Сокровище Монтесумы - Ольга Жемчужная

Диего стоял на палубе корабля и до боли в глазах вглядывался в прибрежную кромку земли, которая неумолимо приближалась с каждой минутой. Несколько месяцев плавания остались позади, точно так же, как чужая, так и не ставшая ему родной Мексика. Это Диего особенно остро почувствовал именно сейчас, едва глаза его различили берега Испании. Диего шумно втянул носом влажный воздух. С берега до него донесся густой запах мирта, мандариновых деревьев и еще чего-то забытого, но такого родного и до боли знакомого, что у Диего защипало в глазах и гулко забилось сердце. Первый раз в жизни он с удивлением обнаружил в себе признаки сентиментальности. Будучи человеком отважным и решительным, он никогда не проронил ни единой слезинки, даже когда хоронил самых верных и близких друзей, навсегда оставшихся лежать в чужой мексиканской земле. Они остались там, а вот он, Диего, очень скоро уже ощутит под своими ногами благословенную землю Испании.

Диего сошел на берег, когда солнце уже начало плавно опускаться за горизонт. Он не стал задерживаться в порту, как другие его спутники, всю дорогу мечтавшие о кружке крепкого вина в портовом кабачке и объятиях молодой веселой красотки. Диего купил лошадь и, попрощавшись со своими друзьями, вскочил в седло и погнал коня в сторону Каталонской долины.

Два часа он несся по знакомой дороге, ведущей к родному дому. Здесь ничего не изменилось с тех пор, когда почти тринадцать лет назад он покинул эти места. Казалось, время застыло и навечно остановилось здесь. Диего чудилось, что он вернулся в свою молодость, что все, что случилось с ним до этой минуты, было всего лишь сном, и сейчас ему снова двадцать лет, и через несколько минут он крепко обнимет своих родителей.

Вскоре показалось родное селение. Диего осадил коня и поехал спокойнее, жадно осматриваясь по сторонам.

Ночь уже опустилась на землю, и улицы были абсолютно безлюдны. Диего знал, что в это время местные жители уже почти всегда спят. Диего проехал центральную улицу и свернул в тихий сонный переулок. В самом конце улицы он различил очертания родного дома. Сердце его забилось сильнее и гулкими ударами отозвалось в висках. Диего пришпорил коня и через минуту уже стоял под окнами отчего дома. Он спрыгнул на землю и привязал коня к стволу вяза, росшего рядом с калиткой, которая вела во внутренний двор. Сильно волнуясь, он подошел к двери, негромко постучал, но никто ему не ответил.

«Отец всегда крепко спит, – улыбнулся себе Диего, – а вот у матери чуткий слух, но и она, видимо, с возрастом утратила его остроту».

Диего стал стучать сильнее, и на этот раз его ухо уловило за дверью какое-то движение. Чьи-то шаркающие шаги неспешно приближались к двери.

– Кого принесла нелегкая? – услышал он скрипучий голос Фернандо, их старого слуги.

– Фернандо, это я, Диего, открывай! – с нетерпением воскликнул Родригес.

За дверью установилась мертвая тишина. Похоже, Фернандо не узнавал его.

– Фернандо, да открывай же! Это я, Диего Родригес, твой хозяин!

На этот раз звякнула защелка замка, и дверь с медленным скрипом отворилась. В образовавшемся небольшом проеме показалась заспанная физиономия Фернандо. Несколько секунд Фернандо пристально вглядывался в стоящего перед ним ночного гостя, затем охнул, отступил назад и широко распахнул входную дверь, пропуская Диего в дом. Родригес шагнул за порог, еще не зная, какой удар ожидает его за этой дверью.

Фернандо сообщил Диего сокрушительную новость. Оказывается, его отец и мать вот уже как несколько месяцев назад покинули этот мир. Сначала ушел отец. Сильно простудившись нынешней зимой, которая выдалась необычайно суровой для этих мест, он так и не поправился. Мать слегла через месяц после похорон отца. Она была из тех женщин, смысл существования которых составляли их близкие. Когда их не стало рядом с ней, она быстро угасла.

Оглушенный ужасной новостью, Диего как подкошенный рухнул на стул. Он попросил вина. Фернандо засуетился и, прихрамывая на одну ногу, заковылял на кухню. Пока он там возился с ужином, Диего с тяжелым сердцем осматривал окружающую обстановку. Здесь все было по-прежнему. Как будто он вышел из этой комнаты только вчера утром, а сегодня ночью уже вернулся. Все тот же огромный, занимающий полкомнаты, обеденный стол из гладкоструганых досок. Те же стулья, теснившиеся полукругом вокруг стола. У одного из них однажды сломалась ножка, и они чинили его потом вместе с отцом. Диего приподнял стул и увидел, что одна из ножек отличается по цвету от всех остальных. Это был тот самый стул, на котором отец преподавал ему уроки столярного мастерства. Диего опустил стул на пол и тяжело вздохнул. В это время вернулся Фернандо. Он поставил на стол кувшин крепкого домашнего вина и незатейливую закуску: кусок сыра, маслины и немного зелени.

– Извините, сеньор. – Фернандо виновато посмотрел на Диего из-под седых кустистых бровей. – В доме больше ничего нет из еды. Если бы я знал, что вы приедете…

– Оставь, Фернандо, – прервал его Диего, – все это завтра, а сейчас иди спать. Я хочу остаться один.

Когда Фернандо скрылся за дверью, Диего налил себе полный бокал вина. Он выпил его до дна одним махом, не закусывая, и тут же налил следующий. Он надеялся, что вино поможет хотя бы немного притупить боль, которая жгла его сейчас изнутри. Со смертью родителей прочная нить, которая связывала его с родными местами, оказалась оборвана. Оставалась одна последняя надежда – Лусия. Диего вспомнил вдруг, что послужило причиной его возвращения на родину. Надежда на деньги Лусии погнала его снова к родным берегам, и если бы не эта нужда, он бы остался в Мексике и еще долго бы ничего не знал о судьбе отца с матерью, считая их живыми и пребывающими в полном здравии. Диего сделалось нестерпимо больно от мысли, что он оказался плохим сыном, бросившим родителей на старости лет одних и забывшим свой сыновий долг ради сомнительных достижений и удовольствий, которыми манила его далекая земля Мексики. Он наливал и наливал в свой бокал, пока голова его не упала на стол. Он так и заснул, сидя, в дорожном пыльном костюме, с сознанием своей вины и отчаянной тоской по ушедшим.

Вертолет улетел, оставив членов экспедиции одних среди огромного скалистого безмолвия. Как только очертания вертолета пропали из виду, Еву охватило странное чувство, которое она ни разу в жизни еще не испытывала. Она почувствовала себя маленькой песчинкой, заброшенной в неизведанную и враждебную ей область мироздания, от которой можно ожидать чего угодно, вплоть до угрозы своей жизни. Первый раз в жизни Еве стало страшно, несмотря на то что рядом находились люди, которые не раз бывали в подобных ситуациях. Они вели себя естественно, спокойно и по-деловому, начав обустраивать территорию лагеря. Ночь Спенсер планировал провести на этой площадке, а наутро двинуться к Городу Солнца. Каждый занялся своим делом. Мужчины ставили палатки, а Нелли отправилась к рюкзакам, чтобы разобрать вещи и определить для каждой из них свое место в их временном пристанище.