Изгоняющий бесов. Трилогия - Андрей Олегович Белянин

каторжанского труда никто не чурался. Со всех сторон высились стены воздвигаемых особняков, подворий, дворцов и казарм…

Это было самое масштабное строительство из всего, что мне только довелось наблюдать своими глазами.

— Гесс, это же будущий Санкт-Петербург! — не в силах сдержать душевных волнений, вдруг заорал я. — Ты хоть понимаешь, собачий сын, куда мы попали?

— Гав, — утвердительно ответил маленький розовый поросёночек, радостно подмахивая мне чуть испачканным пятачком.

Ох, Матерь Божия… У меня на секунду прихватило сердце. А я тогда кто?

— Плохо, что ль, служивый? — подставил мне плечо пробегавший мимо мужик. — Ох уж и времена такие, чего царь чудит, никому не ведомо, а нам страдай! Да и вашему брату солдату, поди, не сладко…

— Поговори у меня тут, — вовремя опомнился я. — Батогов захотел? Работа в тягость? Може, тебе и царь плохой?

Мужик мелко перекрестился, резко сбрасывая меня в грязь, надвинул шапку пониже на брови и давай бог ноги! Поросёнок вроде бы бросился за ним в погоню непропорционально большими прыжками, но, подумав, вернулся ко мне:

— Дать тебе лапку?

— Спасибо, сам встану. — Главное, что ничего такого не ушиб, а поваляться в грязи военному человеку всегда привычно. — Так, значит, я солдат в форме?

— Да.

— А ты свинья.

— Обижаешь собаченьку…

— Нет, честное слово, ты выглядишь маленьким поросёнком. Держись поближе ко мне, чтоб тебя на сало не поймали.

— Я ем сало!

— Гесс, да речь не об этом же! Тебя могут зарезать на сало!

— Хочу к тебе на ручки, — тут же объявил здоровый доберман, прыгая на меня. Тяжёлый же, сволочь, но тут на нас хотя бы коситься перестали. Идёт себе солдат с поросёнком, обычное дело, служивый себе трофей добыл, чего уж там, его право…

— Сторонись! — вдруг закричали слева и справа, а потом кавалькада несущихся всадников едва не сбила меня с ног во второй раз.

Я отступил, но нет, одному всё-таки удалось завернуть капризничающую лошадь вбок, таки свалив меня с Гессом в грязную кучу перепрелой соломы.

— Фрейд озабоченный, мать твою за ногу и об стенку…

— Что сказал?! — Высокий узкоплечий мужчина спрыгнул с седла и встал передо мной, широко расставляя ноги. — А ну, повтори?

Меня подняли на ноги двое усатых гвардейцев, каждый на голову выше и руки как у робота.

— Так ведь при смерти какую только мать не призовёшь! — выкрикнул я, прекрасно отдавая себе отчёт, что до казни полторы минуты. — И свою, и Божью, и даже государеву!

— Боек на язык, — удовлетворённо кивнул царь Пётр: как и утверждали историки, переходы настроения у него были практически мгновенными. — Что ж, солдат, мы с тобой в разные походы ходили и всякие тяготы делили поровну. А ныне ты свинью добыл, так неужели с государем своим и не поделишься?

— Ох, бомбардир Пётр Алексеевич, — призывая на память все свои скудные исторические знания, притворно вздохнул я. — Кабы она была простой свиньёй, а так это друг мой единственный. Многому обучен, многое умеет, за меня на хлеб зарабатывает, на ярмарках танцует да пляшет и фокусы всякие выделывает.

— Покажи, — всерьёз заинтересовался царь, типа у него не было более важных дел.

— Не обижай собаченьку, — шёпотом предупредил меня насупившийся поросёнок, и я погладил друга между ушей.

— Всё будет хорошо. Нам надо выполнить задание, а значит, поближе подойти к государю. Давай покажем им, на что ты способен!

— Ты меня не бросишь?

— Никогда! Но сразу ищи беса, он должен себя проявить, они все слишком любопытны, чтобы не вылезти…

— Пресветлый наш надёжа-государь, великий император, бомбардир, Пётр Алексеевич. — Я сразу решил пойти с козырей, поскольку именно эту часть российской истории помнил не так чтоб идеально. — Не вели казнить, вели миловать! И… это… как бы… дозволь тебя всего распотешить!

Царь от всей души расхохотался так, словно его щекотали. Ну, это уже хорошее начало, по факту-то характер у самодержца был не сахарный, так что продолжаем, пока не передумал…

— Гесс, стоять! Сидеть! Дай лапку! Лежать! Голос!

— Э…? — удивился мой пёс.

— По-собачьи!

— А-а, тогда гав-гав! — старательно пролаялся поросёнок.

Царь Пётр был в полном восторге:

— Велю сей же час доставить ко мне в палатку и солдата и свинью! Позабавили, черти!

В целом да. Спасибо, мы старались, но в плане чертей нет уж, увольте, мы не они. Не надо всё валить в одну кучу. Двое молодых солдат уважительно подмигнули мне, указывая пальцем на простую крестьянскую телегу в конце всей кавалькады. Я цапнул Гесса за ошейник, и мы с ним развалились на свежем сене, совершенно не задумываясь о том, куда и зачем нас везут.

Казнить, конечно, могут. В те времена это запросто, особенно с таким разумным «поросёнком». Но вроде ведь испанской инквизиции в России не было, значит, просто так, без светского суда и следствия, не сожгут, а там мы ещё пободаемся. Да здравствует прогрессивный государь наш Пётр Первый! Дальше сами разберёмся, по обстоятельствам, так сказать.

Пока царский поезд из нескольких всадников, двух карет и небольшого эскорта гвардейцев довольно бодренько топал, разбрызгивая грязь и брызги по бездорожью, вдоль какого-то канала, я во все глаза смотрел на самую невероятную картину — строительство самого красивого российского города на болотистых берегах Невы. А зрелище было монументальным!

Практически всё делалось вручную, подневольный труд крепостных крестьян был воистину колоссальным. Из технических моментов я отметил активное использование блоков и противовесов для поднятия тяжестей или вбивания свай, надёжные леса для строителей, конскую тягу, но копали-то всё равно простыми деревянными лопатами, как и грунт вытаскивали на собственном горбу.

Кругом горели костры, как для согрева или приготовления еды, так и смолу топить, в воздухе носились запахи дыма и смолы, повсюду слышался стук плотницких топоров, визг пил, звон кузнечных молотов, звучали протяжные народные или солдатские песни. Казалось, город каждую минуту растёт буквально на глазах. И это не было визуальной иллюзией!

Возможно, пытливый взгляд писателя, художника или режиссёра нашёл бы больше интересных деталей и сцен, чем я… Нет, взгляд режиссёра наверняка нет, для кино важна не историческая правда, а так называемая картинка. В конце концов, не важно, в отличие от кого угодно у меня тут была другая задача.

Нас послали найти бесов. Пристально и даже почти откровенно рассматривая окружающих специфичным взглядом бесогона. Мелкой нечисти тут хватало, некоторые, особо нахальные, не скрываясь, показывали мне язык, средний палец и даже проводили ладонью под горлом, изображая отрезание головы. Я их игнорировал, не они сегодня моя цель, но мой пёс пару раз скалил страшные зубы, так что потом у рогатых храбрецов копытца