Что было, что будет... - Даниэла Стил

– Пожалуй, позвоню, – неуверенно согласиласьОлимпия. Ей такая перспектива вовсе не улыбалась, но она понимала, что сын прав– это был разумный совет. – Навестишь отца в зимние каникулы?

– Да, думаю съездить к ним на пару дней, перед нашимотъездом в Аспен.

Олимпия с мужем и детьми запланировали недельную поездку вКолорадо на горнолыжный курорт. Они делали так из года в год. Все с нетерпениемждали эту поездку.

Чарли никогда не говорил матери, что ему гораздо большенравилось проводить время в их компании, нежели с Чонси и его семьей. Однакопонятие Чарли о сыновнем долге обязывало его наведываться к отцу. И он непереставал надеяться, что, может, на этот раз они с отцом сойдутся поближе,найдут более глубокие точки соприкосновения. Пока же этого, увы, не случилось.Чонси был человеком поверхностным в отличие от собственного сына.

– Он жаждет показать мне своих новых пони, –вздохнул Чарли. – Ну просто как ребенок!

Он знал, что отец очень разочарован тем, что сын неинтересуется игрой в поло. Чарли ездил с ним верхом и даже в Европе участвовалв псовой охоте, но поло его совершенно не увлекало. А вот у Чонси это быланастоящая страсть.

– Не хочешь в Аспен кого-нибудь из своих друзейпривезти? – спросила сына Олимпия.

Они арендовали в горах домик, и Олимпия всякий разпредлагала детям пригласить кого-нибудь из их друзей. С друзьями всегдавеселей. Но Чарли, после некоторого замешательства, покачал головой:

– Да нет, буду кататься с девчонками. Или с Гарри.

Олимпия обычно оставалась с Максом на «малышовых» склонах.Остальные члены семьи гоняли отчаянно, но всех превосходил Чарли.

– Если надумаешь – не стесняйся! Места всем хватит.Можешь даже двоих ребят привезти. Или девушку, если захочешь. – Онаулыбнулась, надеясь на откровенность сына.

Если Чарли захочет пригласить подружку, ее можно будетпоселить в одной комнате с двойняшками. Семья Олимпии была радушная, и дверидома были открыты для всех.

– Если таковая найдется, я тебе сообщу. Тебя ведь этоинтересует – есть ли сейчас у меня девушка?

В данный момент у Чарли не было постоянной девушки. Посленеудачного романа на втором курсе он оставался один. В старших классах у негослучались увлечения, но в последние пару лет ничего значительного в его личнойжизни не происходило. Чарли был весьма разборчив. Олимпия часто говорила, чтоЧарли нужна особенная девушка, наделенная многочисленными достоинствами иглубиной натуры. Из всех ее детей Чарли был самый серьезный. Трудно былопредставить, что отец и сын могут быть настолько непохожими людьми.

Вечером Чарли улетел в Дартмут, а на следующее утро уехали идевочки.

Перед отъездом Джинни в который раз примерила бальное платьеи, сияя от удовольствия, долго крутилась перед зеркалом. Она явно очень себенравилась. Веронику же еле уговорили примерить бальный наряд, но Олимпия хотелаубедиться, что платье на ней сидит идеально и никакой подгонки не требуется.Когда они приедут в декабре, времени до репетиции бала совсем не останется.

– Туфли у вас, по-моему, есть, да?

Джинни купила себе туфли еще в июле, скромные атласныелодочки, украшенные маленькими жемчужинками – как раз к ее платью. Им тогдаповезло, что такие попались. А Вероника уверяла, что у нее в шкафу лежатбелые туфли из переплетенных полосок атласа.

Вечерние сумочки у обеих дочерей были приготовлены. Идлинные белые перчатки. И по нитке жемчуга в комплекте с сережками, которыеОлимпия дарила им на восемнадцатилетие. А больше ничего как будто не требуется.

