Братство: Возрождение - Алексей Рудаков

— Сэр. Тут такое дело. Проблема у нас, сэр.

— Что ещё, Док?

— Алкоголь. Точнее — спирт, сэр.

— Эээ… Поясни? Я что-то туго понимаю — после его тренинга, — я покосился на импровизированную полосу препятствий, по которой перемещался один из людей Самсонова: — Голова не соображает.

— Голова? Странно — там же всё на рефлексах, — задумчиво пробормотал он: — Беги себе, ни об чём не думай.

— Жвалг, а ты сам, — я показал рукой на полосу: — Не желаешь? Разок — другой, а? А потом — поговорим.

— Некогда, сэр. Было бы время — размялся б. Эх… Как в молодости! — он мечтательно улыбнулся, вгоняя меня в ступор — нефига себе, я тут едва живой, а ему — разминочка!

— Но, не сейчас, сэр. У нас проблема, — серьёзным тоном продолжил он.

— Что — в лазарете спирт кончился?

— Да, сэр.

— Всё выпил?

— Сэр?!

— Шучу-шучу, Док. В чём дело-то? У тебя же литров, — я напряг память, припоминая подписанные мной ранее ведомости: — Литров двадцать было.

— Всё ушло, сэр. На шкуры эти, — торопливо закончил он, предвосхищая все возможные вопросы: — Все двадцать ушли на то, чтобы размягчить основу — иначе пластинки было не снять, сэр.

— Купи ещё. В чём проблема, Док? Давай ведомость — подпишу.

— Проблема в том, сэр, — он протянул мне ведомость: — Мы скупили весь спирт здесь.

— Весь? — я покосился на бумажку: — Что? На всей станции всего полсотни литров нашлось?!

— Так-то — медицинский, сэр. Всё остальное — хуже. Сильно хуже размягчает, сэр.

— А как же те образцы? Они же от обычной выпивки размякали?

— Возможно всё дело в том, что наши на основе, сэр. Наши трофеи — они свежие…

— Мы же из-под песка их вытаскивали, Док?! — перебил его я: — Там, ты сам видел — голые кости были — ну, с этими обрывками?! О какой свежести ты говоришь?

— Всё так, сэр, — кивнул он: — Но Жерг подобрал просто пластинки — без основы. Кто его знает — сколько они до этого валялись, сэр.

— Тоже верно. И что? Хоть сколько ни будь снять удалось?

— Удалось, сэр. Если делать полную защиту, — он замолк, вопросительно глядя на меня и я кивнул:

— Делаем полную, Док. Максимально полную.

— Тогда на дюжину комплектов. Всего наших трофеев хватит, с учётом уже снятых, где-то комплектов на тридцать, тридцать два или три. Сэр. И спирта потребуется ещё литров сто — как минимум.

— Хорошо, Жвалг. Давай две дюжины. А с остальными мы потом — после операции этой, разберёмся.

— И что? Мне в этом маскараде под пули лезть? — один из бойцов Михаила, облачённый в новую броню, отошёл от кучки своих товарищей, делившихся впечатлением об обновках, и подошёл ко мне.

Как по мне, то броня удалась.

Док, с Дедом, сильно мудрствовать не стали — просто сняв слепок с подходящей тушки, они отлили из гипса модель, которую и облепили размягчёнными в спирте чешуйками, пробивая, где необходимо, отверстия для их крепежа и застёжек. В роли образца выступал, как вы уже могли догадаться, я — благо, Жвалг, пользуясь своим правом судового врача, освободил меня от пыток Самсонова, мотивировав это медицинскими показаниями. Или противопоказаниями — я вдаваться в детали не стал, радуясь этому, как школьник, получивший освобождение от физ-ры.

