Боксер 2: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров

— Режим нарушаем, шлендраем после отбоя? — с напускной сердитостью забубнил он. — И что с тобой делать? За ухо, может, и к Савелию Иннокентьевичу отвести? Так он спит… отбой у людей. В общем, сегодня никуда тебя поведу, но завтра на линейке подниму тему. Так что готовься.

— Я заметил, что вы, наверное, с вечера к линейке готовитесь, — я широко улыбнулся и как бы невзначай бросил взгляд на бутылку шампанского.

Рома-то ее спрятал за спину, но вот горлышко торчало.

— Ты думаешь я по ночам пью?, — начал отнекиваться тренер. — И вообще это не твое дело, чем я после отбоя занимаюсь.

— Да, конечно, вы же не мой тренер, Роман Альбертович, — я невинно захлопал глазами, как самый настоящий подросток, которого застали за плохим делом. — Я теперь к легкоатлетам отношения не имею. И сделаю вид, что вас не видел. С бутылкой шампанского… Но надеюсь, что вы тоже не видели меня.

Рома аж закашлялся, бутылку с шампанским прятать перестал. Огляделся, удостоверяясь, что нашего полуночного разговора никто не подслушивает. И, поморщившись, махнул рукой.

— Ладно, не видел я тебя, шуруй в палату только.

— Доброй ночи, Роман… Альбертович!

Я предложение принял, мы разошлись, как два корабля. Я все же не удержался и решил проследить, куда Рома тащит шампанское. Ведь не зря же он так быстро согласился на мои условия перемирия. И, к моему удивлению, прошел он отнюдь не к медчасти, где до сих пор горел свет, а значит, Алла была все еще там. К Тамарке? Или взаправду с мамкой толстяка он теперь крутит шуры-муры? Ладно, дядька он взрослый, пусть сам со своими любовными треугольниками разбирается, даже если они у него во множественном числе.

Я вернулся в корпус и проник в палату так же, как и выходил — через окно. Шмель и Муравей давно были на месте и делали вид, что спят. Как, кстати, и было уговорено в плане. Правда, сам план пошел через… наперекосяк.

— Чи-чи…

Я подал условный сигнал. Простыни, которыми накрывались пацаны, тут же слетели, и оба через секунду уже стояли на ногах.

— Идемте в коридор, — зашептал я. — Клей и книгу только возьмите.

Остальные пацаны давно спали, и поднимать никого не хотелось. Лучше уж мы тесной, но маленькой компанией всё до конца доведём..

Мы вышли в коридор, подошли к кладовке, где лежали рюкзаки пионеров, и я строго посмотрел сначала на Шмеля, а затем на Муравья.

— Вы че шухер на ровном месте подняли?

Пацаны переглянулись.

— Грохот услышали… — выдавил Шмель.

— Так не было никого? — строго спросил я.

— Не было…

Я вздохнул. Ясно, ну, что и требовалось доказать. С такими в разведку не пойдешь, подельнички, блин. Развивать тему я не стал, достал из кармана скрученный в трубочку лист, немного помявшийся после приключений. Вручил его Шмелю.

— Не благодарите.

Шмель было захлопал в ладоши на радостях, но получил увесистый тычок от Муравья.

— Не шуми, дурак, что ли?

Муравей достал энциклопедию, открыл. Шмель поставил на пол флакончик с клеем и аккуратно развернул лист. Но вклеивать почему-то не спешил. Рассматривал рисунок, как в картинной галерее.

— Чего мнешься?

— Так, Мих, — он озадаченно поскреб макушку. — Ни фига это не плезиозавр!

— Как не плезиозавр? — я выхватил лист и нахмурился.

На нем действительно была нарисована другая рептилия. Ни разу не плезиозавр и даже не морское чудовище в принципе. Это был никто иной, как… тиранозавр Рекс!

Косяк, теперь уже настал мой черед скрести затылок. Видимо, в темноте я перепутал страницы.

— И че делать? — осторожно поинтересовался Шмель

— Клей, — отрезал я.

— Так это же другой совсем динозавр!

— Эволюция — она такая.

Вот так на месте пострадавшего плезиозавра оказался тиранозавр. Кстати, смотрелся он весьма гармонично. Клей схватился быстро, и у нас на руках теперь была новая (ну почти) энциклопедия, причем еще более редкая, чем оригинал. Вот, например, филателисты — они за марки с ошибками всегда втридорога платят. На то и будем давить, когда завтра с утра будем отдавать книжку Вике.

— Вот теперь можешь положить ее под матрас, пусть полежит до утра, — заверил я, наконец, сполна ощущая навалившуюся за день усталость. — А сейчас спать!

* * *

Спал я как убитый. И был бы не прочь еще поспать, но Тамара вмешалась в мои планы, устроив очередной бурный подъем.

— Подьем! Нас, ребята, ждёт новый насыщенный день! — вещала она.

Мне сразу стало понятно, что отнюдь не Томе предназначалось шампанское от Романа. Больно свежо выглядела старшая пионервожатая. Видно, чтовыспалась.

— Напоминаю, что после обеда мы идем в настоящий поход! Будут палатки, песни под гитару у костра и тренировки на природе! А сейчас умываться и бегом на зарядку, которую проведет Роман Альбертович.

Я все это выслушал и хотел было ненадолго закрыть глаза. Не вышло, Тома выросла перед моей кроватью и потрясла меня за ногу.

— Михаил, тебе особое приглашение нужно? Напоминаю, что ты сразу после умывания идешь в столовую на дежурство.

Вот чёрт, совсем забыл.

— А с кем? — я зевнул, прикрывая рот ладонью.

— Увидишь! Посмотри-ка, какой любопытный.

Кажется, после истории с книгой она ещё не решила, как ко мне относиться. Как говорится, пропажу нашли, а осадочек остался. Тома, закругляя разговор, повернулась и зашагала к выходу. Но прежде чем выйти, еще раз убедилась, что все пионеры проснулись и никто не завалиться сейчас обратно похрапеть.

Муравей со Шмелем с утра напоминали зомби. Мы достали энциклопедию из-под матраса, проверили, как встал рисунок тиранозавра — все было шито-крыто. Ну и не слиплось ничего, потому что я вчера проследил за процессом и смахнул остатки клея. Впереди предстояла задачка не из простых — убедить капризную Вику, что тиранозавр Рекс лучше, чем ее любимое морское чудовище.

Мне пришла в голову мысль немного схитрить. По пути к умывальникам я сорвал полевой цветочек и вложил в энциклопедию. Саму книжку сунул под майку — ведь её к Вике ещё контрабандой притащить надо. Не сказать, что незаметно, но сегодня за нами приглядывал Рома. И вот по его внешнему виду было заметно, что ночь он провел отнюдь не в кровати. Когда мы пришли, тренер был занят тем, что мочил ледяной водой свой затылок.

—