Россия в Центральной Азии. Бухарский эмират и Хивинское ханство при власти императоров и большевиков. 1865–1924 - Сеймур Беккер

до революции 1917-го. Однако, начиная с 1880-х годов, правовые отличия Бухарского ханства от Хивы постепенно стирались, и процесс шел к тому, что Бухара становилась таким же протекторатом России, как Хива.

Часть вторая

Период небрежения

Глава 5

Стабилизация в Хиве и экспансия Бухары

Хивинская проблема, 1873–1877 гг

К 1873 году максимальные цели Петербурга в отношении центральноазиатских ханств были достигнуты. Удалось обеспечить защищенную границу, более того, границу, которую Россия установила на превосходной стратегической позиции по отношению к Бухаре и Хиве за счет владения Самаркандом на правом берегу нижнего течения Амударьи. Власти Бухары и Хивы находились под действенным российским контролем, так что в дальнейшем никакой враждебности там не наблюдалось. Применение дискриминационных законов в отношении русских торговцев запретили, русских пленников освободили. Петербург был удовлетворен и желал сохранения статус-кво: Бухаре и Хиве безоговорочно позволяли самим разбираться со своими делами, избавив, таким образом, Россию от расходов и проблем прямого управления ими. Однако Ташкент воспринимал такое положение как временное, за которым в ближайшем будущем должна последовать аннексия. Несмотря на то что взгляды Петербурга превалировали над взглядами Ташкента, успех политики имперского правительства зависел от способности местных режимов поддерживать порядок в своих государствах. Политическая нестабильность и внутренние беспорядки в ханствах снова нарушили бы спокойствие русских границ и вызвали бы у Британии искушение вмешаться. Таким образом, первейшей задачей России было восстановление власти местных правителей над их подданными, которую пошатнуло поражение, нанесенное им русскими. Кауфман осознал эту необходимость уже в 1868 году, даже если Петербург этого не сделал, и помог Музаффару победить объединенные силы оппозиции, возглавляемые Абдул-Маликом. Похожая проблема поджидала русских и в Хиве после ее завоевания, где глубоко укорененная природа этой проблемы стала более серьезным вызовом для российской политики невмешательства.

Туркмены, самое крупное национальное меньшинство в Хиве, имели постоянные разногласия с правительством хана и узбекским большинством. Традиционным источником проблем служили вопросы налогообложения и распределения воды для орошения, поскольку узбеки в силу мест их обитания, расположенных восточнее или выше по течению каналов, идущих от Амударьи, первыми получали доступ к воде, от которой зависело земледелие. Еще одной проблемой была врожденная неприязнь между полукочевниками-туркменами, которые гордились своими воинскими доблестями и чистотой крови, и оседлыми узбеками, которые издавна смешивались с древними обитателями оазиса и приобрели более мирные обычаи.

Не успели русские войска уйти из ханства, как туркмены-йомуты разграбили несколько узбекских районов, чтобы компенсировать потери, понесенные ими в июле от рук казаков Кауфмана. Непосредственную ответственность за отношения с туркменами нес подполковник Н.А. Иванов, командующий гарнизоном Петро-Александровска, и начальник Амударьинского отдела, сформированного в 1874 году из территорий, переданных России Хивой. Из-за географической изолированности как Хивы, так и Петро-Александровска от Ташкента у Кауфмана возникла необходимость передать Иванову значительную долю ответственности за ежедневные взаимоотношения с Хивой. Инструкции от 12 сентября 1873 года, составленные Кауфманом для Иванова, определяли его главные задачи как 1) защиту правого берега Амударьи и его жителей, являвшихся теперь подданными России; 2) сбор разведывательной информации о ситуации в Хиве; 3) вмешательство во внутренние дела ханства «в той степени, в которой они затрагивают интересы и спокойствие недавно приобретенного нами населения». Таким образом, Иванову был выдан не четко определенный мандат на вмешательство в дела Хивы. Кауфман советовал использовать в отношении туркмен политику кнута и пряника. 20 сентября он сдержал данное туркменам обещание списать часть контрибуции, которую они оставались должны, и вернуть им заложников, если они пообещают подчиняться хану. За восемь дней до этого Кауфман отправил Иванова разорить территорию двух йомутских кланов за нападение на освобожденных рабов-персов и отказ платить контрибуцию. Генерал-губернатор хотел использовать йомутов как пример для других туркмен. Зимой 1873/74 года Иванов дважды вмешивался в дела Хивы. Он убедил Мухаммада Рахима сместить хакима капчаков, которого подозревали в участии в туркменском набеге, а в январе 1874 года прошел маршем во главе отряда русских войск по территории хивинских туркмен от Ходжейли до Ханки.

Ввиду продолжающихся внутренних проблем в ханстве Иванов осенью 1874 года предложил генералу Г.А. Колпаковскому, исполнявшему обязанности генерал-губернатора в отсутствие Кауфмана, аннексировать Хиву. 29 октября Кауфман ответил Иванову из Петербурга, что передаст его рекомендации соответствующим властям в столице, сопроводив их своим одобрительным письмом. Между тем Кауфман полагал, что повторная демонстрация русской военной мощи в отношении туркмен может сделать аннексию не нужной. К тому времени генерал-губернатор был достаточно хорошо знаком с точкой зрения Петербурга на территориальную экспансию в Центральной Азии, чтобы догадаться, какой будет судьба предложения Иванова. И вскоре министр иностранных дел Горчаков в очередной раз подтвердил эту точку зрения. Он возразил, что ситуация в Хиве не так критична, и процитировал слова императора о необходимости сохранить независимость Хивы, даже если ради этого потребуется использовать русские войска для усмирения туркмен. 10 ноября военный министр Милютин сообщил Кауфману мнение Горчакова и свое согласие с ним. Внутренние беспорядки в Хиве еще не переросли в общее восстание против хана или в гражданскую войну. Они не затрагивали непосредственных интересов России и не нарушали спокойствия в Амударьинском отделе. Таким образом, в жестких мерах не было нужды. Но даже если бы в будущем потребовалось вмешательство русских, ограниченная кампания на левом берегу была бы «не столь обременительна», как постоянная аннексия Хивы. В январе 1875 года русские войска под началом Иванова снова переправились на другой берег Амударьи и в рамках демонстрации силы прошли по территории ханства. На этот раз Иванов посетил Мухаммада Рахима в Хиве и посоветовал ему быть твердым, но справедливым по отношению к его туркменским подданным.

В 1876 году произошла новая вспышка насилия со стороны туркмен в отношении ханских сборщиков налогов. Аннексия Коканда русскими в феврале этого года и соперничество между русскими военными властями Туркестана и Кавказа вновь подняли вопрос об аннексии Хивы. В начале 1876 года в Красноводске возник план проведения экспедиции с целью выяснить, можно ли вернуть Амударью в ее предполагаемое старое русло, идущее в Каспийское море, и построить на хивинской территории вблизи Куня-Ургенч укрепление. Несмотря на адресованные Милютину возражения Кауфмана, утверждавшего, что в случае строительства такого укрепления основное влияние на Хиву перейдет от Ташкента к Тифлису, к маю план окончательно оформился, и на август была назначена отправка экспедиции с побережья Каспия. 18 августа Иванов по просьбе Мухаммада Рахима встретился с ним в Ханки. Хан возражал против экспедиции, против строительства укрепления и против поворота Амударьи, поскольку это привело бы к разрушению северной части ханства. Иванов попытался убедить его, но Мухаммад Рахим не поддавался. Он воспользовался встречей, чтобы обсудить опасности, угрожавшие его трону, а также