелкнув зубами, он приступает к работе. Зубы противно скрипят о сетку, и Антонио с Амлетом зажимают уши. Но вот дело сделано, и в сетке зияет дыра.

Мама и Большой Оп отгибают края дыры в стороны. Путь открыт. Сначала пролезает мама. Антонио и Амлет – за ней. Потом пытается пролезть Большой Оп. Но не может.

– Вернитесь и помогите отцу, – командует мама.

Антонио и Амлет вылезают обратно и толкают Большого Опа сзади, в то время как мама тянет его за передние лапы. Приходится попотеть, но в конце концов Большой Оп все же преодолевает препятствие.

И вот они в доме чудищ.

В иных обстоятельствах подпол казался бы им интереснейшим местом, но сейчас всем становится не по себе. Первым делом им на пути попадается опутанный паутиной скелет крысы. Над головой тянутся, переплетаясь, трубы и провода.