– Вероника, ты когда в последний раз видела свои белыетуфли? Ты уверена, что они подойдут к платью? – озабоченно спросилаОлимпия.

– Уверена! – зло бросила Вероника. – Ты хотьпонимаешь, насколько больше было бы пользы, если бы мы потратили эти деньги наголодающих в Аппалачах?

– Одно другого не исключает. Мы с Гарри достаточножертвуем на благотворительность, ты не забыла? А общественные работы он ведетбольше кого бы то ни было, я тоже стараюсь не отставать. Ты не должначувствовать себя перед кем-то в долгу из-за одного платья и пары туфель!

– Я бы лучше потратила этот вечер на работу в приютедля бездомных!

– Очень благородно с твоей стороны! Сможешь искупитьсвои грехи, когда вернемся из Аспена.

Девочкам предстояли каникулы длиною в месяц, и Олимпия несомневалась, что большую их часть Вероника посвятит именно такой деятельности.Она уже работала волонтером в приютах для бездомных, преподавала на курсахобучения грамоте, сотрудничала в своем любимом детском центре в Гарлеме, кудапринимали детишек, подвергшихся жестокому обращению. Веронику никто не смог быупрекнуть в отсутствии гражданской ответственности. Вот Джинни – другаяистория. Эта с легкостью проведет месяц отдыха в общении с подружками, будетбегать по вечеринкам и магазинам.

Олимпия желала своим дочерям одного – чтобы при всей ихнесхожести они любили и уважали друг друга. И до сих пор ее усилия в этомнаправлении приносили успех. Несмотря на споры из-за злополучного бала,Вероника с Вирджинией были преданы друг другу и братьям, а те платили имвзаимностью.

На другой день после отъезда девочек Олимпия отправилась наработу. Гарри ушел еще раньше. Дождавшись, когда школьный автобус заедет заМаксом, она помчалась в офис, где ее ждали текущие дела. Пробежав глазамисписок неотложных звонков, она немедленно перезвонила всем, кто пытался с нейсвязаться. Во второй половине дня Олимпии предстояло отправиться в суд.

В обеденный перерыв она позвонила Чонси. По зреломразмышлении она оценила совет Чарли. Ее сын был прав: она должна попытатьсярастопить лед и наладить отношения, насколько это было возможно. С этим Чонси унее всегда были проблемы. Бывший муж служил для нее источником беспрестанногораздражения, и с этим Олимпия ничего не могла поделать.

В Ньюпорте к телефону подошла Фелиция, и они немногопоговорили – так, ни о чем особенном, в основном о детях. Фелиция была недовольнашколой в Ньюпорте, ее злило, что детей заставляют носить форму и не разрешаютнадевать модные шмотки, которые она накупила им в Бостоне и Нью-Йорке. Однако уФелиции хватило сообразительности сказать, что она с нетерпением ждет первогобала девочек.

Олимпия поблагодарила ее и попросила к телефону Чонси.Фелиция сказала, что он только что вернулся из конюшен – на обед.

Олимпию до сих пор поражало, как ее бывший муж умудряетсябез зазрения совести уже пятнадцать лет бить баклуши и проживать фамильноесостояние. Ей такая жизнь казалась немыслимой, сама Олимпия ни при какихобстоятельствах не отказалась бы от работы. Она любила свою работу и ценилаГарри за его профессиональные достижения. Чонси же и не ставил себе в жизниподобных задач. Он получил немалое наследство и считал, что играть в поло ипокупать лошадей – это тоже серьезное дело. В начале их совместной с Олимпиейжизни он пытался начать свою карьеру в семейном банке, но работа его неувлекла, и он быстро забросил службу, ведь она требовала определенных усилий.Зачем ему головная боль? Теперь же Чонси жил в свое удовольствие, собственнаяпраздность его нисколько не смущала. Он часто повторял, что работа – это для«масс». Он же оставался снобом до мозга костей.