Матери - Жереми Фель

И тут, услышав у себя за спиной шаги, он бросился в дом и чуть не столкнулся с матерью, которая стояла в коридоре со стопкой тарелок в руках, но он на нее даже не взглянул.

У себя в комнате, затаившись возле окна и поглядывая украдкой во двор, он ругал себя за то, что оказался таким слабаком.

Даже когда он засыпал, у него все еще тряслись руки.

Томми впервые почувствовал его совсем рядом прошлым летом. Он сидел на качелях и покуривал самокрутку с травкой, любуясь, как солнце заходит за кукурузные поля. Мать уехала вместе с Синди в город, Грэм еще не вернулся с учебы. И вдруг, когда Томми наслаждался одиночеством и возможностью снять накопившееся за день напряжение, у него возникло неприятное чувство, что за ним подглядывают. Он, естественно, посмотрел в сторону дома, рассчитывая увидеть Грэма или мать, но внезапно услышал хруст, доносившийся со стороны поля. Он встал и подошел к самой его кромке, готовясь хватить по голове непрошеного гостя, который должен был вот-вот показаться из кукурузных зарослей.

Может, это грабитель, шаривший по округе в поисках домов, покинутых обитателями… или, может, Родни, нагрянувший вместе с дружками, чтобы ему отомстить…

На мгновение Томми застыл как вкопанный, прислушиваясь к тишине, затем щелчком отшвырнул чинарик к опоре качелей. Он уже был готов повернуть обратно, как вдруг услышал его смех, сиплый такой смешок, который тут же заполнил все пространство вокруг и который он сразу признал. Этот смех рвался прямо из его кошмаров.

И тогда он вспомнил фигуру, присевшую на его детскую кроватку и пожиравшую что-то живое.

Томми в ужасе бросился домой и запер дверь в кухню на ключ. А потом рухнул без сил на диван в гостиной и пролежал не шелохнувшись до тех пор, пока мать не застала его в таком странном состоянии – до смерти напуганного, будто на его глазах только что убили целую семью.

Он не посмел ни в чем ей признаться. Она все равно бы не поверила, да и Грэм как пить дать поднял бы его на смех.

Он приходил ко мне иногда во сне и всегда прятался там – за домом, в кукурузном поле. Я узнал его смех. Да, я курнул, но точно знаю, мне ничего не привиделось.

За ночь Томми так и не сомкнул глаз – думал, что он все еще где-то рядом, во дворе, и что стоит дать слабину, как он в тот же миг вопьется зубами в его шею.

На другой день утром он искал в саду его следы, но не нашел ничего необычного.

Всю следующую ночь Томми просидел на табурете, глядя в окно. Поскольку он долго и напряженно всматривался во тьму, ему привиделось лицо, мерно покачивавшееся вместе со стеблями кукурузы.

С той поры он взял в привычку спать с задернутыми шторами.

Но демон от него не отвязался. И вскоре стал являться ему во сне. Как-то раз Томми стоял в коридоре школы и любовался девчонкой, говорившей по телефону: ее золотистые волосы играли на солнце, а из-под блузки у нее выпирали соски. Завороженный видом тела, которым ему захотелось овладеть во что бы то ни стало, Томми заметил рядом с ней его, будто прилипшего плечом к одному из стеллажей, однако, кроме Томми, этого, похоже, больше никто не видел. Будучи не в силах позвать на помощь, Томми в ужасе стоял как пришпиленный посреди коридора, а чудище вдруг зловеще расхохоталось, в то время как у девчонки, продолжавшей говорить по телефону, между ногами потекла тонкими струйками кровь.

Томми внезапно проснулся и тотчас потянулся к блокноту, чтобы попробовать зарисовать демона. В тот раз он впервые увидел его вблизи и захотел все запомнить до мельчайших деталей.

Он сделал несколько набросков, пытаясь распознать своего врага, изобразив как можно точнее его долговязую, слегка сгорбленную фигуру; кожу лица, будто присыпанную белой пудрой; ветхое, побитое молью зеленоватое одеяние; всклоченные волосы; злобный, как у акулы-убийцы, взгляд; бесчисленные острые зубы, проступавшие всякий раз, когда он открывал рот, и приспособленные не только рвать плоть, но и перемалывать кости.

Порой ночами Томми, пока еще не спал, слышал, как демон к нему обращается. А потом, уже во сне, он показывал Томми то, что ему совсем не хотелось видеть: всякие непристойности и мерзости, которые при всем том, как ни странно, пленяли его своей красотой.

Цвет внутренностей еще теплого тела; хруст костей, ломающихся под давлением; слабеющее дыхание, которое палач ощущал своей кожей…

Томми знал, что эта тварь находится где-то рядом и терпеливо ждет подходящего случая, чтобы в конце концов украсть его душу.

И что она исчезнет лишь тогда, когда раздавит его и сожрет.

Тремя неделями раньше он почувствовал его присутствие совсем близко прямо средь бела дня, когда потягивал пиво на берегу ручья. Он вскинул голову и заметил ворону, сидевшую на электрическом столбе. Птица пялилась на него так, будто следила за ним.

И в ее черных глазах он разглядел его.

Томми прицелился в ворону камнем, но она, закаркав, взмыла в воздух и, описав несколько кругов у него над головой, улетела куда-то на юг.

Иной раз эти поганые птицы преследовали его, когда он шатался без дела. Он начал швыряться в них камнями, пытаясь сбить. Чудовище не решалось выбираться из своего логова днем и пускало на его розыски своих стервятников.

Верных шпионов, готовых следовать за ним куда угодно.

Когда-нибудь кошмары прекратятся. Томми иногда уверял себя в этом перед тем, как заснуть.

Он опять нацепил наушники, закурил новую самокрутку и стал развлекаться, пуская колечки дыма. Осталось ишачить еще месяц – потом целые две недели отпуска. Он рассчитывал съездить с Диланом в Канзас-Сити – посмотреть матч «Роялс», а потом переночевать у старшего брата своего дружка, Патрика.

Тот знал всех местных девчонок – во всяком случае, Дилан заверил Томми, что его брат настоящий ловелас.

Так что они вдвоем наверняка смогут приударить за парочкой девиц из его компании.

В саду Синди забавлялась, дубася клюшкой для гольфа по воображаемым мячам, а мать, лежа в шезлонге, почитывала журнал. Вдалеке звучала музыка – вроде бы рок, словно кто-то забыл в поле радиоприемник. Хейли с ними в саду не было – значит, она где-то в доме. Может, это и впрямь была она – кралась, чтобы подсматривать за ним? При этой мысли он покраснел.

Томми вскочил с кровати и, подойдя к зеркалу, пригладил волосы.

Теперь его ход. Надо спуститься вниз и попытать удачу.

В конце концов, он сокрушил дракона. И может предстать перед дамой, заточенной в неприступную башню, в ореоле славы.

Спустя три дня

Вокруг нее все заколыхалось волнами – крохотные розовые кристаллики, искрясь, закружили в искаженном пространстве, точно пыльца.

От музыки из телевизора разболелась голова. На экране Дороти шла, что-то напевая, в сторону Изумрудного города в компании Страшилы, Трусливого Льва и Железного Дровосека.