Потерянная Библия - Игорь Берглер

Сидевшая в лимузине Белла в панике набирала номер Вернера, который не отвечал, поэтому она решила сделать лучшее, что могла в такой ситуации. Пока лимузин продолжал медленно катиться вперед, Белла, как и Юлий Генри, и Милтон, оглядывалась по сторонам. Как раз в тот самый миг, когда босс снял трубку, они увидели, как Чарльз и Криста садятся в такси.

Такси остановилось напротив вокзала. Чарльз достал из кармана кошелек. В нем оказались одни только британские фунты и евро. Расплатиться картой было невозможно. Тщательно изучив содержимое своего кошелька, Криста оплатила поездку. На станции они направились прямо к информационному стенду. Единственный поезд в Чехию уходил в шесть. А значит, у них оставалось еще более двух часов.

Вернер вышел из душа. Во всем доме звучала музыка. Он как раз приобрел последний альбом «Пинк Флойд» — «Бесконечная река». Да, звучал он в точности как «Колокол разделения», записанный десять лет назад, и да, Вернер вовсе не был хипстером — даже по определению, с учетом его карьерных целей, должностей и всего прочего. Однако он питал особую слабость к альбомам Роджера Уотерса, и не важно, что старейшины «Пинк Флойд» клялись и божились, что лидером группы является Гилмор. Вернер наизусть знал альбом «Стена» и в первую очередь композицию «Последняя точка», которая благодаря своей антивоенной, антикапиталистической и антимодернизаторской тематике воплощала идеологию хиппи. Особенно ему нравилась барочная оркестровка и затейливый саундтрек, просто божественно усложнявший очень простую и мелодичную основную линию. И напевать ее было легко.

Вернер получал удовольствие, слушая нападки музыкантов на банки, деньги в целом и международную финансовую систему — они словно тыкали в нее вилами. Поэтому ему очень нравилось последнее шоу Уотерса «Стена» — высший пилотаж в сфере манипуляции. Великолепный обман. И такой простой. Все спрятано прямо на виду. На экране демонстрировалось, что доллары, фунты, йены есть чистый яд, а тем временем мировые валюты наливались властью и силой. Просто потрясающе, если понимаешь, в чем дело. С точки зрения Вернера, этот пунктик Уотерса чертовски напоминал точку зрения старомодных американских интеллектуалов, которые добросовестно проклинали систему, позволявшую им жить в раю, как будто никто из них не понимал, что если бы они отправились в страны, которыми так восхищались, то вскоре умерли бы от голода или закончили свои дни в концентрационном лагере. «Ладно, любой может наблюдать шторм с балкона, — с презрительной усмешкой подумал Вернер, — но в этом же и проявляется величие Америки, чуваки: любой пророк может найти себе стадо». Легче, чем отобрать конфету у ребенка. А им с Институтом остается лишь подбирать пророков и манипулировать ими.

На этой радостной ноте Вернер облачился в удобную одежду и сел в лифт, который отвез его вниз. Он решил не возвращаться в Институт до завтрашнего утра. Были у него дела и поважнее, вот только к тому моменту, как он спустился вниз, Вернер осознал, что забыл телефон наверху, поэтому пришлось возвращаться. Тогда-то он и заметил пропущенный звонок от Беллы. Перезвонив ей, он едва не обезумел от ярости, узнав, что та связывалась с Мартином. Глаза его налились кровью, он почувствовал, что у него вот-вот взорвутся вены.

— Твоей задачей было не спускать глаз с профессора! — заорал он, а затем швырнул телефон в стену. По полу разлетелись осколки. Тяжело дыша, Вернер постоял минуту в центре комнаты, затем взял другой телефон с кухонного стола.

«Железнодорожная станция — не самое лучшее место для ночевки», — подумал Чарльз. Глядя на лица наркоманов, пьяниц и попрошаек, он чувствовал, как по спине бегут мурашки, не потому, что он думал, будто с ним может что-то случиться, а оттого, что они заставляли его задуматься о стороне жизни, от которой он обычно был защищен. Вокзалы принадлежат тем, у кого ничего нет. И вокзал Бухареста не был исключением.

Чарльз воспользовался картой, чтобы снять деньги в банкомате. Криста предупреждала его, что если он воспользуется картой, то выдаст их местоположение заинтересованным лицам, на что Чарльз возразил: все, кого они интересуют, и так знают, куда идти. Затем, решив, что настала его очередь, он купил билеты и отправился на поиски сигар, которых не нашел, поэтому приобрел пачку сигарет и зажигалку. Они устроились на террасе «Макдональдса», поскольку это был единственный приличный ресторан во всей округе. Несмотря на то что Чарльз, как правило, испытывал отвращение к фастфуду, на этот раз он проглотил все до крошки, почти не жуя, и теперь сидел, посматривая по сторонам и дожидаясь, когда доест Криста.

Продолжая жевать, Криста спросила:

— Зачем мы едем в Прагу?

«Мы»? Множественное число озадачило Чарльза. Ему нужно было в Прагу, но эта девушка уже прицепилась к нему, словно марка к конверту.

Да, сейчас она была ему необходима: и та власть, которую она представляла, и качества ее характера, весьма решительного. Иначе — и он прекрасно понимал это — ему никогда не перебраться через границу.

Профессор достал из кошелька записку, которую получил еще в отеле.

— Это Часовая башня в Сигишоаре, — произнесла Криста.

— Так я и подумал, но после истории с Кафкой понял, что вряд ли это румынские часы. Часы, которые нарисованы здесь, имеют стрельчатый свод. На Часовой башне Сигишоары такого нет, и часы смещены вправо, в сторону смотрящего. Это другая башня — башня Святого Вита в Пражском соборе. Я начинаю думать, что роль наброска Кафки «Перед законом» заключается в том, чтобы дать мне дополнительное указание, подсказку. Я не имею ничего против игр, но можно было просто написать на бумаге «Меч в Праге», вместо того чтобы писать «МЕЧ ЗДЕСЬ». Кто-то явно хочет, чтобы мы приехали в Прагу.

Взяв в руки листок, он некоторое время смотрел на него, а затем принялся водить пальцами по бумаге и растирать ее, словно пытаясь что-то выяснить.

— О каком мече вы говорите? — поинтересовалась Криста.

Чарльз приблизил бумагу к глазам и сказал:

— Что-то не так с этой бумажкой.

Нащупав в кармане зажигалку, он поднес пламя к бумаге. Словно по волшебству, на поверхности появился скрытый текст. Импровизированный факел погас. Чарльз попытался зажечь его снова, раз или два, но безуспешно. Он выкрутил колесико, регулировавшее высоту пламени, на максимум и предпринял еще одну попытку. Зажигалка сработала, но пламя охватило бумагу. Чарльз выпустил листок из рук, потушил огонь ботинком. Больше четверти записки оказалось утрачено. Однако стал виден новый текст. Чарльз с удовлетворением посмотрел на Кристу.

— Симпатические чернила, — заявила женщина.

— Не обязательно. Для этого нужно обработать бумагу специальной субстанцией: смесью алкоголя, тетрахлорида углерода и настойки красного стручкового перца. Бывают и более простые решения, в сравнении с этим — детский лепет. В Древнем Египте подобные трюки проделывали даже на папирусе. История утверждает, что агенты Ивана Грозного были первыми великими специалистами, умевшими прятать тайные послания. Они писали луковым соком, но можно смешать лимонный сок с небольшим количеством гидрокарбоната калия.