Крайности Грузии. В поисках сокровищ Страны волков - Алексей Бобровников

Ствол, который лежит сейчас на коленях у отпрыска дома Дзнеладзе, изготовил еще его прапрадед.

«А есть сейчас у кого-нибудь такие ружья?»

«Нет, этих ружей давно нет…» – сказал он, и присутствующие подтвердили этот факт уверенным кивком головы.

Действительно нет или они не признаются?

Через несколько дней, уже в Батуми, один мой знакомый рассказал историю, как однажды с друзьями некрасиво повел себя в ресторане неподалеку.

«Со всех сторон они целились в нас из этих ружей. Мы были уверены, что живыми не уйдем»

«Ты уверен, что это были мачахела?» – спросил я.

«Ты что думаешь, я не отличу „калашников“ от самодельного аджарского ружья?» – обиделся мой собеседник.

«Мы стареем», – грустно говорит грузин, глядя на своих внучек, играющих на балконе.

А девчонки корчат рожицы прохожим и заливаются смехом.

Сначала носившиеся по балкону, они, увидев посторонних мужчин, просунули головы между колоннами и примеряют свои девичьи маски. Вот кокетливое самодовольство, наигранная нежность (когда она играет в дочки-матери, опекая младшую сестренку), маска радости, восторга, удовлетворенного тщеславия (когда на нее смотрят), маска неразгаданного волшебства (когда на нее смотрят, но не догадываются, о чем она думает сейчас).

Девочек не пустили за стол к взрослым, и они рассматривают гостей издалека

Взрослые глядят на них с нежностью и грустью.

«Мы стареем…» – повторил пожилой грузин.

«Мы стареем, они тоже», – сказал другой.

«И хорошо еще, что стареем», – добавляет третий.

Старики смеются, а девчушки на балконе вдруг затихают. Почувствовав что-то или просто устав от игры, они глазеют на нас уже без всякого притворства. Мне кажется, или это и вправду так, но у маленьких девочек на балконе теперь грустные взрослые глаза.

Так закончилась первая часть путешествия – маршрута, охватившего часть Нижней Грузии, Самцхе-Джавахетии и горную Аджарию.

Батуми встретил меня точно так же, как три года назад, в августе 2008-го, – готовящейся грозой.

Странно, но кажется, что руки сами помнят, куда поворачивать руль.

Вот здесь тысячная толпа встречала вести о перемирии. А вот с этой веранды мы всматривались в дорогу в ту самую ночь, когда город ждал прихода российских танков.

По правде говоря, я не хотел приезжать в Батуми, чтобы избежать этих воспоминаний. Но теперь знаю, что от них никуда не деться…

В первых числах августа 2008 года, наплевав на слухи о готовящейся войне, мы с подругой решаем отправиться в поход по приморской части Грузии.

Почти за месяц до отпуска я был командирован в Волгоград, где в ночь с 10 на 11 июля проснулся от громкого гула – через город в направлении Владикавказа шла тяжелая военная техника.

Случись это в мае, можно было бы списать появление танков на подготовку парада по случаю победы над фашизмом.

Но это были не парадные танки. По улицам шла регулярная армия, передислоцировавшаяся в Кавказский военный округ.

От российского Владикавказа до грузинской границы на гусеничном ходу добираться полчаса…

Пятого августа, за три дня до начала военных действий, мы уже жарили шашлык на вершине небольшой горы в получасе от Тбилиси.

Перед нами – луга, усеянные полевыми цветами. Солнце прячется за гору. Оно садится в считаные секунды, и вскоре вьющаяся среди темных холмов трасса станет неразличимой.

Вдруг вспыхивает желтым длинная змея – дорога Тбилиси – Владикавказ. Она же – Военно-Грузинская.

Приморский аджарский городок перед началом войны. Август 2008

Сейчас по ней снуют фуры с лимонадом и пивом Натахтари и другой, менее аппетитный транспорт. Петляют седаны, джипы, кабриолеты со смешными номерами, какие встретишь только в Грузии: FBI, KGB, XOX, TOY. И даже (как в том анекдоте: «Гоги, не позорь нацию!») старенький «фиат» с номером LOX.

А еще по трассе, минуя шашлычные, хинкальные и величественные, подсвеченные золотом храмы Мцхеты, а также старушек, торгующих чорчхело и сувенирами, движется стадо овец и белая «нива» с пьяными туристами-славянами, выучившими словосочетание «сакартвелос-гаумарджос»[3] и крайне счастливыми этим фактом.

Через неделю дорога вымрет, а с холма можно будет наблюдать колонну российских танков, движущихся в направлении Тбилиси.

На поляне, где мы только что валялись в траве и удирали от полчищ комаров, разобьет бивуак отряд российской армии.

Но пока что война для нас лишь шутка, повод для анекдота.

«Ха-ха, как ты говоришь? Водкодавы?»

«Да, да, русские – это водкодавы! Главное, чтобы эти северные водкодавы не вытоптали весь виноград», – шутит моя подруга, и мы все хохочем.

Отличная шутка. Нужно выпить за это.

«Чтобы водкодавы не вытоптали виноградники! Гаумарджос!!!»

«Гаумарджос!» – говорит Гоча. Он старше и умней меня, поэтому в его улыбке всегда читается спокойная ирония.

«Они – водкодавы. Ну а вы кто?» – спрашивает с улыбкой Тамуна.

«Они – сакартревеллеры! СакартВелоТревеллеры!» – смеется Гоча.

Мой черед говорить тост. Шашлык обгоревший и хрустящий. Вино терпкое и немного кислит.

«За твой дом, Гоча, за твою маленькую крепость! Чтобы твой дом всегда защитил тебя, а ты всегда смог защитить свой дом!»

В тот вечер Тамуна рассказала нам историю о Военно-Грузинской дороге, которую я тут же перенес в свой дорожный блокнот.

Тогда она казалась просто милым историческим анекдотом, вызвавшим улыбку и сразу же забытым ради новых, легких и непринужденных слов.