Крайности Грузии. В поисках сокровищ Страны волков - Алексей Бобровников

«Хватит нагнетать, слышишь?!» – Голос, доносящийся из-за спины, хриплый и каркающий.

В сумерках почти не видно говорящих, угадываются только их очертания.

В разговор вмешалась старуха, торгующая на набережной расхристанными букетиками полевых цветов. Сгорбленная и сухая, она сама похожа на гербарий, собранный каким-то смурным художником, – женщина-икебана.

«Пусть проходит», – менеджер кафе, обычно не позволявший донимать посетителей, сегодня разрешает охраннику пропустить ее. Но милость его не стоит ломаного гроша – за столиками пусто.

Из романтических пар в кафе только мы, да еще повариха Наташа со средних лет грузином. Но старуха давно в этом бизнесе и знает – они не пара.

«Нагнетаешь панику, слышишь! Зачем нагнетаешь?!» – зло выкрикнула она напоследок, обращаясь к работнику порта, только что демонстрировавшего свою осведомленность.

Она проплыла по террасе, ведомая исключительно старушечьим чувством долга. Нету покупателей на ее гербарий, не дымятся на тарелках хрустящие хачапури по-аджарски, не скворчит на сковородке свежая кефаль.

Уже пятый день цветочница зря выходит в рейс. Клиент ушел в Турцию или улетел с субботним «Батуми – Киев» – единственным авиарейсом, который не был отложен или отменен. Город вымер в ожидании нашествия. Мы расплатились за пиво и отправились на поиски ночлега.

На улице Кутаисской – стихийный митинг. Местные жители вынюхивают последние известия. Новости батумского ОБС приносит старушка Манана. Она прибежала с криком, что в городе химическая атака. Пугливые соседи бросились завешивать окна мокрыми простынями, а те, кто хорошо знают Манану, – интересуются, с чего она это взяла. «Так ведь слышите, какая вонь возле порта!» – отвечает та. «Послушай меня, Манана! – вскипает другая. – Всю жизнь помню, как из порта несет подгнившей рыбой и горелым мазутом. Но от этого еще никто не умер!»

Старуха замолкает – и ведь правда!

Вот такие новости у нас по радио ОБС… Но это все сплетни вчерашние, и о них вспоминают с улыбкой. Сегодняшние слухи уже не вызывают смеха.

«Вы знаете, что Сарпи сегодня бомбили?» Сарпи – это приграничный пункт, в который мы должны были прибыть утром.

«Сарпи? Вы уверены?» «Не знаю. Так говорят… В новостях этого не было, но разве по телевизору говорят правду?» Чертовы слухи. Слухи – по телевизору. Слухи – по беспроводному телеграфу бабушки Мананы…

Но как они могли бомбить Сарпи! Ведь там нет никаких военных объектов и, что самое важное – это поселок на турецкой границе! Турция – член НАТО. Если в войну будет ввязано НАТО, это уже мировая война! Я не могу верить таким слухам. И в то же время не могу им НЕ верить!

Оставаться в городе опасно, но бежать из него теперь некуда.

Никто из местных не видел врага своими глазами, но если учесть, что до Поти всего километров шестьдесят, появления солдат можно ожидать в любую минуту.

Поти – основной торговый порт Грузии – полностью контролируется россиянами. На подступах к столице – давно уже русские танки, окрестности второго по значимости города – Кутаиси – бомбит авиация, а Зугдиди, контролирующий подходы к Кодорскому ущелью, тоже подвергся авиаударам. Батуми – столица провинции Аджария и один из двух крупнейших портов. Поэтому нет ничего удивительно в том, что тухлая рыба из доков уже отдает местным жителям русским духом.

На другом конце провода он сжался в комок: «Я не уеду отсюда». Повторил эту фразу несколько раз: «Я не уеду отсюда. Мы порвем их зубами».

Его слова так же лишены смысла, как и мое предложение сбежать из страны, где началась война. Я, значит, турист, не уезжаю, а он – хозяин, настоящий картвели[5], истинный тбилисский карачохэли[6], мясо и кость этой земли – возьмет и уедет.

Но мое дело предложить. Киев открыт, дорогой! Бери семью и отправляйся жить в мои двухкомнатные хрущобы, пока лужайку перед твоим домом вытаптывают несколько тысяч солдат. «Бегите отсюда! Бегите скорей! Послушай меня, пока вы рядом с турецкой границей – потом может быть слишком поздно. Танки уже…»

Связь оборвалась. В Тбилиси отключили ретрансляторы GSM.

Мы лежим в гостиничном номере, освещенном светом уличного фонаря. Между шторами в комнату пробиваются блики желтого. Желтый – цвет вынужденного ожидания, цвет химической тревоги.

В эту ночь мы не можем разговаривать, не можем любить друг друга, не можем больше выглядывать в окно. И, самое главное, мы не можем больше ждать.

Магазины и лавки задраены на ночь. На улицах – ни души. Громыхая по выбоинам, время от времени проносятся авто. Раз за разом один и тот же звук врывается в тишину нашей комнаты.

Я уже, кажется, узнаю это хриплое уханье. Выглядываю в окно. Резвые, старые, драные «жигули». Призрак из бандитских 90-х.

Я почувствовал дежавю…

Аджария в нескольких километрах от светского Батуми. Поселок Хуло

92-й год. Мне 13 лет и на новеньком велосипеде «Украина» я стою на углу Пушкинского парка в Киеве. Только собираюсь съехать с бровки на проезжую часть, как рядом на перекрестке останавливается такая же «копейка».

На заднем сиденье – двое. В руках пистолеты с коротким дулом и массивной рукоятью. Теперь я знаю – это «макаровы». Один из них защелкивает обойму и передергивает затвор. На миг я застыл как вкопанный. Только не посмотреть на них! Только бы не глядеть на них в упор! Да как же на них не смотреть?! Желтый. Зеленый. Поехали!

Кажется, – пронесло… Тогда я впервые в жизни увидел заряженное оружие. И впервые осознал, что окружающим не всегда нужно давать понять, что ты знаешь о них больше, чем положено. В «жигулях», колесивших в ту ночь по батумским улицам, были темные, плотно закрытые окна. Я не знаю, что ищут эти ребята. Может быть, это мародеры, предвкушающие панику и разгардияж. Или же – местная «милиция», стерегущая город от этих самых мародеров. Тем временем моя спутница катается где-то по городу в поисках хороших кадров. В номере отеля я пытаюсь писать, но в голове – призрак этих чертовых «жигулей» и рука, передергивающая затвор. Высовываюсь из окна. Вижу прислоненный к бровке велосипед. Возле него сидит моя девушка в красной косынке и с сигаретой в зубах. «Хватит на сегодня приключений. Бегом спать!»