Гелен Аму. Тайга. Пеонерлагерь. Книга 1 - Ира Зима

Суета игры кружилась где-то надо мной, меня никто не дергал, что стало спасением, чтобы прийти в себя мне нужно время, но я видела краем глаза, что Муха забрал свой долг, когда Валевскому выпало целоваться с Карауловой. Муха сделал это за него.

— На нас «не попадет» сегодня, мы неправильно сели, тут нужно быть опытным стратегом, какие-то дикие «выкупы», бред! Может, и без этой дебильной игры обойдемся? — Кира сел рядом со мной, только на подоконник.

— В смысле? — я еще не совсем ориентируюсь в реальном мире.

— Пошли завтра «на свидание»? Поступим как нормальные, без этого идиотизма? Я все никак разобраться не мог в ваших странных отношениях с Ветровым, но мне надоело разбираться! Он не твой парень, ты свободна? — Кира смотрел на меня, а не на игру.

— Ветров не мой парень и я свободна, в смысле завтра, ну и вообще кажется тоже…

Утро стало испытанием на прочность. Викуша собрала всю команду в «актовом зале», а меня пригласила персонально. Алена уже ждала нас, села позади всей команды, я напряженно чувствовала ее присутствие, ее тяжелое сложнонакрученное состояние, обращенное против меня.

— Итак, по итогам вчерашнего выступления принимаю необходимое назревшее решение: Зарецкая берет всю «программу» на себя! — объявила Викуша, но все это и так знали, даже я.

— И что, она теперь «капитан»? — Пенка все-таки уточняет глубину моих полномочий.

— Да, Зарецкая «капитан»! Но есть условие, ты, Александра, непременно работаешь на сцене, сама понимаешь, иначе никак! «День Открытых Дверей» станет «премьерой» новой программы! Работаем! — а мне и так понятно, что «капитан» не может на заднице сидеть…

— И мое условие! Зарецкая «провалится», и тогда я все переделаю, и на «Фестиваль» мы повезем мою «программу»! Как вам такое, а, Виктория Павловна? — это Алена, понятная реакция.

— Хорошо, Савицкая, если «команда» будет к этому готова; они же не погремушки, чтобы ребят из программы в программу за три дня перекидывать! — Викуша сказала «да», как «нет», и разбираться не собираюсь в этих нюансах.

— Да с ней никто работать не захочет! — Алена гнула свое.

— Это с тобой… — огрызается Ванька.

— Алена, если я только узнаю, что ты устраиваешь саботаж, ноги твоей в лагере не будет! Это не твоя частная война, ясно!? — Викуша уже начинала вибрировать.

— Алена, оставайся с нами… — это уже я.

— Во дает! — это Муха.

— Да пошла ты! — Алена подскочила и ушла.

Ну что, пора действовать, раз так нарвалась! Поехали! Вытащила я себя со стула только волей, но мне пора забыть о себе, села на сцену лицом к команде — передо мной двенадцать участников, сижу и смотрю на каждого, молчу, и это всех нервирует:

— Давай уже, говори чего… — это Горелка.

— Раз вы остались, значит, ставлю всем «зачет» в команду, но с этого момента все будет не так, как вы привыкли… — я посмотрела в глаза каждому, сейчас я им подсуну водородную бомбу.

— Ну, понятно, новая метла по-новому метет! — Пенке тяжело меня слушать в принципе.

— Команда станет больше, желательно намного больше… — выдала я одним махом. Это главная заноза, они же «элита» лагеря, а я такая стерва, приравняю их к толпе!

— И на хрен нам это! — Бабочка меня вообще ненавидит подстрочной ненавистью.

— Ну а вы что хотите? «Капустник» или «Кубок»? Конечно, я не могу гарантировать, что мы выиграем «Фестиваль», но поджилки будут трястись от каждого выступления — это я вам обещаю! Халявщиков выкину! — ну а как иначе, как я программу подготовлю, если они будут нос воротить? Конечно, надо договариваться, но свое право «принимать решения» я реализую сполна.

