Любовь и наследство в придачу - Пегги Морленд

Но больше всего Джину шокировала газетная вырезка, которая частично перекрыла фотографии. Это была пожелтевшая от времени статья из школьной газеты, где сообщалось о продаже ее первой книги. Джина уставилась на эту вырезку, размышляя, как он смог ее получить, а самое главное, почему хранил все эти годы.

Джина встала, обошла стол и остановилась у спальни родителей. Горло сжал спазм, слезы были совсем близко, но Джина заставила себя сделать шаг в спальню, где умер отец. Кровать аккуратно заправлена, шторы подняты, и комнату наполнял солнечный свет. На прикроватной тумбочке стояла ваза с розами и две фотографии в рамках.

Джина не помнила, чтобы эти фотографии стояли здесь в ее детстве, и подошла посмотреть. Глаза наполнились слезами, когда она увидела, что это были фотографии матери и ее самой. Отец действительно любил их, хотя никогда не понимал, как дать семье почувствовать свою любовь. И эту любовь к ним он сохранил даже тогда, когда жена и дочь больше не были частью его жизни.

Домой Джина возвращалась в отрешенном состоянии. Ее сердце переполняли одновременно горечь утраты и тепло отцовской любви, которую она ощутила в родительском доме. Но, пока она мчалась по широкому шоссе, мысли о том, что сделал Кейз, как он использовал ее, вновь завладели Джиной.

Когда она вышла из лифта, идти домой, где многое напоминало о Кейзе, ей совсем не хотелось, поэтому она направилась к Зое. Дверь была закрыта, и Джина позвала подругу. Потом, приготовившись постучать в ее дверь, вспомнила, что та уехала сегодня утром к Салли. Вздохнув, Джина направилась к себе.

Она сняла пальто и сразу же прошла в спальню, чтобы вдруг не наткнуться на что-нибудь, что напомнит ей о Кейзе. На одном из стульев висел его галстук, из-под дивана выглядывал его тапок. А вот газета, которую он читал за завтраком.

Мысли ее были в полном смятении. Боль, которую она испытывала, мешала ей сосредоточиться, заволакивала все какой-то туманной пеленой. Сейчас ей нужно было призвать на помощь тот здравый смысл, который она всегда считала главной чертой своего характера.

Джина заправила кровать еще утром, перед уходом, и как обычно на подушке сидел плюшевый лягушонок. Слезы хлынули из глаз Джины, она обняла игрушку и спрятала лицо в мягком зеленом мехе. Пока она не прочла сегодня письмо отца, Джина совсем не вспоминала, что этого лягушонка Тимоти ей когда-то подарил именно он. А может, она просто вычеркнула это из памяти, как вычеркнула своего отца?

Джине исполнилось тогда восемнадцать лет, но отец пропустил это событие из-за командировки, которую, как он поклялся тогда, никак не мог пропустить. Там он приобрел этого лягушонка и подарил ей, когда вернулся. Джина очень дорожила игрушкой, для нее это был знак, что отец помнит о ней, даже когда его нет рядом. Но мать тогда сказала ей, что своими подарками он компенсирует свое постоянное отсутствие.

С тяжелым вздохом Джина прижала игрушку к груди. Каковы бы ни были причины, но отец потом каждый год дарил ей подарок на день рождения, и это внимание было ей дороже самого подарка.

Джина сидела, прижимая к себе игрушку, и глаза вновь наполнились слезами, когда она вспомнила о Кейзе и его подписи на документах. Он лгал ей, использовал ее. А она, как последняя дура, увлеклась его смазливой мордашкой и льстивыми речами.

Что же ей теперь делать? Рассказать ему о своих подозрениях? Потребовать, чтобы он сказал, почему никогда не говорил о слиянии компаний? Почему дата слияния компаний совпала с датой помолвки, объявленной в газете?

Кейз поклялся, что он не знает, кто проговорился прессе, но теперь Джине казалось, что он лгал. Он единственный, кому была выгодна утечка информации, поскольку это был прекрасный способ дать знать ее отцу о помолвке.

Теперь все становилось на свои места, каждое его действие было абсолютно понятно ей. Сама Джина никогда не интересовала его. С момента появления Кейза в книжном магазине его единственной целью было получение компании «Рейнолдс Рефайнинг». Джина прижала руку к сердцу, пытаясь унять острую и глубокую боль. Она не хотела верить, что влюбилась в человека, который может быть таким жестоким, хладнокровным и безжалостным. Но другого объяснения его поведению у нее не было.

Джина проанализировала весь предыдущий месяц, с самого дня их знакомства, оценивая каждое мгновение, проведенное вместе, его поступки, его слова. Внезапно в желудке образовалась пустота, когда она поняла, что он ни разу не сказал, что любит ее. Однажды она прямо спросила его об этом, но Кейз ответил вопросом на ее вопрос. Он много раз проделывал подобное, отвечал вопросом на вопрос. Так часто делают политики, вспомнила Джина, чтобы избежать темы, которую они предпочитают не обсуждать.

Давай не будем волноваться об этом сейчас. Мы продлим период нашего обручения настолько, насколько захочешь.

Джина вспыхнула от гнева, когда вспомнила, как он ответил на ее предложение сбежать. У него никогда не было намерения жениться на ней. С самого первого дня этот фарс разыгрывался для ее отца, чтобы Кертис поверил, что как жена Кейза она получит свое наследство, которое отец хотел ей оставить. Все, что Кейз говорил ей, все, что он делал, являлось хорошо поставленным спектаклем, чудовищным планом по получению контроля над «Рейнолдс Рефайнинг».

Он даже спал с ней ради этого.

И это было больнее всего. Она подарила ему свою девственность, раскрыла душу и сердце. Ради чего? Ради приобретения компании.

Кейз посмотрел на настенные часы в офисе и нахмурился. Половина первого. Обеспокоенный тем, что Джина не позвонила, он взял трубку и набрал номер адвоката.

— Юридическая контора Крейвенза. Как вас представить?

Кейз провел много времени в конторе, прорабатывая процедуру слияния компаний, и узнал голос секретарши.

— Привет, Марго. Это Кейз Форчун. А Джина все еще у вас в офисе?

— Нет, мистер Форчун, она ушла около часа назад. Она почувствовала недомогание, пока была здесь, и попросила мистера Крейвенза перенести встречу.

Забеспокоившись, Кейз поблагодарил Марго и положил трубку. Заболела? Но утром все было в порядке, Джина не жаловалась на плохое самочувствие. Нервничала, это да, но чувствовала себя нормально.

— О господи, — простонал Кейз, закрыв лицо руками.

Теперь он понял, почему ей стало плохо. Джина все знает о слиянии компаний. Впервые упомянув о встрече с Крейвензом, она сказала Кейзу, что это — предварительная встреча для ознакомления с финансовым состоянием отца. Она предположила, что это касается его дома, личных банковских счетов. Кейз никогда не думал, что Крейвенз коснется «Рейнолдс Рефайнинг».

А теперь ей известно все. Она знает, как Кейз обманул ее, знает, что он использовал ее в качестве пешки в своей игре, чтобы заполучить контроль над компанией ее отца.

Кейз застонал от досады. Он никогда не хотел причинять ей боль. Но получается, что именно это он и сделал. Теперь Кейз потеряет ее. Его собственная жадность отнимет у него любимую женщину. Кейз вскочил из-за стола. Он должен поговорить с ней, он все объяснит, признается во всех грехах. Джина поймет его. Она должна понять.