Россия в Центральной Азии. Бухарский эмират и Хивинское ханство при власти императоров и большевиков. 1865–1924 - Сеймур Беккер

этой роли отлично соответствует Бухара на севере и даже, пожалуй, Афганистан к югу от Оксуса». Поскольку лорд Гранвиль, который после смерти Кларендона в 1870 году занял пост министра иностранных дел, однозначно подтвердил слова Лофтуса, они могли считаться официальной точкой зрения Британии по этому вопросу. По мнению Лондона, нейтральная зона в действительности не являлась нейтральной, а состояла из британской и русской сфер влияния по обе стороны Амударьи.

Россия, со своей стороны, в течение трех лет отказывалась признавать Амударью северной границей Афганистана, настаивая, что Бадахшан, расположенный к югу от верховий этой реки, вместе с зависимым от него Ваханом является независимым государством, более того, государством, сохранение которого в качестве буфера жизненно важно для безопасности Бухары, Коканда и Кашгара. Бадахшан, подобно клинку, врезался в земли на правом берегу реки. Принадлежность этого стратегического клина к Афганистану создала бы особую опасность Бухаре, недавно получившей контроль над Кулябом, бежавший бек которого жил при дворе афганского эмира. Отказываясь признавать Амударью по всей длине границей Афганистана, Петербург фактически добивался создания нейтральной зоны, пусть даже ограниченной горным регионом, удаленным от основных дорог, соединявших Афганистан и Бухару. Настойчивость России в отношении этого, казалось бы, мелкого пункта была, без сомнения, тактическим ходом с целью избежать обязывающего урегулирования в Центральной Азии, пока Россия не решит своих проблем с Хивой. Подписание соглашения с Британией, пока Хива остается враждебной, могло ограничить свободу России в ее действиях в отношении хивинского хана. В апреле 1869 года Кларендон посчитал, что договоренность запрещает России иметь любой постоянный плацдарм на левобережных землях Амударьи, принадлежащих Хиве. Предложение Мэйо от июня 1869 года, согласно которому Хива отходила к сфере влияния России, что в большей степени соответствовало интересам русских, так никогда и не было передано Петербургу в качестве официального. Таким образом, если бы договоренность по Центральной Азии была достигнута, пока не решен вопрос с Хивой, Россия могла многое потерять и ничего не получить, кроме признания Британией уже полученных русскими территориальных приобретений.

Британия, которая инициировала эти переговоры из-за беспокойства о приближении русских к Индии, в конце концов довела их до успешного завершения. В сентябре 1872 года лорд Гранвиль справедливо предположил, что Петербург был бы готов заручиться благожелательным отношением Британии во время предстоящей кампании против Хивы, согласившись определить афганскую границу на условиях Лондона. Несмотря на то что поначалу Горчаков снова представил свои возражения в отношении признания афганского суверенитета над Бадахшаном и Ваханом и снова предложил считать нейтральной зоной весь Афганстан, он довольно быстро уступил после того, как Россия приняла решение атаковать Хиву. 31 января 1873 года Горчаков признал афганскую границу в соответствии с заявлением Великобритании и пониманием, что Британия «употребит все свое влияние», чтобы убедить Кабул поддерживать мир и воздерживаться от дальнейших завоеваний. В действительности возможность создания нейтральной зоны была отвергнута в пользу граничащих друг с другом сфер влияния, хотя в течение следующих нескольких лет Россия заявляла, что договоренность 1873 года создала в Афганистане промежуточную нейтральную зону. Только в феврале 1876 года, когда Петербург стал опасаться реакции Британии на его действия против Коканда, он наконец согласился с мнением Лондона, что Афганистан – это часть британской зоны влияния, как Бухара – российской.

Англо-русские переговоры 1869–1873 годов завершились соглашением о границе между Бухарой и Афганистаном и договоренностью, что обе державы употребят свое влияние – Россия на Бухару, Британия на Афганистан, – чтобы защитить эту границу от нарушений с обеих сторон. На практике каждая из держав признала, что сфера влияния другой начинается от противоположного берега Амударьи. Таким образом, Британия получила от России обещание не переходить афганскую границу, в то время как Россия обеспечила признание своего влияния в Бухаре и косвенно в Коканде от единственной империалистической державы, имевшей свои интересы в Центральной Азии.

Глава 4

Покорение Хивы и договоры 1873 года

Установление отношения с Хивой, 1867–1872 гг

Хива традиционно являлась самым проблемным соседом России в Центральной Азии. Как только удалось подчинить Бухару и Коканд, стало ясно, что неотвратимо выяснение отношений с Хивой. Постоянные сложности были неизбежны хотя бы из-за полного отсутствия каких-либо признанных обеими сторонами границ между Хивой и Российской империей. Еще одной причиной проблем была сильная оборонительная позиция Хивы, превращавшая ее в неприступный остров в океане пустынь, и две предыдущие неудачи в попытке подчинить ее, несомненно, укрепили хана Мухаммада Рахима II (1864–1910) в его упрямом отказе подчиняться требованиям русских.

Непосредственным результатом продвижения России вверх по Сырдарье и последующих военных столкновений с Кокандом и Бухарой стало временное улучшение русско-хивинских отношений. Хива отстранилась от раздоров ее соседей с Россией, в то время как ее купцы выиграли от приостановки прямой торговли между Бухарой и Россией. Когда русский экспорт в Бухару упал в стоимостном выражении с 4 655 000 рублей в 1864 году до 877 000 рублей в 1866-м, ее экспорт в Хиву за тот же период вырос с 11 000 до 1 565 000 рублей. Однако в 1867 году после возобновления торговли между Россией и Бухарой российский экспорт в Бухару вернулся к прежнему уровню, в то время как экспорт в Хиву упал больше чем на две трети. Тогда Хива возобновила свою традиционную практику набегов на русскую границу, ограбления караванов, участвующих в торговле с русскими, и разжигания проблем России с ее казахскими подданными.

19 ноября 1867 года генерал фон Кауфман в своем первом письме хану Хивы объявил, что русские войска были посланы в низовья Сырдарьи, чтобы наказать грабителей, нападающих на русские караваны. В феврале следующего года кушбеги, правивший северной половиной ханства, выразил протест в связи с тем, что русские перешли Сырдарью, которую он объявил российско-хивинской границей. Вопрос остался нерешенным, поскольку Россия была не готова переключить свое внимание на Хиву, пока Бухара продолжала проявлять открытую враждебность.

1869 год стал годом подготовки. Отношения с Бухарой еще не были полностью улажены так, как хотела Россия, и это практически не оставляло возможностей для развертывания нового военного конфликта. Внимание России было сосредоточено на Красноводском заливе у восточного побережья Каспийского моря, где правительство империи еще в начале 1859 года одобрило создание укрепленного торгового форпоста. В январе 1865 года специальный правительственный комитет снова рекомендовал строительство такого форпоста, чтобы положить конец туркменским грабежам на суше и на море и организовать торговлю с Центральной Азией по новому, более короткому маршруту через Волгу, Каспийское море и Красноводский залив. В то время как путешествие из Оренбурга в Хиву караваном занимало 65 дней, через Красноводский залив оно продлилось бы всего 25. Решение вопроса пришлось отложить, пока