Братство - Алексей Рудаков

Москва, 24 Ноября 2016.

По сотрясаемой непрерывной канонадой палубе корабля полз человек.

Сквозь лохмотья, в которые превратился его комбинезон, проглядывало обожжённое тело, он вскрикивал, когда очередной залп бортовых орудий прокатываясь по палубе, на миг припечатывал тело к рифлёной поверхности.

Ползти.

Вытянуть вперёд руки, зацепиться обломанными ногтями за неровности поверхности, подтянуться, отвоёвывая ещё несколько сантиметров жизни, перевести давно сбитое дыхание, и — снова ползти.

Куда?

Неважно. Главное — двигаться, отдалиться от сжигавшей там, сзади, боли, отодвинуться ещё немного от терзавшего огня.

Ползти несмотря ни на что.

И он полз. Полз, оставляя за собой кровавую дорожку, отмечая свой путь обрывками сгоревшего комбеза и кусками своей плоти.

Подтянуться.

Выдохнуть.

Выпрямить руки и снова подтянуться.

— О! Смотри, ещё один! — подошедший к нему человек наклонился, присматриваясь. — Вроде живой. Носилки сюда! — выпрямившись он взмахнул рукой подзывая своих спутников. — Из трюмных что ли?

— Может, — согласился его напарник, кладя рядом с телом носилки. — Их там много, кто упомнит-то всех?! Ну что — взялись?

Человек болезненно застонал, когда пара сильных рук сноровисто перекинула его на полотно носилок.

— Стонет — это хорошо, — качнул головой второй. — Раз стонет — значит выживет.

— Ага, — подтвердил первый. — Я вот помню…

— Кто это у вас? — не дал ему поделиться своими воспоминаниями с товарищем подошедший к ним обладатель командного голоса.

— Кто-то из трюмных, сэр! Обгорел бедняга. Несём в лазарет, сэр!

— Трюмный? Здесь? — офицер, а это был один из командиров боевых частей корабля направленный на эту палубу в роли старшего ремонтного отряда, наклонился вглядываясь в лицо человека, точно так же, как это проделал несколько минут назад первый. — Морда что-то незнакомая. Да и нашивок не вижу.

— Так обгорел же, сэр. — заступился за раненного второй.

— Ладно, несите. — офицер повернулся к своим спутникам, теряя интерес к человеку на носилках. — Ты и ты, — он ткнул пальцем в стоявших за ним людей. — Проверьте отсеки три-восемь и три девять. По датчикам, — он сверился с планшетом. — Там кабели резервного контура замкнуло. Сержант — возьмите оставшихся и устраните пробой паропровода в отсеке три-три. Ну? Чего ждём? — оторвавшись от экрана он обвёл глазами матросов. — Забыли учения по живучести? Бегом! Быстро!

Дождавшись, когда все разбегутся по своим делам, офицер, ещё раз прошёлся глазами по экрану, и, кивнув своим мыслям, сунул планшет за пазуху. По его лицу было видно, что, несмотря на тяжёлую обстановку, царившую на корабле, который продолжали сотрясать как выстрелы собственной артиллерии, так и близкие разрывы, он был доволен — ремонтные работы шли в строгом соответствии с планом, ну а чем эта переделка закончится от него уже не зависело.

Всё же — каждый должен делать своё дело и не лезть в чужое заведование — этой нехитрой истины он придерживался ещё с учебки, не собираясь её нарушать и сейчас.

Сделав несколько шагов по коридору — всё же работу своих подчинённых следовало контролировать, он остановился, почувствовав под своей подошвой нечто инородное.

Пуговица?

Выпрямившись, офицер поднёс к глазам пластиковый кругляшок — точно такой же, как и на нём, гладкая поверхность с рисунком, небольшое ушко, ничего особенного — он уже хотел выкинуть её — было ясно, что она отвалилась с комбеза того раненого, но, в последний момент его рука, уже готовая запустить кусочек пластика по коридору, замерла.

Рисунок!

На гладкой шляпке гордо простирал свои крылья орёл и резкие линии, выдававшие своими чертами принадлежность этого элемента одежды к военному ведомству, сильно контрастировали с принятой здесь плавностью и округлостью.

Его пуговицы украшал Дракон, обвивая окружность своим чешуйчатым телом и грозя приоткрытой пастью из её центра. Бароны, подчёркивая свои вольности, помещали на шляпке свои гербы, обитатели туманности Конская голова — облачко Священного Дыма, а единственная раса чужаков — Копий, вообще пуговицами не пользовалась, применяя различные молнии и липучки.

— Орёл? Хм… — офицер потеребил кончик носа, пытаясь выудить из глубин памяти похожий рисунок. — Орёл, значит… Интересно…

То, что загадочный кусочек пластика принадлежал только что эвакуированному раненому он не сомневался — находка лежала в лужице крови, и он запачкал пальцы, поднимая её оттуда.

— Надо будет особисту доложить, — пробормотал он себе под нос, подкидывая её на ладони и разглядывая палубу в поисках других улик.

Что-то, темнеющее в нескольких метрах впереди, привлекло его внимание, и офицер уселся на корточки, брезгливо шевеля пальцем в кучке тряпья. Его старания не остались без награды — распавшись, обрывки ткани обнажили нечто блеснувшее и он наклонил голову всматриваясь.

На палубе, почти вся залитая кровью лежала небольшая металлическая пластика.

— Кмдр… — попытался прочитать он, но в этот момент по кораблю попали.

Удар был силён — скелет корабля вскрикнул, как раненый зверь, принимая на себя силу чужого удара. Протяжный стон перегруженных конструкций пронёсся по его нутру подобно судорожному вздоху воина, пропустившего тяжёлый, но пока не смертельный удар.

Палуба под ногами офицера подпрыгнула, опрокидывая его на спину, и он успел заметить, как непонятная пластинка пролетела над ним, оставляя за собой кровавую полоску от слетевшей крови. На миг она повернулась к нему лицевой стороной, и он увидел второе слово, наверное, имя её обладателя — короткое, в три буквы, но, в следующий момент на него обрушился оторвавшийся и рассыпавший в сторону искры, кабель питания.

Разряд, мощностью в несколько тысяч вольт, мгновенно, белой вспышкой, сжёг его сознание, и офицер не увидел, как загадочная пластинка, закоротив собой контакты распределительного щита, обесточила злополучный кабель.

В его мёртвой руке медленно растекалась лужица слегка зеленоватого пластика, ничем не похожая на артефакт иной вселенной.

Борт эсминца «Нарочитый». Созвездие Аргус, пространство второй звезды.

264 год правления 28 Императора.

Колышущиеся полотнища тьмы медленно рассеивались и сквозь них начали проступать пятна света. По голове резко ударил едкий и неприятный запах, заставляя меня дёрнуться всем телом от боли. Я чихнул и приоткрыл глаза.