Матери - Жереми Фель

– Такое случается, что тут скажешь, – только и ответила Норма.

Хейли снова спустилась на первый этаж и вернулась к машине за косметичкой и футболкой.

Сумочку она оставила на обеденном столе в гостиной, потом заглянула в кухню проведать Норму.

– Я совсем без сил, – призналась Норма, проводя тряпкой по крышке стола. – Кажется, мне пора в постель. А ты можешь посмотреть кино, если хочешь, у нас полно видеодисков.

Они еще раз обнялись, Норма пошла наверх, к себе в комнату, и Хейли немного взгрустнулось: уж очень она хотела поболтать с ней подольше.

Что теперь? Она подумала было расположиться перед телевизором, но потом все же решила подняться в свою комнату, боясь остаться в одиночестве. В конце концов, завтра надо было рано вставать. К тому же Грэм уехал, Норма легла спать, а оказаться наедине с Томми ей, честно говоря, совсем не хотелось.

Поднявшись на второй этаж, Хейли остановилась перед заключенными в рамки фотографиями Нормы с детьми. Ее внимание привлекла фотография, на которой Норма стояла перед домом вместе с коротко стриженным Грэмом, положившим голову ей на плечо. Норма держала на руках Синди, которой было, может, года два или три. На остальных снимках были Томми, Грэм и Синди в разном возрасте. Хейли подметила, что ни на одной из этих фотографий не было мужа Нормы.

Дверь прямо напротив была приоткрыта – из нее струился аромат благовоний. Хейли бесшумно проскользнула внутрь. Это наверняка была комната Грэма: как и в любой мальчишечьей комнате, там царил легкий беспорядок, высились стопки книг и виниловых пластинок, по полу была разбросана одежда. На ночном столике лежал сборник стихов Эмили Дикинсон, а рядом – несколько фотографий темноволосой девушки с аккуратной стрижкой, должно быть, Эмбер. Подруга Грэма на снимке в точности соответствовала образу, который Хейли мысленно нарисовала. Одна стена была целиком увешана черно-белыми фотографиями: безымянными портретами, промышленными ландшафтами, витринами баров… Хейли не разбиралась в фотографии, но все это складывалось перед ее глазами в одно пленительное целое.

В ванной на третьем этаже она почистила зубы, смыла макияж, проверив, закрыта ли дверь, разделась и встала под душ. Струя оказалась слабовата, но вода была теплая и, покрыв кожу, мгновенно сняла усталость. Хейли нанесла на волосы немного шампуня, повернулась и вздрогнула: ей показалось, что за душевой шторкой что-то промелькнуло. Она отдернула ее, щурясь оттого, что в глаза попала стекавшая с волос пена, и с облегчением обнаружила, что рядом никого не было. Она усмехнулась собственной глупости, ополоснула волосы и вытерлась полотенцами, которые Норма оставила для нее на батарее. Она уже собиралась направиться в гостевую, как вдруг заметила в другом конце коридора приоткрытую дверь – в проеме стоял голый по пояс Томми и подглядывал за ней. Хейли помахала ему рукой и, снова содрогнувшись, бросилась в свою комнату, решив запереться на замок.

Она подошла к окну и выглянула во двор, задержав взгляд на своей машине. Она непременно постарается уговорить отца, чтобы он купил ей самую последнюю модель, а эту оставил себе.

Не нужна ей такая рухлядь.

Хейли положила косметичку на пол и, повернувшись, вдруг заметила паука: он промчался по ковру и скрылся под кроватью. Она остолбенела. Вот что значит спать в доме, затерянном в такой глухомани. Ей никак не удавалось сомкнуть глаза – она не могла выбросить из головы ползучую тварь, затаившуюся где-то в комнате. Наконец Хейли схватила половую щетку, стоявшую в углу, опустилась на колени и принялась шуровать ею под кроватью, пытаясь выгнать оттуда паука. И ей это, хоть и не без труда, удалось, после чего она раздавила его туфлей, прежде чем он успел улизнуть и скрыться в другом укромном месте. Собрав в платок то, что осталось от паука, она выбросила все это в окно.

Хейли выключила свет и скользнула под простыни. Лежа на спине, она рассматривала тень дерева, которая простиралась по всей стене, и прислушивалась к ночным звукам, которые прокрадывались в комнату через приоткрытое окно. Хейли снова вспомнила о Норме и подумала, что ей очень повезло, когда она встретила ее. Она непременно постарается достать для Нормы билеты на свой турнир. Ведь Норма сделала ей столько добра. Там она наверняка встретит ее отца. Может, он ей понравится? В конце концов, Норма красивая и, что немаловажно, свободная. Мимолетная мысль о том, что это может закончиться чем-то серьезным, изрядно позабавила Хейли.

Она закрыла глаза, желая поскорее заснуть и пораньше отправиться домой, чтобы снова увидеться со всеми своими.

Под «всеми» она имела в виду и Нила.

Устремив взгляд в прозрачную канзасскую ночь, Норма Хьюитт докуривала вечернюю сигарету, уперев ноги в стену. Еще несколько месяцев назад она выкуривала по меньшей мере пачку в день, теперь же позволяла себе это маленькое удовольствие разве что перед сном.

По дороге, визжа шинами, промчался легкий грузовичок. Должно быть, местная молодежь под покровом ночи нарушила скоростной режим.

На кузове машины Хейли отражался свет почти круглой луны. Если бы Норме сказали утром, что в ее доме будет спать совершенно незнакомая девица, она бы не поверила. У нее здесь уже тысячу лет никто не был в гостях… В глубине души она была даже рада, что девушка не уехала после обеда. Особенно же ее тронул рассказ о бедной матери Хейли. Норме самой пришлось долго бороться с сыновьями, чтобы они не садились за руль слишком рано, и нередко вечера напролет она ждала, когда Грэм наконец вернется домой, чтобы потом спокойно уснуть. Норма знала: за ней водилась вредная привычка все драматизировать, однако избавляться от нее сейчас, когда ей вот-вот стукнет сорок, она не собиралась. Как бы то ни было, завтра утром она приготовит им добрый завтрак, и Хейли в прекрасном настроении отправится восвояси. Она довольно приятная девушка и, по всему видно, хорошо образованная, а кроме того, очень целеустремленная… Норма искренне надеялась, что они будут поддерживать связь. В дальнейшем Хейли могла бы давать добрые советы Синди, став для ее дочки примером, и показывать, чего можно добиться в жизни, если посвятить себя целиком любимому делу, и главное – как подняться после падения. Ведь Норма лучше кого бы то ни было понимала, что путь, который мог привести Синди к успеху, будет сплошь усеян шипами. Но вдвоем с дочкой они его непременно преодолеют, вот только жаль, что Хейли осталась одна, без матери.

Норма докурила сигарету, легла в постель и включила телевизор, стоявший на комоде прямо перед ней.

На экране какой-то демократ из партийных деятелей, выступая перед сотней своих сторонников, поносил на чем свет стоит администрацию Трампа. Она слушала его вполуха, поскольку политика интересовала ее все меньше. Родители Нормы и Харлан были рьяными республиканцами. В свое время она сама голосовала за Джорджа Буша, но с тех пор ее ноги больше не было на избирательном участке.

Норма вспомнила сестру, которой сейчас приходилось привыкать ложиться в постель одной. Может, как раз поэтому та и позвонила ей. В конце концов, Норма сама прошла через подобное десять лет назад. Элизабет, верно, надеялась, что Норма утешит ее и подскажет, как совладать с одиночеством, о котором она прежде не задумывалась и не имела ни малейшего представления.