Туве Янссон. Работай и люби - Туула Карьялайнен

В дальнейшем Туве редко встречалась с Тапсой и о каждой встрече прилежно отчитывалась в письмах Еве. Она с искренней радостью писала ей, что Тапса встретил «крайне миловидное маленькое существо» и позже, в 1945 году, сочетался браком с художницей по керамике Уллой Райнио. Она также обрадовалась известию о том, что у пары родился ребенок, и решила, что теперь Тапса наверняка счастлив, ведь он так долго мечтал о наследнике. Дочь Мария, или Мимми, родилась в 1945 году, а двумя годами позже, в 1947 году, на свет появился сын Юкка.

Туве обладала уникальным даром прощать людей и принимать их такими, какие они есть. Она смогла выстроить на обломках страстной и несчастной любви дружбу длиной в жизнь. Их отношения с Тапсой остались теплыми и доверительными, Туве даже стала крестной Мимми, первенца бывшего возлюбленного.

Туве и далее отзывалась о Тапсе с душевным теплом и припоминала, как чудесно было с ним танцевать. Она надеялась, что когда-нибудь они смогут вновь встретиться на небесах. Наверняка они попросили бы у ангелов сыграть венский вальс и станцевали бы еще раз.

Одной из особенностей творчества женщин-живописцев является склонность к созданию автопортретов, зачастую выступающих в роли своеобразного исследования о том, каково это — быть женщиной и вдобавок художником. На автопортретах, как правило, заметны признаки увядания и влияния времени на внешность женщины, которые порой подаются чересчур утрированно. В творчестве Туве Янссон также много автопортретов. Большая их часть — это интерпретации собственного «я», исследование своего внутреннего мира и состояния. Они разворачивают перед зрителями целое повествование об их создательнице, однако наверняка в них прячется много скрытых смыслов, ключи для понимания которых были только у самой Туве.

«Туве рисует», скетч работы Тапио Тапиоваары, 1941

Несмотря на войну и сердечные невзгоды, а может быть, благодаря им, Туве активно трудилась. Жизнь продолжалась несмотря ни на что, и счета нужно было оплачивать вовремя. Живопись, иллюстрации и начавшаяся уже работа над первыми текстами о муми-троллях — вот что поддерживало в ней жизненную силу более всего. В период безрадостного существования работа привносила веру и надежду на лучшее. Во время любовных бурь появилось несколько значительных работ Туве, и наверное, в этих картинах можно найти следы терзавших автора переживаний. Картина «Ателье» (1941) написана в преддверии окончательного переезда из родительского дома, работу над ней Туве вела в одной из временных мастерских. В атмосфере картины чувствуются порожденная страхом апатия и одиночество, будь тому причиной война, ее предчувствие или же неверный возлюбленный. Молодая женщина-художник — предположительно сама Туве — сидит перед окном, обезличенная, в белом рабочем халате, руки в отчаянии зажаты между колен. Рядом с ней стоит мольберт, а позади — то ли картины, то ли обтянутые холстом подрамники. Похожая атмосфера царит и на картине «Женщина в окне», написанной в том же году и изображавшей ту же персону. Окно в комнату распахнуто, и ветер дует внутрь с такой силой, что белая штора трепещет волнами. На улице лето, деревья склоняются от резких порывов ветра, зеленеет трава и светит солнце. Женщина сидит спиной к зрителю. В качестве реквизита изображены кувшин, спинка венского стула, зеркало и цветы, то есть все те же типичные для автора элементы.

«Автопортрет в меховой шапке» также был написан в период любовных метаний. Картина необычна: на ней художница сидит на венском стуле, за спиной у нее, очевидно, одно из полотен, написанных [Туве] в Бретани. На столе стоит уже знакомая по многим картинам расписанная голубыми цветами круглая ваза, а рядом с ней бутылка. Руки женщины спокойно сложены, а выражение лица может быть охарактеризовано как требовательное. Своим взглядом женщина словно заглядывает прямо в душу зрителя. На голове у нее странного вида большая меховая шапка, жилет сшит из похожего меха. Блуза переливается оттенками красного, а юбка — шоколадно-коричневая, таким образом, теплые оттенки одежды смягчают суровость лица.

Большое полотно «Семья» датировано 1942 годом, однако работа над ним была закончена годом ранее. Автопортрет, о котором речь шла выше, и этот портрет объединяет не только время написания, но прежде всего манера изображения Туве самой себя. На картине «Семья» выражение ее лица — точная копия лица изображенной на автопортрете женщины в шапке, а может, и наоборот — мы не можем знать точно, которое из лиц первым обрело свои черты. Шапка с автопортрета заменена на семейном портрете на черный матерчатый головной убор. Выражение лица женщин, направление взгляда и черты лица практически идентичны.

«Семья», 1942

«Семья» — это не только семейный портрет, но и портрет семьи в военное время. Война незримо, но присутствует, и как раз на картине заметно, как она наводит свои порядки в семье Янссонов. Композицию картины формируют две группы людей: справа находятся Фаффан и Пер Улоф, слева Хам, Лассе и Туве. Лассе сидит на венском стуле. Вдоль стены по цветочной решетке вьется плющ, рядом небольшая статуэтка обнаженной женщины работы Фаффана. В центре комнаты — трюмо, на котором валяются бумаги и книги. На переднем плане изображены юноши (одетый в военную форму Пер Улоф и Лассе) за игрой в шахматы. Партия не окончена, и на восьмиугольном столе разбросаны белые и алые фигуры. Такой же алый цвет усиливается оттенками деревянных деталей трюмо, его насыщенность и яркость выглядят подчеркнутыми на бледной в остальном палитре. Красный цвет как символ крови может скрыто намекать на войну, ставшей фоном всей жизни. А шахматы и карточные игры на протяжении сотен лет служили художникам метафорой судьбы и ее непредсказуемости. Человек играет со смертью в вечную игру.

Себя Туве изобразила очень драматично: она одета в черное, а большая черная шляпа с черной вуалеткой наводит на мысли о трауре. В руках у нее перчатки — тоже черные. Ее руки странно разведены и слегка протянуты вперед, этот жест выглядит беспомощным. Лицо Туве обращено к зрителю, его выражение серьезно и безжизненно. Хам обыденным жестом держит сигарету, ее взгляд прикован к Туве. Отец отвернулся от родных и смотрит прямо на зрителя. На нем белый рабочий халат, как и на матери: они словно на минуту сделали передышку, оторвавшись от работы. Ларс погрузился в игру и смотрит на доску, старший брат Пер Улоф вроде бы смотрит на младшего, но на самом деле его взгляд скользит выше и смотрит в никуда. Картина выглядит загадочной, словно это анализ кипящих внутри семьи эмоций и одновременно иллюстрация рожденного войной напряжения. У Туве ушло немало времени на написание этого полотна, которое стало итогом больших усилий, как она признавалась, с воодушевлением описывая рабочий процесс. На весенней выставке 1942 года картина, однако, получила настолько разгромные отзывы, что позже Туве называла ее своим провалом.