Комплект брони состоял из двух частей и шлема — тут разработчики снова не стали изобретать велосипед, просто скопировав пустотный костюм. Штаны, выполненные за одно с сапогами, удерживались на теле широкими ремнями — подтяжками, а кираса, вместе с рукавами и перчатками, просто надевалась поверх, перекрывая их сантиметров на десять. Последний элемент брони — шлем, сильно походил на стандартную пехотную каску, к которой, оставляя открытым только щель напротив глаз, приклепали набранный из небольших квадратиков чешуи, мягкий воротник — брамицу.

Основой, к которой они всё это и нашили, служило самое простое исподнее.

— А чего тебе надо, Сэм? — отметал мою критику Дед: — Пулю держит? Держит! Щели есть? Мало! Хрен попадёшь. А что исподнее — так чистое же! Мы со склада взяли — новьё всё. Ненадёванное! Чего морду воротишь, капитан?!

— Действительно, сэр? — вторил ему Док: — Что вам не нравится? Наденете поверх комбеза — всё нормально будет. Ну а потом, мы, конечно, сэр, основу поменяем — я уже каучук вспененный присмотрел — будет и удары гасить.

— А сейчас что? Нельзя? Каучуком твоим проклеить? — получать удары пуль мне как-то не хотелось.

— Да не нужна тебе эта резинка, — прежде чем я успел среагировать, Дед, схватив лежащий рядом на столе короткий лом, со всей дури огрел меня им по животу.

— Де… — только и успел выдохнуть я, сжимаясь в ожидании удара.

— Во! Ну что я говорил? — отбросив лом в груду железяк, лежавших в углу — куча встретила гостя металлическим скрежетом, он погладил ладонью место удара: — Ни царапинки, а? Ты чего замолк, Сэм?

— Дед, — выдохнул я, понимая, что отделался только встряской — кираса приняла на себя всю силу удара, силу, но не испуг: — У тебя с головой всё в порядке? По живому человеку палкой железной бить?

— Так выдержала же? Погоди, — он отошёл к столу и извлёк на свет свой пистолет: — Ты это, Сэм, вон туда отойди, хорошо? Ща боевые испытания проведём.

— Может не надо, а? — я настороженно посмотрел на ствол, приветливо улыбавшийся мне во все свои девять миллиметров.

— Не, что ты. Надо, Сэм. Надо. Как же мы тебя на дело пошлём, — Дед деловито передёрнул затвор: — Без боевых-то испытаний? Непорядок!

— Док! Ну хоть вы скажите ему?! Нельзя же так! — взмолился я, просительно глядя на врача.

— Дед, — соглашаясь с моими словами, Жвалг кивнул: — Нельзя же так. Вы хоть…

Бух! Бух! Бух!

Меня трижды ударило в грудь, заставляя отступить на пару шагов назад.

— Вы хоть беруши бы дали ему вставить, — как ни в чём не бывало продолжил врач: — Слух — это тонкий инструмент и…

Бух! — Бух!

Сдвоенный удар пришёлся в лоб, отчего в ушах зазвенело, а видимое сквозь смотровую щель пространство, ощутимо подёрнулось туманом.

— Ну, суки! — я погрозил туманным фигурам кулаком: — Держитесь! Сейчас я ваши тонкие инструменты настраивать буду!

— Шея не болит? — подойдя, Док засунул обе руки под воротник и принялся ощупывать затылок, постепенно опускаясь к плечам: — Нет? А тут?

— Нет, Док, не болит… Ой! — что-то остро кольнуло в правом плече, и я дёрнулся: — Больно же!

— Больно? Это хорошо, — отойдя в сторону Жвалг кивнул на стул: — Сядьте сюда, сэр. После — ко мне, на массаж, зайдёте.

Дождавшись, когда я усядусь, он повернулся к Деду: — Ну что же, коллега. Теперь-то вы признаете мою правоту, да? — протянув руку, он постучал пальцем по моей макушке: — Как я и предполагал — элементы, ранее бывшие одним целым, даже будучи снятыми с общего носителя, продолжают реагировать на поступающие внешние факторы как одно целое. Согласны, коллега?