Танковые засады. "Бронебойным, огонь!" - Георгий Савицкий

Дитрих Шталльманн выцеливает новую жертву — странную конструкцию, состоящую из пушки на гусеничном тягаче. Это — большевистская «эрзац-самоходка», вид у нее неуклюжий, однако 57-миллиметровое орудие пробивает броню любого немецкого танка. С ней нужно поосторожнее! Правда, и у самой импровизированной самоходки броня очень слабая. Дитрих подбивает ее с первого же выстрела.

— Das ist gut! Das Ziel treffen! Очень хорошо! Цель поражена!

Танк с крестами на широкой «лобастой» башне «утюжит» гусеницами русские окопы.

* * *

Дитрих Шталльманн не сразу понял, что произошло: удар, а вслед за ним — темнота… В чувство его привела жгучая боль. Черный ангел смерти тащил его сквозь огонь куда-то вниз! В бездну! Дитрих заорал от страха и отчаяния.

— Командир, наш танк подбит, мы горим! — донесся голос башенного стрелка-наводчика Вальтера Зибера. — Радист и заряжающий убиты. В живых остались только мы и Алекс Кнаге.

Выбравшись из горящего танка через аварийный люк в днище, оба танкиста поспешили отползти от горящей боевой машины. Дитрих Шталльманн достал из кобуры «парабеллум». Свой «шмайссер» он оставил в горящем танке. «Аржмайстер» Кнаге уже ждал их снаружи, сжимая в руках пистолет-пулемет МР-40, за поясом его черной танкистской куртки были заткнуты две гранаты-«колотушки» с длинными ручками.

— Schneller! Wir müssen wieder front! Быстрее! Мы должны убираться прочь! — прохрипел Дитрих, наглотавшийся дыма в танке.

— Да, герр обер-лейтенант, «иваны» не жалуют танкистов. Они принимают нашу черную форму и эмблему в виде черепа за эсэсовские знаки различия, — надрываясь в кашле, ответил Вальтер Зибер.

Его слова заглушил протяжный грохот — это взорвался боекомплект их танка. Высунувшись из воронки, Дитрих Шталльманн увидел только развороченные броневые руины на месте верного «Панцера-IV». Угловатая башня с коротким стволом валялась метрах в трех от обугленного корпуса. Земля вокруг поверженной боевой машины была усеяна мелкими горящими обломками: сорванными люками, перекрученными люками, кусками резинового бандажа с катков…

Дитрих огляделся. Они находились в воронке от снаряда. Вокруг шел яростный бой. Грохот и скрежет отовсюду, крики раненых, взрывы, летящие с разных сторон пули… Сквозь клочья черного дыма, стелющиеся над полем боя, обер-лейтенант разглядел силуэты русских «тридцатьчетверок».

— Was ist das? Что случилось? — прокричал Дитрих Шталльманн.

— Русские танки! Они появились из ниоткуда!

— Wir müssen wieder front! Мы должны убираться прочь! Уходим отсюда!

Три немецких танкиста, чудом избежавших гибели, где ползком, где перебежками стали отходить. Их едва не раздавил русский танк, они отстреливались на бегу от русских пехотинцев, и наконец-то они добрались до опушки леса — исходного рубежа атаки. Все трое за время сумасшедшего бега по нескольку раз простились с жизнью, но все же чудом выжили.

То-то удивился экипаж поломанной перед самой атакой «тройки», увидев своего командира едва живым и без танка! Оборванные, грязные, с кровоподтеками, трясущиеся от холода — трое уцелевших представляли собой жуткое зрелище.

— Dummkopf! — выругался Дитрих. — Быстро обеспечьте мне связь. Рация работает?

— Так точно, герр обер-лейтенант, но только вот от холода подсели аккумуляторы…

В этот раз Шталльманн выругался уже по-русски, более эмоционально.

И все же рация заработала. Обер-лейтенант Шталльманн передал остаткам своих подразделений приказ отступать. Танки и так увязли в обороне русских, а внезапный удар «тридцатьчетверок» и вовсе не оставлял им никаких шансов. Наступление было провалено…

Обер-лейтенант Дитрих Шталльманн понимал, что в штабе на него обрушатся громы и молнии от вышестоящего начальства, однако, как говорили древние греки: «Даже самые смелые люди не могут сражаться выше своих сил».

Древние греки просто не знали еще, что есть на земле русские, которые именно так и сражаются!..

* * *

Мощная атака немецких войск на Калинин была сорвана встречным ударом Оперативной группы Ватутина. Армейским объединением РККА, действовавшим в октябре 1941 года в районе Калинина. В нее вошли две стрелковые и две кавалерийские дивизии, 46-й мотоциклетный полк и 8-я танковая бригада полковника Ротмистрова.

Возглавил оперативное объединение начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенант Ватутин.

Всего за сутки 8-я танковая бригада полковника Ротмистрова с 46-м мотоциклетным полком прошла двести пятьдесят километров, и 14 октября передовые подразделения с ходу вступили в бой за Калинин. В течение 15–17 октября на северо-западной окраине Калинина велись ожесточенные бои.

Главной ударной силой в этих боях была танковая бригада полковника Ротмистрова. Она имела в своем составе более шестидесяти танков: семь КВ-1, двадцать две «тридцатьчетверки» и более тридцати легких танков Т-40.

Советские мотострелки, мотоциклисты и кавалеристы внезапными и мощными ударами контратаковали противника. На северо-западной окраине Калинина завязался встречный бой, который длился около четырех часов.

К двум часам дня 934-й стрелковый полк во взаимодействии с 8-м танковым полком бригады Ротмистрова контратаковал противника и овладел Горбатым мостом.

В четыре часа вечера противник крупными силами пехоты и с тридцатью танками перешел в атаку. В бою гитлеровцы потеряли три танка, пять бронемашин и более шестисот солдат и офицеров. К исходу дня группа закрепилась на северо-западных окраинах Калинина.

В три часа дня 16 октября части 1-й танковой дивизии и 900-й моторизованной бригады нанесли удар из района станции Дорошиха в направлении на Николо-Малицу. Им удалось быстро прорвать оборону немецкого 934-го стрелкового полка 256-й стрелковой дивизии и к исходу дня выйти в район села Медного.

Здесь немецкие части атакой во фланг были разрезаны надвое, а их авангарды почти полностью уничтожены. В боях под Медным 22–23 октября потери гитлеровцев составили до тысячи человек, двести мотоциклов, около тридцати танков, пятнадцать орудий, множество автомашин и другой техники.

Отступавшие немецкие танки были прижаты в районе Дмитровского болота между деревнями Черкасы и Щербово. И после ожесточенного боя гитлеровское Панцерваффе потеряло семьдесят «панцеров»!

Таким образом, попытка немецкого командования использовать Калинин для дальнейшего наступления была сорвана.

Пронзительный ветер сек лицо мелким злым снегом из мутно-серых низких облаков. Обжигала морозом металлическая рукоятка откинутого башенного люка. Вилась по брусчатке белая поземка, по которой медленно и величественно ползли стальные громады танков.

Легкие «бэтэшки» и Т-26, плавающие Т-37, средние Т-28 стальными рядами, повзводно, проходили мимо трибун. Перематывали стальные ленты гусениц новейшие «тридцатьчетверки» и тяжелые, угловатые танки «Клим Ворошилов». Рев и грохот моторов, скрежет траков о камень наполняли морозный воздух. Этот парад — особенный. Боевые машины сворачивали с Красной площади и своим ходом, броневыми колоннами направлялись на передовую, пролегшую линиями траншей, колючей проволокой, противотанковыми рвами, минными полями уже на дальних подступах к столице.