Между двух огней - Сергей Майдуков

— Ты, Григорий Зурабович, слова подбирай тщательнее, — сказал Хромов, делая ударение на окончание последнего слова. — Какой боец, когда, если мне не изменяет память, речь идет о водителе и двух сопровождающих охранниках?

— Оговорился, Евгений Петрович, — повинился Шайтан. — Все-таки люди погибли на боевом посту, можно сказать, вот словцо на язык и навернулось.

— А! Если ты в этом смысле, то да, понимаю. И что водитель?

— Ничего не сказал, ни на кого не указал. В рифму вышло, ха! «Не сказал», «не указал».

— Пушкин прямо, — оценил Хромов. — Но это только лишь предположения, верно? Стопроцентной уверенности у нас нет, я правильно понимаю?

— Будет, Евгений Петрович, — пообещал Шайтан. — В Засохино сейчас мои люди работают. Они проконтролируют. И если, допустим, Андрей так на озере и останется, то сразу возникнет эта самая уверенность. Стопроцентная.

— На озере, говоришь, останется?

— Ну да. Купаться. Водичка теплая, погодка солнечная. Куда спешить?

— Вот пусть и купается, — решил Хромов. — Плавает, ныряет. А мы с тобой давай вечерком поужинаем вместе, Григорий Зурабович. Пора важный вопрос обсудить.

— Конечно, Евгений Петрович.

Оба знали, о чем идет речь. Если не вычислить и не устроить показательную расправу над напавшими отморозками, то канал сбыта оружия и другие отрасли совместного бизнеса полковника полиции и уголовного авторитета окажутся под угрозой, потому что когда с тобой перестают считаться одни, то это же непременно сделают и другие.

Что касается Андрея, то о его существовании сообщники уже и думать забыли. Как будто никогда не жил такой на белом свете.

Открыв глаза, Андрей не сразу понял, где находится. Над ним прошуршала потревоженная стрекоза и, покачиваясь, как вертолет, помчалась дальше над неподвижной гладью озера. Андрей протер глаза кулаками, озираясь. Велосипед был на месте, камыши, трава и небо тоже никуда не делись за время крепкого дневного сна. Организм, отравленный алкоголем накануне, брал свое. Андрей не возражал. Он не только выспался, но и загорел, пока валялся на солнце. Кожа была горячей. Солнце светило и грело в полную силу.

Поднявшись на помосте, Андрей уперся босыми ногами в дощатый срез, оттолкнулся и нырнул в озеро. На этот раз он поплыл не к острову, а на простор, где, спугнув уток, совершил полукилометровый заплыв на скорость.

Возвращаясь, он увидел двоих плывущих навстречу мужчин. Сначала они держались вместе, но, по мере приближения Андрея, стали сдвигаться в стороны, освобождая ему путь между ними. Это несколько удивило его, но не насторожило. И для него стало полной неожиданностью, когда эти двое неожиданно сменили курс, чтобы напасть на него с обеих сторон.

Времена, когда мы жили в постоянной опасности, давно минули. Люди перестали бояться быть съеденными дикими зверями и соплеменниками, они решили, что можно возлюбить своих ближних, вместо того чтобы употребить их на завтрак, обед или ужин. По городам и поселкам не прокатываются больше орды захватчиков, уничтожая, грабя и насилуя всех на своем пути. Вдоль дорог не стоят виселицы, сами дороги не заминированы, на обочинах не подстерегают разбойники, готовые перерезать вам глотку за пригоршню медяков. Одним словом, спокойное, безопасное, размеренное, сытое существование пошло на пользу всему человечеству, однако нанесло непоправимый вред тем отдельным особям, которые оказываются в зоне риска.

Мы не готовы к нападению. Мы не умеем защищаться. Мы не способны убивать, даже если это — единственная возможность сохранить собственную жизнь.

Однако где-то глубоко внутри каждого сидит призрак того существа со скошенным лбом и мощными челюстями, которое умудрялось выживать в бесконечно опасном мире, обороняясь и нападая на врагов с острым камнем, обожженной веткой или просто голыми руками.

Такой предок проснулся в Андрее, когда две пары рук схватили его и потянули на дно, одновременно надавливая ему на голову, чтобы окунуть в воду. Проделывая это, парни весело гоготали, притворяясь, что они просто резвятся посреди озера, чтобы не вызывать подозрений у дачников на берегу. Сколько их — двое или трое, — кто разберет на ярком солнце, пускающем блики по сверкающей воде?

Андрей захлебнулся раз, захлебнулся другой. Потрясение сменилось четким пониманием, что если он не предпримет ничего, то через минуту или даже через несколько секунд его попросту не станет. Нужно было как-то защищаться. Но как, если дыхание сбилось, а руки ослабли и лишь беспомощно скользят по мокрой коже противников? Если размахнуться и ударить, находясь на плаву, попросту невозможно? Если ты один, а врагов двое, и они уже получили преимущество, потому что накинулись на тебя коварно и неожиданно, не дав тебе возможности опомниться и оказать сопротивление?

Ни тени сомнения не возникло у Андрея в том, что он поступает правильно, когда, затянутый под воду, он схватил одного из противников за так называемые половые признаки и стиснул их со всей силой, которая у него еще оставалось.

Даже на глубине было слышно, как орет пойманный за гениталии. Он уже не топил Андрея, а лишь судорожно дергался и бултыхался, стараясь удержаться на поверхности, вопреки болевому шоку.

Второй парень продолжал давить на плечи Андрея, не позволяя вынырнуть на поверхность. Гоняя внутри себя остатки воздуха и не отпуская чужую мошонку, Андрей обхватил мускулистое тело за поясницу, притянул к себе и впился зубами в сосок, проступивший в мутной, пузырящейся воде. Раздался новый невнятный крик, и руки отпустили Андрея. Выскочив из воды, как пробка, он набрал полную грудь воздуха и, ничего не видя залитыми глазами, получил неуклюжий удар в висок.

Боли не было. Ошеломление тоже начало проходить. Приподнявшись над поверхностью, Андрей навалился на противника. Тот, вместо того чтобы принять бой, ушел на глубину и, лягнув Андрея пятками, начал поспешное отступление.

Погоня продолжалась недолго. Руки Андрея словно налились свинцом и загребали воду кое-как, не позволяя развить необходимую скорость. К тому же преследуемый отлично нырял, постоянно меняя направление и появляясь в неожиданных местах.

Отказавшись от попыток настичь его, Андрей вспомнил о втором противнике и оглянулся. Там никого не было. Лишь круги на воде с яростным бурлением в центре говорили о том, что там кто-то есть. Андрей заставил себя вернуться и нырнул, но, прикоснувшись к макушке тонущего кончиками пальцев, потерял его. Достать его не удалось. По-видимому, тот успел наглотаться воды, пока вопил от боли, и вообще был неважным пловцом и ныряльщиком.

Не то что второй.

Прекратив попытки спасти тонущего, Андрей поплыл к помосту, возле которого оставил велосипед. Чуть в стороне раздался гул заведенного двигателя, и за зеленой бахромой зарослей промелькнула черная крыша отъехавшего автомобиля.

«Вот и все, — подумал Андрей. — Один сбежал, другой утонул. Я только что убил человека. Утопил его собственными руками. И ничего не испытываю при этом. Ни сожаления, ни вины, ни даже отвращения или страха. Потому что знаю: так было надо».