— Кто бы сомневался, давно ясно, что ты у нас «ведущая» стерва! — Горелка понимает, что последняя моя реплика была по ее душу, главная «лентяйка» у нас она.

— Ни хрена себе, крутышка! А я сомневался! — это Муха.

— Давно пора порвать местный стадион, а то только хоккеистам успех достается, так нечестно! — это Наташка.

— Значит так, с этой минуты никто ко мне с комментариями не лезет! Расходимся до вечера, — и я вышла, мне пора поработать.

Лучшее место думать без свидетелей это «методичка», это такая самая заброшенная комната за «библиотекой», в которой богато навалены старые папки, ненужные документы, какие-то альбомы, стоит лысеющий местами диван, много никому не нужных чистых листов, пожелтевших краями, и даже случайно сюда никто никогда не заходит. Уселась я на рыжегрязные подушки, придвинула низкий столик, разложила бумажки — каждому из прошлого состава пора отдать вариант сценария и набрать новую команду, для них тоже нужно роли расписать! И времени на переписывание потратила немеряно, ну нет тут «копирок», и мне пришлось вручную три часа писать копии, а я все тороплюсь сделать их как можно больше. Пишу и сама себе удивляюсь, какая я лихая авантюристка, если бы не Меркулов и царедворские порядки в нашем лагере, то никогда бы мне не отбодать эту мою многосоставную идею у Викуши, а так я и спрашивать ее не буду, она сейчас даже не посмеет вмешиваться в мою программу!

Пришла я в столовую, когда столы были уже убраны, и обед закончился, но весь наш отряд торчит тут, и никто не хочет уходить, все возбуждены и удивлены моим решением взять в команду побольше желающих; накануне я объявила, что «сорок» участников это то, что нужно. Но сейчас мне хотелось только есть, нет, не есть, а жрать, я перекинула папку с ролями Наташке и бросилась к стойке, упрашивать поварешек дать мне хоть чего-нибудь съедобного. И, конечно, все девицы в колпаках за раздачей сделали вид, что меня просто нет, что я тут пустое место, а волки в животе скребут голодной тошнотой и завывают трубно в пустые внутренности. Куснуть кого из этих девиц, чтобы они поняли, что я настроена серьезно? Валевский подошел ко мне подчеркнуто равнодушно, занял другую сторону стойки, мол, он никоим разом не со мной, и обратился к девице, которую он, конечно же, знает по имени:

— Валюша, тут дело есть, надо накормить нашего нового капитана, а то она до победы просто не дотянет, — он наклонился интимно к девице, а она вся зарозовелась.

— Ром, так это не ты что ли «капитан»? — и презрительно посмотрела на меня — как же я ей неприятна!

— Да, Валюша, согласен, «капитанши» все такие противные! — он старательно ей подыграл, и на стойке появилась тарелка жаркого, картошка с мясом горкой, в животе заурчало… Да по фигу на них! Даже если я молчу, я все равно «стерва»?! Схватила тарелку, села, а все ждут, когда же я дожую, но не выдержали:

— Ты спятила? Столько народу брать!? Охренела? Это что за дебилизм, я даже уже сомневаюсь, а стоит ли оставаться в команде!? — Пенке неймется.

— Мы как договорились? Не нравиться — вали! Ребята, кто еще не в команде? Слушайте, нам нужен «голос», очень сильный «голос», у кого есть? Валевский не в счет, ищем «новую» звезду, ну и он свою «группу» не бросит ради нас, да, Ром? И это, спасибо тебе за Соню, за аранжировку, ну и все такое! Спасибо публичное! Ну и за жратву тоже! — я повернулась к Ваньке персонально. — Вань, ты мной гордишься? — я жевала и говорила, уж не до приличий, когда все ждут и в рот смотрят.