Матери - Жереми Фель

Затем она повторила то же движение, только замедленно. Синди смотрела на нее, широко открыв рот от изумления.

– А теперь, Синди, давай попробуем вместе, – сказала Хейли, протягивая руку девочке.

Синди встала перед ней, и Хейли расставила ей ноги, прижав их к своим. Затем она приложила руки девочки к клюшке и так же медленно ударила по мячу.

– Видела, мам?

– Да, отличный удар, моя крошка!

– А можешь отбить его еще дальше? – спросила Синди, сдвинувшись в сторону.

– Погоди-ка, сейчас попробуем, – подмигнув ей, ответила Хейли.

Она вся собралась, прижала руки Синди к клюшке и сделала великолепный удар, отправив мяч в самую гущу кукурузного поля.

– Куда это он улетел? – спросила Синди, глядя прямо перед собой. – Мам, можно, я пойду поищу?

Не дожидаясь ответа, девчушка кинулась к кромке поля, но мать остановила ее, схватив за руку.

– Ты с ума сошла? И куда ты собралась? Хочешь потеряться?

Синди вскрикнула от боли. Норма отпустила ее, и девочка бросилась в траву.

– Ну что за возраст, никакой сознательности! – воскликнула Норма, потирая лоб. – Как тут не выйти из себя! Ей хоть кол на голове теши, ничего не втолкуешь.

– Ничего страшного, Синди, – сказала Хейли, наклоняясь к малышке. – У меня в мешке их целая куча. Твоя мама права, ходить туда не стоит: там полно всяких чудищ, точно тебе говорю, а кроме того…

Тут она снова почувствовала, как у нее закружилась голова, только в этот раз еще сильнее. Она приставила клюшку к столу и опустилась на стул.

– Все хорошо? – осведомилась Норма, прикладывая руку к ее лбу. – О, да ты вся горишь! Точно, перегрелась на солнце, надо бы тебе полежать в теньке, в гостиной, глядишь, и полегчает…

Хейли побрела за ней в дом и прилегла на диван. Норма ненадолго оставила ее, принесла мокрое полотенце и смочила ей лоб.

– Отдохни, – предложила она, включив стоявший на столе беленький вентилятор. – Надеюсь, у тебя не солнечный удар. Какая же я дурочка, надо было одолжить тебе шляпу. Если что-нибудь понадобится, позови меня, я буду в саду. А хочешь, вызову врача.

– Спасибо, все скоро пройдет, не беспокойтесь.

Норма улыбнулась ей, выпрямилась и вышла из комнаты.

У Хейли над головой послышались шаги, потом скрип, как будто кто-то лег прямо на пол где-то на верхнем этаже. Она также расслышала музыку со стороны лестницы – видимо, из комнаты Грэма. А может, из комнаты Томми, странноватого паренька, который, как ей показалось, из-за нее ушел и затаился в доме. Он, пожалуй, совсем не походил на своего брата. Разница в возрасте у них, вероятно, составляла года два-три, не больше, а сходства между ними не было никакого, словно одного из них усыновили или у них были разные отцы.

Впрочем, второй был полной противоположностью первого не только внешне.

Хейли обвела взглядом комнату. Она была обставлена довольно скромно. Ничто в ее убранстве не отвечало ее вкусам: здесь не было подлинной цельности, хотя ощущалось нечто, от чего возникало ощущение уюта. Почему же у нее никогда не было этого ощущения в своем собственном доме?

Будь там мать, все обстояло бы по-другому.

Хейли задумалась о том, что случится, когда она окажется перед Нилом, и представила самые разные варианты.

Вот он орет от злости ей прямо в лицо, а она его выслушивает, заставляя его точно так же помучиться и терпеливо ожидая, когда он попросит у нее прощения.

А что, если она ему больше не нужна? Вдруг он не захочет ее видеть? Ей было невыносимо свыкнуться с мыслью, что он бросил ее ради Сидни.

На глазах у Хейли выступили слезы.

Как видно, за сегодняшний день она еще не наплакалась.

В это самое время, когда Хейли двумя этажами ниже пыталась дать себе отдых, Томми Хьюитт лежал с голым торсом на кровати, зашторив окна и заперев свою дверь на ключ. Спрятавшись от посторонних глаз и от всего мира, он допивал из горлышка бутылку «Уайлд терки» и в наушниках слушал на полную мощность песню «Schism» группы «Tool».

Сейчас он был закованным в доспехи воином и ехал верхом по бескрайней бурой долине, заваленной телами его поверженных товарищей по оружию.

А он все еще держался. Он, единственная надежда своего народа. Последний из своего племени.

С мечом в руке он скакал навстречу чудовищу, повинному в этой бойне, – дракону, сверлящему его глазами, похожими на две пещеры, в глубине которых полыхало пламя.

Тела убитых также висели на деревьях в каких-то нелепых позах – казалось, они стекают с веток. Томми слышал, как вопиют их души, и видел, как из все еще дымящихся тел эти души вырываются. И тут надо было спешно отводить глаза в сторону. Чтобы не видеть, куда они потом деваются.

Дракон уже вздымался в десятке метров от него, готовый вкусить его плоти и почувствовать, как жизнь покидает его, после того как он вопьется в него своими клыками.

Томми с криком вскинул меч острием к небу и припустил коня галопом прямиком на вражину. При его приближении дракон резко выгнулся, собираясь напасть, но Томми в последний миг соскочил с коня, которого чудовище тут же сцапало и перемололо челюстями.

Томми извалялся в пыли, вскочил на ноги и кинулся на зверюгу, целясь мечом врагу прямо в сердце. Дракон взревел от боли и испустил последний вздох, обдав жаром еще не тронутые огнем участки долины и спалив тела павших воинов до костей.

Томми еще раз вонзил меч ему в грудь – из раны потоком хлынула черная кровь, которая обрушилась на него тяжелым дождем, покрыв доспехи липкой жижей. Черная кровь оживляла его кожу, питала ее…

Три резких удара в дверь.

Томми вздрогнул и сорвал с головы наушники.

– Томми!

Он узнал голос Грэма, встал и пошел открывать дверь

В дверном проеме стоял старший брат в белой футболке и джинсах. Волосы у него все еще были мокрые и пахли шампунем.

– Ты что, сегодня не на работе?

– Нет.

– Ясно, тогда, может, пыхнем?

– Это тебя мама послала?

– Чтобы выкурить с тобой косячок? – Грэм достал из кармана пакетик с индийской коноплей.

Томми улыбнулся, а Грэм присел на стул и вытащил бумагу для самокруток.

– Что это там за девчонка?

– Хейли? Мама подцепила ее на дороге, а потом мы ездили в Эмпорию чинить ей движок. А что, она тебе приглянулась?

– Не в моем вкусе, – сказал Томми, стараясь продемонстрировать безразличие.

Конечно, она ему нравилась. Потому как походила на куклу.

– Да ну! А то могу поговорить с ней, замолвить за тебя словечко, если хочешь, – бросил Грэм, рассмеявшись.