Россия в Центральной Азии. Бухарский эмират и Хивинское ханство при власти императоров и большевиков. 1865–1924 - Сеймур Беккер

избежит своей судьбы (надеюсь, не аннексии, а подчинения), но сейчас едва ли было бы своевременно направлять наши войска против этой страны». Стремоухов считал развитие торговли с Центральной Азией, улучшение отношений с туркменами и консолидацию власти в Туркестанском генерал-губернаторстве более неотложными делами, чем Хивинская кампания.

В январе 1871 года военный министр согласился с министром иностранных дел, что, хотя решительные действия против Хивы необходимы, время еще не пришло. Весной план Кауфмана по проведению кампании против Хивы получил принципиальное одобрение императора, но его исполнение было отложено на неопределенное время в связи с обеспокоенностью России по поводу событий в Синьцзяне. С 1863 года эта самая западная провинция Китая являлась сценой крупного мусульманского восстания, в ходе которого бывший кокандский чиновник Якуб-бек отхватил себе царство со столицей в Кашгаре. Якуб-бек, правивший с 1867 по 1877 год, проводил полностью пробританскую политику. В начале 1871 года ситуация дошла до критической точки: Якуб-бек становился все более враждебным по отношению к России, а его северный сосед, султан Кулджи, давал приют бежавшим из России казахам.

Хива тем временем стремилась заключить союз с Бухарой. Эмир, чьи отношения с Россией только что наладились благодаря стараниям миссии Струве, следуя предписаниям из Ташкента, задержал хивинского посла. Поскольку планируемая генералом фон Кауфманом кампания была временно отложена, он принял предложение Музаффара о посредничестве и отправил в Бухару свои условия для урегулирования. Хива должна была передать всех русских пленных, прекратить защищать грабителей и отправить посольство в Ташкент. Эмир переслал эти условия в Хиву со своим собственным посланцем. Мухаммад Рахим, недовольный такими нежданными последствиями его сближения с Бухарой, передал условия русских совету, куда вошли кушбеги и диван-беги. Посланец Бухары два месяца ждал ответа в Хиве, но только один раз был приглашен присутствовать на заседании совета. В конце концов хан отправил его, заявив, что статус-кво будет сохраняться до тех пор, пока Россия не пообещает признать нерушимость хивинской границы.

Несмотря на то что Россия занималась другими делами, ее бездействие на хивинском фронте не было абсолютным. Весной и осенью 1870 года из Красноводска в направлении Хивинского оазиса отправились две разведывательные экспедиции. В сентябре 1871 года рекогносцировка осуществлялась с двух сторон: русские отряды двигались из Красноводска и из Джизака и дошли соответственно до западной границы Хивы на озере Сарыкамыш и до ее восточной границы в Буканских горах. В результате вера Хивы в эффективность ее природных бастионов сильно пошатнулась, и она, чтобы предотвратить надвигающееся нападение, снова обратилась к дипломатии.

Подобно Бухаре в 1865 году, Хива попыталась перешагнуть через голову Ташкента и связаться напрямую с правительством империи. В конце 1871 года хан отправил посольства в Петербург и Тифлис, чтобы пожаловаться на враждебные действия Кауфмана, выразить протест против претензий Ташкента на левый берег низовий Сырдарьи и дать понять, что Хива не станет отдавать пленных, пока не будет урегулирован пограничный спор. По приказу из Петербурга хивинских послов задержали в Оренбурге и на Кавказском побережье Каспия. Им сообщили, что освобождение пленных и отправка посольства в Ташкент являются предварительными условиями любых дальнейших переговоров. В июле 1872 года посол Мухаммада Рахима прибыл в Индию, чтобы просить британского посредничества между Хивой и Россией, но Калькутта посоветовала ему выполнить требования русских и вести себя по-дружески в отношении Ташкента. Преемник Мэйо лорд Нортбрук продолжал придерживаться политики, согласно которой Хива находилась в русской сфере влияния в Центральной Азии.

В середине 1872 года проблему Синьцзяна временно удалось решить. Летом 1871 года Россия заняла Кулджу и долину реки Или. 8 июня 1872 года, не сумев обеспечить себе поддержку Индии, Якуб-бек нехотя подписал торговый договор с Россией, идентичный тем, которые Кауфман заключил четыре года назад с Кокандом и Бухарой. Тем не менее отношения Якуб-бека и России не предполагали такой же зависимости от России, как у его западных соседей. Он не ощутил на себе силу русского оружия, да и британцев Кашгар беспокоил больше, чем Бухара и Коканд. После того как миссия Т.Д. Форсайта побывала в Кашгаре в декабре 1873 года, Якуб-бек снова стал тяготеть к Индии. Сначала он нарушил договор 1872 года, возобновив дискриминационную политику в отношении русской торговли, затем, в феврале 1874-го, русско-кашгарский договор был приостановлен действием англо-кашгарского договора. Поведение Якуб-бека демонстрирует, что русское влияние в Бухаре и Коканде после 1868 года базировалось не только на юридических основаниях, поскольку оба этих государства были связаны с Россией договорами не более тесно, чем Кашгар, но и на политических взаимоотношениях, которые между Россией и Кашгаром не существовали.

Избавившись от проблемы с Синьцзяном, Россия наконец смогла сосредоточиться на Хиве. В октябре 1872 года с Каспия на западную оконечность Хивинского оазиса была организована разведывательная экспедиция, по масштабу превосходящая все предыдущие. 4 декабря Кауфман отправил на специальное совещание под председательством Александра II длинный доклад по Центральной Азии. Генерал-губернатор выразил протест против «неестественного, ненормального и в то же время недопустимого отношения к нам Хивинского ханства». Хиву никогда не удастся образумить, пока штурм ее столицы не станет убедительным доказательством ее слабости и могущества России. Совещание уполномочило Кауфмана предпринять военную экспедицию. В то же время его обязали следить, «чтобы Хива была не аннексирована империей, а как и соседние страны Центральной Азии, подчинена ее влиянию с точки зрения развития наших торговых интересов». Цель экспедиции ограничивалась наказанием Хивы и принуждением к согласию с весьма умеренными требованиями России. Несмотря на то что Горчаков согласился с этими целями, он выступил – хотя и безуспешно – против захвата хивинской столицы. По опыту предыдущих восьми лет он знал, каким бывал результат «временной» оккупации города в Центральной Азии.

12 декабря план кампании получил окончательное одобрение императора, и Кауфману был дан приказ в такой форме: «Его Величество Император в очередной раз снисходительно указывает, что он ни при каких обстоятельствах не станет приветствовать расширение границ империи, и вам предписано при проведении действий против Хивы неукоснительно следовать воле Его Величества как руководящему принципу». Особенно настойчиво Кауфману напомнили, что «после того как Хива будет наказана, наши войска должны сразу оставить ее территорию». Графу П.А. Шувалову, отправленному в Лондон организовывать свадьбу царской дочери и одного из сыновей Виктории, было поручено заверить Англию, что Россия не намерена расширять свои владения за счет Хивы.

Покорение Хивы

Атака на Хиву, в которой участвовали русские войска численностью 12 300 человек, началась со всех сторон света: из Ташкента, из Казалинска, из Оренбурга и из двух пунктов каспийского побережья. Россия не собиралась рисковать повторением 1717 и 1839 годов. Еще до того, как русские войска начали