Обнаженная медицина. Рассказы дерматовенеролога о суровых врачах и "везучих" пациентах - Дмитрий Кушкин

• Чрезмерно светлая кожа, в которой имеется недостаток меланина. Да, граждане в этом плане составляют группу риска. Вот им-то солнце и не показано, потому что инсоляция как раз и приводит к ожоговым реакциям в виде эритемы (покраснения кожи при нахождении под лучами солнца).

• Пенсионный возраст. Так, подобный вид рака часто поражает людей, перешагнувших 60-летний рубеж, не зависимо от половой принадлежности. В одном из научных диспутов известный дерматолог и дерматоонколог Владимир Алексеевич убеждал, что если бы мы жили до 200 лет, то у всех возникла бы меланома. Тут и возразить нечего. Кто вообще знает, чем бы мы болели и от чего умирали, если б жили до 200 лет?

• Злоупотребление алкогольными напитками и еще в большей степени длительное курение. Вот злоупотребление — это такое что-то неконкретное. Это вот сколько граммов или литров в день еще не злоупотребление, а сколько злоупотребление? С курением спору нет, здесь есть серьезные исследования и доказательная база. Бросайте курить.

• Работа на открытом воздухе. Например, у рыбаков или сельчан, занимающихся аграрным трудом, рак кожи встречается намного чаще, чем у людей иных профессий. Возможно, да, но скорее всего, это тоже фантазии авторов, не имеющие под собой доказательной базы. Про сельчан — им медицинская помощь менее доступна, к сожалению, и они поступают, как правило, в более запущенных стадиях. Вот это, к сожалению, факт.

Доказанные причины рака кожи: повреждение родинок, слишком длительное нахождение на солнце белокожих людей с большим количеством родинок и невусов, а также курение.

А проявлениями рака могут быть:

Пятно — пятно оно и есть пятно, что-то плоское, не возвышающееся над уровнем кожи, но отличающимся от здоровой кожи по цвету.

Папула — а это уже пятно, которое поднялось над уровнем окружающей здоровой кожи, имеет, как правило, более плотную консистенцию и ощущается пальцем.

Бляшка — плотное плоское образование, покрытое мелкими бугорками. Это уже не просто папула, а довольно большой очаг измененной кожи. Цвет красный, или серый, или синюшный. Иногда может трескаться и кровоточить.

Узел — нарост на коже, отличается большими размерами. Консистенция плотная. Цвет ярко-красный или коричневый. Поверхность покрыта мокнущими эрозиями и корками. Быстро растет.

Язва — напоминает кратер вулкана с неровным дном, из которого сочится жидкость, часто с неприятным запахом. Она засыхает, образуя корки. Цвет розово-красный. Быстро растет в стороны и в глубину вплоть до кости.

И это еще не все. При этом все эти, так называемые, первичные морфологические элементы, встречаются и при других заболеваниях. Кожных, не имеющих ничего общего с онкологией.

Как разобраться? Реально хотите? Тогда путь в медицинский институт, ординатуру, врачебную практику. Не ставьте себе диагнозы по книгам. Не ищите ответы на вопросы: что за болезнь у меня и как ее лечить, в интернете. За правильными словами, там кроется неправильное содержание, написанное для привлечения трафика и рекламы. Есть подозрение, есть какая-то сыпь — покажитесь врачу. Он имеет (во всяком случае, обязан иметь) соответствующие знания, опыт, квалификацию. Он несет (просто должен нести!) ответственность за ваше здоровье.

Но, вернемся к методу Mohs. Я даже за то, чтобы использовать термин «микроскопически контролируемая дерматохирургия». Это было бы правильнее. В разных странах, у разных врачей я наблюдал много вариаций технических приемов, отличающихся друг от друга и отличающихся от классического, описанного Фредериком Мохсом. Жизнь не стоит на месте. И даже в лучшем возможны изменения и совершенствования. В общем, смысл метода заключается в том, что хирургическим способом с очень небольшим отступом удаляется опухоль кожи. При этом целью методики является два фундаментальных тезиса: полная элиминация, то есть удаление, опухоли и максимальное сохранение окружающих здоровых тканей. Особенно критично это при локализации на коже лица. Глазами невозможно определить, где граница опухоли, где здоровая ткань. Традиционный хирургически способ говорит — вот мы отступили сколько-то там и по здоровым тканям иссекли. В литературе много написано — сколько нужно отступать. Но опухоль в коже — как корни дерева, которые ты не видишь глазами. Поэтому традиционно хирурги берут максимально, сколько возможно, и иссякают. Но если там, где иссекал, корешок остался, она дает рецидив.

Здесь технология другая. Делается минимальный отступ. И то, что ты иссек по поверхности, сразу подвергаешь гистологическому исследованию, чтобы посмотреть в краевой зоне удаления — здоровые там клетки или есть опухолевые выросты. Технология заключается в том, что нужно посмотреть не выборочно, а всю поверхность. И так делается до тех пор, пока гистологический анализ не показывает в боковом крае — чисто — опухоли нет.

Вместе с исследованиями операция занимает в среднем несколько часов. Продолжительность операции в каждом случае разная, зависит от размеров, гистологического типа, локализации, первичная или рецидивная и многих других факторов, поэтому она может длиться иногда очень долго. Когда операция по удалению опухоли заканчивается, мы закрываем раны методами пластической хирургии.

Рак кожи — это страшное заболевание. Если не брать в расчет меланому, то исход лечения обычно благоприятный, чего нельзя сказать о качестве жизни пациента.

Мы уже оперируем три года. За это время через нас прошли сотни людей.

Недавно была операция, которая длилась рекордно долгое время — с 10.00 до 23.00. У женщины были поражены часть носа, губы, щеки. Мы сделали семь этапов. Первым этапом иссекли участок видимой опухоли — и к микроскопу. Находим опухоль. Срезаем еще слой. И — снова к микроскопу. И опять опухоль. И так получилось семь раз. Фактически пришлось ей срезать практически треть лица. А потом думали с пластическим хирургом, как закрыть такой немыслимый дефект? Выкраивали лоскуты со всего лица, поворачивали их и закрывали дефект со всех сторон. В итоге, нижнюю губу, пришлось временно пришить к носу. Наша несчастная пациентка три недели жила с закрытым ртом и питанием через трубочку. Через три недели рассекли питающую ножку с нижней губы, сняли шины, провели второй этап реконструкции и вот она уже может открывать рот. Это была очень сложная операция в несколько этапов с удалением опухоли в один день и реконструкции в течение нескольких недель. Трудовой подвиг, я бы сказал. Тяжело было всем — пациентке и нам всем. Такие реконструкции — это беды именно нашей страны. Там, за границей, они такого не допускают. Чтобы к их врачу пришла молодая девушка с опухолью и дыркой на щеке или с седьмым-десятым рецидивом? Такого не будет никогда! А у меня такие пациенты есть.