Метаморфозы. Тетралогия - Марина и Сергей Дяченко

Он остановился над Крокодилом, разглядывая его, но не спеша освобождать. Крокодил перестал вырываться; трудно сохранять достоинство, когда сам себе кажешься букашкой на предметном стекле.

– Отвяжите его, – негромко сказал Айра и вышел.

* * *

Если я хозяин мира, думал Крокодил, то почему женился на Светке? С самого начала, с пьянки на свадьбе – да ладно, еще когда она сказала, что ждет ребенка… Нет, еще раньше: с того самого момента, как мы в первый раз проснулись вместе… С того пыльного утра, где лежала на пыльном паркете полоска света и горбился пыльный кактус на подоконнике, – было ясно, ясно, что все это временно. Мы временные, наша связь – дань сиюминутной прихоти; никто не собирался жить долго и счастливо и умирать в один день. Человек на земле – понятие непостоянное, и сама Земля, похоже, закончилась раньше, чем мы ожидали. Где сейчас Светка? Где мой сын?

Нигде, поправил он себя. Земля принадлежит ящерам. Впереди кайнозой. Давайте жить сегодняшним днем…

Он сидел на мягчайшей траве, на берегу чистейшей речки, среди ночных огоньков, светивших тепло и ярко, под небом, полным крупных подвижных звезд. Он жевал листья травянистого растения, похожего на полумесяц, и получившейся кашицей заклеивал порезы. Высыхая, кашица стягивала кожу, будто медицинский клей; у нее было слабое анестетическое действие. Два самых крупных пореза, на животе и плече, никак не желали закрываться; Крокодил шевелил онемевшими челюстями, выплевывал лекарство на ладонь и слой за слоем выкладывал на пострадавшие части: будто цементируя растрескавшуюся кладку. Будто заклеивая прохудившуюся покрышку.

Допустим, я сейчас проснусь, и все останется как раньше: работа, компьютер. День за днем, и неплохо, и временами почти счастье. И нет необходимости преодолевать страх и лень. Порочен мир, где обыватель должен быть воином. Хочу спокойно исчезнуть вместе с моей планетой… если ей суждено пропасть.

Но за те дни, что я здесь живу, я успел уже привыкнуть к мысли, что просыпаться мне некуда. Вот он, Раа, мой мир. Далекое побережье усыпано черным жемчугом, надо бы съездить и посмотреть.

А полукровка-то каков. Зелененький Тимор-Алк. Вот плата за хорошее отношение. Заслужил, наверное, похвалу от своих, хотя издеваться над ним все равно не перестанут…

Мальчишки отплатили за Камор-Бала. Рискуя, между прочим, и самим по ходу дела вылететь с испытания. Издеваться над связанным – это как, достойно полноправного гражданина Раа? Ах нет, пардон, речь идет о бескорыстной помощи отстающему товарищу…

Наивные. Был ли у Айры формальный повод выгнать особо ретивых, того же Бинор-Дана? Нашел бы, если бы захотел. Но теперь, после Камор-Бала, он осторожничает. А ведь еще и властная старуха в пальмовой юбочке грозит ему служебным разбирательством. И назойливый мигрант путается под ногами. Нелегко быть инструктором в этом лагере, поневоле станешь осторожным…

Интересно, а смертные случаи бывают во время Пробы? И если да, то каков процент? И кто несет за них ответственность: никто? Сам погибший? Или все-таки инструктор?

Крокодил лег на спину. Ночь была свежей, даже прохладной, но от воды исходило тепло. Хочу домой, исступленно подумал Крокодил. В пыльную душную квартиру.

Чья-то тень заслонила свет звезд. Крокодил открыл глаза; Айра бесшумно сел рядом. От него не пахло ни потом, ни мочой, ни кровью: вообще ничем.

– У меня для тебя задание, Андрей. Завтра, на утреннем построении, отзови меня в сторону и скажи три слова, три имени: Бинор-Дан, Полос-Над и Данин-Рам. Тихо, на ухо, но повернувшись лицом к строю, чтобы губы были видны.

– Зачем? – Крокодил посмотрел на звезды.

– Затем, что мы заключили соглашение. Ты мне помогаешь – я оставляю тебя до конца Пробы.

– Ладно, – Крокодил закрыл глаза. – Дай мне отдохнуть, пожалуйста.

* * *

– Сегодня у нас по плану ночное зрение и локация в экстремальных условиях. Кто не уверен в своих силах – пусть заявит сразу.

Молчание. Мальчишки таращились на Айру невинными глазами энтузиастов. Даже зеленоволосый Тимор-Алк стал похож на прочих: во всяком случае, держался и смотрел как все. Только Крокодил, не принятый коллективом, стоял в стороне и выглядел так, будто им несколько раз разбивали витрину.

– Все уверены в своих силах, отлично, – Айра ничему не удивлялся. – Последний вопрос: никто ничего не хочет мне сказать?

Его взгляд как бы невзначай обратился к Крокодилу; за этим взглядом с беспокойством проследили участники ночной расправы. Зависла пауза; Крокодил смотрел вверх, где в кронах мелькали бабочки формата А4. Их крылья с верхней стороны повторяли рисунок листвы, а с нижней переливались оранжево-алым, поэтому бабочки казались дырами в пространстве, то открывавшимися, то снова исчезавшими.

– Значит, никто, – с некоторой грустью в голосе констатировал Айра, делая вид, что не замечает вздоха облегчения, прокатившегося по строю. – Так тому и быть… Побежали.

Строй босоногих, полуголых, порядком исхудавших мальчишек змеей потянулся в лес. Крокодил снова оказался в хвосте колонны. И сказал себе: как только станет невмоготу – брошу это дело, остановлюсь, уйду обратно в лагерь. Все равно теперь.

Он не то чтобы решил разорвать соглашение с Айрой. Просто исполнять его было так противно, что игра потеряла смысл. Регенерировать он не научится, идея Пробы все больше вызывает отвращение, так стоит ли унижаться ради сомнительного удовольствия остаться на острове подольше?

Травяная лечебная кашица оказалась полезной: ночные порезы склеились, подсохли и болели меньше, чем можно было ожидать. Штаны, оборванные и короткие, перепачкались кровью, заскорузли и натирали кожу. Крокодил представил, какое наслаждение испытает, переодеваясь обратно в свою одежду, и немного приободрился.

Ему показалось, что он видел тень досады на лице Айры, когда тот понял, что сотрудничества не будет. Уж если отказываться от роли провокатора – то демонстративно… пусть даже твою демонстрацию увидит один человек.

К счастью, бежать пришлось недалеко. Короткий крутой подъем, потом длинный пологий спуск, и Айра остановился у отвесной стены с крохотным лазом внизу – крысиная нора, да и только.

– Итак, темнота. Внутри лабиринт и тайники с жетонами. Входим, расширяем зрачки, ждем команды. Дождавшись, начинаем движение под скалой. Восемь и больше жетонов – зачет. Семь и меньше – незачет. Контрольное время – час. Есть вопросы?

– А куда прятать жетоны? – деловито спросил коренастый парень по имени Данин-Рам. – Карманов-то нет…

– За щеками у тебя карманы! – Айра так глянул на парня, что тот пожалел о своем любопытстве. – Еще вопросы?

Стянувшиеся порезы чесались, но Крокодил боялся их тронуть, чтобы заново не разбередить. Мальчишки осторожно молчали, переглядываясь.

– Нет вопросов, – Айра кивнул. – Отлично. Итак, простое задание, прогулка, можно сказать… Вперед!

И он отступил в сторону, предоставляя